Страница 97 из 141
Глава 56. "Усыпление" Пашки
Явидь зашипела и сказала совсем не то, чего я ожидала.
– На тебе серебро?
– Откуда ты… – хотела спросить я, но тут же догадалась, – ты пометила ножи.
– Естественно. Я еще не сошла с ума вручать оружие против себя, не приняв никаких мер. Я чую клинки на расстоянии броска. Если идешь на бал с серебром, значит, собираешься не танцевать, а воевать. С кем?
Я молчала. Все было кончено, даже не успев начаться.
– Ольга!
– Что?
– Не признаешься, сдам ведьмаку.
– Он за стенкой и все слышал, – горько сказала я.
– Здесь тебе не наши домишки и бригада гастарбайтеров, – Пашка усмехнулась. – Серые стены не пропускают ни криков, ни шепота. Замок строила нечисть для нечисти.
– Почему сразу в машине не сдала?
– Тебя бы сразу высадили. Ты так хотела попасть в цитадель, что я решила не мешать. Теперь рассказывай, чего ты боишься? – потребовала Пашка.
Самое обидное, что с ней байка про ревность не пройдет, получается, я собираюсь применить ядовитый металл против владычицы, и мне любезно покажут дорогу в подземелье. Сказать, что на всякий случай прихватила, не вариант, тут запрещено кровь проливать. Будь у меня немного времени, оправдание бы нашлось, а так, либо рассказывать правду, за неимением подходящего вранья, либо отдавать клинки. Без оружия мы с Алисой не выберемся.
Я сказала правду. Пашка называет себя моей подругой, я помогла отцу ее будущего ребенка спастись. Правду, в которой я собираюсь сорвать жертвоприношение повелителя северных пределов, похитить ребенка, запереть его до совершеннолетия в filii de terra, и, если повезет, запереться там же, а если не повезет, наверное, сдохнуть на алтаре вместо него. Именно так по-идиотски это и прозвучало.
В руках у явиди появился знакомый камешек. Артефакт сна, его пока не перенастроили, не смогли или не успели, перчатки на руках пришлись кстати. Все ясно без слов. Перспектива прикорнуть на краешке кровати, а проснуться уже дома меня не прельщала. Я попятилась и впала в другую крайность, стала упрашивать.
– Пашка, я должна ее спасти, понимаешь. – Глаза явиди загорелись, звериная натура брала верх над человеческой, не понимает. – Если бы кто-то решил твое яйцо об алтарь кокнуть…
Я не договорила, потому как змея броском перегородила дорогу и зашипела в лицо.
– Шшшкууурууу ссспууущщщщуууу, – и уже спокойнее: – идиотка, у меня инстинкты.
– У меня тоже. Ты о будущем думала? Нет. У Константина это второй ребенок
Кого он положит на алтарь, когда придет время? Первенца? Или твоего? Ты уже распланировала, которого по счету из своих детей отдашь на откуп высшим и низшим?
– Хватит, – рявкнула девушка, – нелюди не приносят традиционных жертв, у нас другое.
– Не сомневаюсь, столь же прекрасное и возвышенное, как жертвенный нож.
– Не сомневайся. Видела Алексия? Рыжий, с падальщиком ехал? Тоже нелюдь. Феникс. Они детей в пятилетнем возрасте поджигают, да не одного, а всех, каждого. Кто из пепла восстал, достоин жизни, остальные – нет.
Я сглотнула, меня мутит, когда я представляю пятилетнюю кроху в огне.
– А явиди? – тихо спросила я.
– Мы своих в лес выкидываем или в болото подальше от дома, не в пять, конечно, а в пятнадцать. Вернется живой – боец.
– Уроды, – выдохнула я.
– А сама? Прийти на праздник в чужой дом и держать за пазухой яд – это не уродство? – Пашка в раздражении стукнула камнем по столу, артефакт подпрыгнул, выбивая тихий звук, и откатился в сторону, столешница была каменная. – Ты притворяешься одной из нас, но никогда не станешь и не потому, что не можешь, а потому что не хочешь. Неужели непонятно, ничего уже не изменить. Не тебе тягаться с вековыми устоями, не тебе противостоять демону. И не мне. Седой раздавит обеих на потеху и в назидание остальным, – подруга положила руки мне на плечи и попросила, – не умирай зря.
Я высвободилась и отвернулась. Должен быть выход. Он всегда есть, иногда мы просто не способны его вовремя заметить. И я заметила. Буквально. Я оперлась о стол.
Явиди я не соперница, даже имей все ножи мира.
– Меня накажут в любом случае, удастся твое безумство или нет. За недосмотр, – явидь вздохнула. – Мне еще один след вины не нужен, тот еле пережила. Я не могу так подставляться, когда есть тот, кто от меня полностью зависит.
Любой наш поступок – это вопрос выбора. Я сделала свой, она свой. Самое поганое, что они оба были правильными.
– Прости меня, – сказала подруга, подходя ближе.
– И ты меня.
Я развернулась навстречу и дотронулась до предплечья девушки камнем сна, который она швырнула на стол несколько минут назад. Сквозь салфетку с остатками тонального крема, разбросанными вокруг, артефакт не действовал, только при контакте с кожей, её кожей. Явидь закатила глаза и осела на пол. Я быстро запихнула камешек внутрь шелковой перчатки, следя, чтобы он плотно прижимался к ладони. Откинула покрывало, затем затащила девушку на кровать, слава святым, в человеческом облике она весит мало, и укутала сверху. Постояла, подумала и распустила шнуровку, сдерживающую плотные шторы балдахина, теперь кровать была закрыта со всех сторон. Но мое время сокращается, как знать, когда сюда заглянет кто-то не в меру любопытный?
– Где Пашка? – спросил Семеныч, стоило мне выйти из спальни.
Я пожала плечами, но сердце пропустило удар, а затем заколотилось как бешеное. Веник поморщился, мохнобровый фыркнул, рыжеволосый феникс, на досуге поджигающий своих детей, взглянул поверх очков, староста нахмурился. Контролировать эмоции у меня получается плохо. Вернее, никак.
– Ольга, где змея? – Ведьмак подошел ближе.
Осторожно! Очень осторожно! Врать нельзя, только увиливать.
И молиться.
– Не может пойти, – я сцепила руки, – ей сейчас не до вас.
– А «до кого»?
– До себя. Сейчас она заботится о себе. Наверное. – На меня смотрели в меру озадаченные лица. То, что надо, туманно и без вранья, как раз в стиле нечисти. Если бы взялись всерьез или задали еще пару вопросов, от моих усилий, сшитых белыми нитками, не осталось и следа. Но они не стали, не было времени, да и никто предположить не мог, что я могу противостоять явиди. Максимум, что могли подумать, – подруга выгораживает подругу, от того и выражается столь витиевато.
– Вернется, получит у меня на орехи, – пообещал ведьмак, – тогда идем так. – Он сдвинул брови. – Мы с Алексием первые. Кланяемся, говорим, вручаем подарки. Следом вы трое, Ольга в центре, под твою ответственность, Веник, кланяетесь, молчите, когда разрешат, уходите. Не говорить, пока не обратятся напрямую, в этом случае отвечать четко и лаконично, лучше всего «да» или «нет», по возможности не привлекать внимания. Стать фоном. Ясно? Тогда идем. Высшие, помогите!
Мы пошли через два узких коридора, через переход с прозрачной крышей, сквозь которую в замок заглядывали звезды. По лестнице вниз, куда более широкой и нарядной, чем предыдущая, с вычурными перилами, золотистым ковром и изящными плафонами светильников вдоль стен. Послышались гул разговоров и тихая музыка.