Рубежье 2

Глава 16 Живая роща

Наставник все-таки отказался от идеи собирать отряд. Путь, о котором рассказал Алкос, действительно являлся более безопасным, но частично проходил по высокогорным тропам, по которым большой группе пробраться сложнее. К тому же, аналитик наотрез отказался показывать тайную дорожку кому-то еще.

Щукинск мы покидали, нагрузившись продуктами, спальными мешками, дорогостоящими алхимическими пилюлями, боезапасом и заточенными под бритву мачете. Спустя два дня добрались до первого опасного места, которое нельзя было обойти. Оно называлось «Живая роща», но не потому, что там обитало много живности. Скорее, наоборот — в роще водилось не более трех десятков видов зверья, которых местная растительность поглощала с гораздо меньшим аппетитом, нежели пришельцев или других представителей фауны Рубежья, включая человека.

Перед проходом через плотоядный лес мы прослушали небольшой ликбез от Алкоса и сразу расчехлили огромные ножи. Ларика поостереглась доставать мачете — она явно первый раз держала подобное оружие в руках и опасалась пораниться сама или задеть кого-то из попутчиков. Краткая лекция аналитика свелась к нескольким предупреждениям: слушаться его, как мать родную, идти буквально след в след, быть постоянно готовыми к любым неожиданностям и ни в коем случае не подходить ни к каким кустам или деревьям.

Чуть углубившись в Живую рощу, заметил вокруг множество ярких кустарников. Они сразу напомнили тот, с которым я познакомился в первые дни пребывания в этом мире. Тогда представитель местной флоры моментально сожрал угодившего внутрь него рогоклыка. Здешние собратья того кустика были далеко не единственными плотоядными растениями.

— Пальму с шариком наверху видишь? — наставник во время первой остановки указал на необычное деревце.

Я кивнул.

Ствол этого почти восьмиметрового дерева наверху заканчивался крупным сферическим утолщением, из которого круговым веером произрастали загнутые вверх ветки с массивными угловатыми листьями. Их фиолетово-зеленый окрас сразу настораживал.

— К этим монстрам ближе, чем на пять метров, не подходим.

— А то что? — во мне проснулся «юный натуралист».

— Окажешься внутри вон того шарика.

— Весь не помещусь, — на глаз оценил размеры утолщения. — Разве что половина.

— Верно, так обычно и происходит. Хапуга наклоняется и хватает зазевавшуюся жертву крючковатыми ветками, просовывает тушку добычи в свой желудок и начинает переваривать. Оставшаяся часть так и торчит снаружи, ждет своей очереди. Хапуга может ее доесть и через пару дней.

Меня передернуло, но все-таки не мог не спросить:

— А как насчет возрождения?

— Если рядом кто-то из друзей, он может скосить дерево выстрелами и оттащить в безопасное место, чтобы вытащить добычу из желудка. Тогда есть некоторый призрачный шанс возродиться.

— И почему не выкорчевать эту гадость сразу?

— Тут пока с одним деревом возиться станешь, столько тварей набежит! Да еще и пришельцы нагрянут. Нет, лучше просто не приближаться без особой нужды.

— Не рискнул бы я там нужду справлять, — не мог не съязвить я.

— Зря смеешься. На самом деле прямо у ствола хапуги самое безопасное место. Там мертвая зона диаметром три метра.

Инструктировал Кент очень тихим голосом, что сразу настраивало на осторожность. Двигались мы тоже почти бесшумно. А еще сильно удивил аналитик своей странной танцующей походкой: он словно прощупывал ногой почву перед собой, прежде чем перенести на нее вес тела. Похоже, тому имелись причины.

Окружающий лес продолжал изумлять своей гнетущей красотой. Мы проходили мимо зарослей лопуха с ярко-зелеными листьями и напоминавшими цветы желтыми пятнышками на них. Заметил летающего кузнечика в пол локтя длиной. Попрыгунчик заинтересовался этими вкраплениями, приземлился на лист, чтобы рассмотреть поближе, и был тут же спелёнат свернувшимся в трубочку лопухом.

Опасность здесь, похоже, таилась на каждом шагу. И даже свободная от растительности местность не являлась гарантом безопасности.

Алкос двигался впереди, выполняя роль проводника. Веры к нему у нас не было, поэтому смотрели за аналитиком в шесть глаз, стараясь заметить малейшие странности. Задействовал свое умение «дегустатор», улавливая любую особенность местности, запахи, шумы. Постепенно от всего этого многообразия начала раскалываться башка, но не спешил отключать «нюхача»: ломота в висках все же предпочтительнее отсутствия головы на плечах, а потерять ее здесь было элементарно.

Примерно через час напряженной прогулки начал различать особенности ароматов плотоядного куста, хапуги, трех видов гигантской росянки, одна из которых могла еще и струей усыпляющей жидкости пульнуть. Практически ото всех хищников растительного происхождения несло тухлятиной, однако на более тонком восприятии ощущались и другие запахи. Мне удалось вычленить их для себя, после чего оставалось лишь сличать ароматы с их носителями, чтобы закрепить полученный навык.

Сумел заметить признаки ловушек еще одного растительного охотника — паучьего корня. Он был похож на гигантскую луковицу, торчавшую из земли на полметра. От этой «луковицы» в разные стороны по земле стелились лианы, заканчивавшиеся спутанным клубком наподобие громадного паука. С растопыренными во все стороны лапами он скрывался в поверхностном слое почвы. Рассмотреть эту засаду было почти невозможно.

Как выяснилось, особая походка Алкоса предназначалась как раз для нахождения паучьих корней. Довольно скоро она сработала. Стоило нашему проводнику коснуться ногой области, охваченной лапами отростка, и те схлопнулись, пытаясь схватить добычу. Когда оголился жгут, соединявший паучка с луковицей, аналитик ловко перерубил его мачете.

— У меня ценный трофей, господа, — радостно сообщил Алкос, обрубив все «лапы». — Сердцевина паучьего корня представляет огромную ценность для алхимиков. Можно продать такой за тысячу упсов, — он спрятал добычу в свой рюкзак.

— Кент, — тихо окликнул я наставника. — Вижу, где притаился еще один паучок. Поможешь его добыть?

По моим наблюдениям, охваченная затаившимся хищником поверхность все-таки отличалась от непотревоженной. Вроде и трава та же, и опавшие листья на своих местах, но я заметил различие в оттенках покрова. Трава со слегка поврежденной корневой системой выглядела, на мой взгляд, чуть темнее.