Страница 135 из 141
Глава 81. Старое дело
– Мертвыми?
– Мертвыми. Слушай, ты и так все знаешь, к чему столько вопросов?
– Заткнись и отвечай, – скомандовал хранитель.
– Ты уж определись, кадет, отвечать или заткнуться.
– От чего они умерли? – продолжала спрашивать я.
– Замерзли. Щенок – астматик, вообще дышать нормально не мог, поди, первым копыта откинул, баба следом.
– Где их похоронили?
– Там же, где и нашли. Человечишка, – в голосе Зибина слышалось презрение, – растекся киселем, завыл, ничего не слышал, ничего не видел. Нам это надоело, скинули мертвяков в ближайшую яму, камнями и ветками закидали, чтобы грибники не наткнулись и шум не подняли.
– Дальше куда пошли?
– Никуда. Домой этого идиота потащили. Знали бы наперед, как все обернется, там бы и прирезали. – Мужчина сплюнул, на этот раз крови почти не было, плевок окрасился бледно-розовым.
– Что значит «никуда»? – Я нахмурилась. – Вы не стали выслеживать того, кто завел их в чащу и бросил?
– Некого было выслеживать, – он пожал плечами и дернулся от боли, – они пришли туда вдвоем, вдвоем и умерли, без посторонней помощи, – увидев сомнения на моем лице, ключник добавил, – не веришь мне, спроси у ветра.
– Что дальше?
– Ничего. В засаду никто не попал. Все. Конец истории.
– Но ты продолжал за ним присматривать?
– Это моя работа. Была. Он сидел дома, ни с кем не разговаривал, выходил за продуктами.
– То есть контакт с западниками ты проморгал? – Не смогла не поддеть хозяина треугольного дома я.
Зибин отвернулся.
– Что еще ты пропустил?
– Пошла ты!
Ефим дернулся, но я успела схватить его за руку, чем, похоже, удивила их обоих.
– Значит, он совсем никуда не выходил? Ни разу?
– Один раз ездил в «Истварь», – буркнул мужчина. – Я перед камнями правды поклялся, что контактов с людьми Видящего у него тогда не было! Не было! Понимаете?
– Зачем тогда он туда ездил? И когда?
– Повыть на их могиле захотелось, – ключник усмехнулся, – даже кривой крест не поленился связать, будто это что-то бы изменило. Они давно сгнили в этом овраге.
– Когда? – повторила я вопрос.
– В семьдесят третьем, в январе.
– Это все?
– Ага. Больше он Юково не покидал, пока не сдох тут через месяц
Мы с Ефимом шли по Центральной. Начал накрапывать мелкий дождик, осень стремительно наступала, пора переходить с кофты на куртку, а еще вчера можно было спокойно ходить в футболке.
– Зря вы меня остановили, леди. – Хранитель обернулся на треугольный дом, вздохнул, снял форменный китель и накинул мне на плечи. Я уже и забыла, какой приятной бывает забота.
После извинений ключника прозвучавших очень похоже на «ты – идиотка, а потому сама виновата», я едва смогла увести хранителя.
– Может быть, – я улыбнулась, – но раз уж ты такой добрый, можно еще кое о чем попросить?
– Что угодно, леди. – Он коснулся пальцами козырька фуражки.
– Именно об этом. Прошу, зови меня Ольга, можно на ты. Когда ты мне выкаешь, чувствую себя теткой.
– Простите… прости, – исправился он, – ни одна леди раньше не жаловалась.
Мы дошли до перекрестка с Июньской улицей и свернули к дому старосты. Даже среди облетающих листьев, темных луж и пожухшей травы дом ведьмака выделялся каким-то уютом и неброской красотой. Я в который раз позавидовала: если мой дом спалят, можно будет построить нечто подобное, в конце концов, надо во всем видеть хорошее.
– Ты не помнишь, ничего необычного не происходило на стежке зимой семьдесят третьего? – спросила я парня.
– Тут не происходит ничего обычного. – Хранитель сунул руки в карманы. – Что именно вспоминать?
– Сама не знаю. Ничего не запомнилось? Ничего не выделялось из привычной ненормальности?
Он задумался, смотрел сквозь дождь и вспоминал. Капли стекали по лицу, смывая со светлой кожи кровь ключника, волосы, выбивавшиеся из-под фуражки, слиплись от влаги.
– Разлад с Видящим то разгорался, то затухал. Иной раз не все воротались домой, иной раз и западники недосчитывались своеземцев. Шаткий мир, свалка, и сызнова Седой и Видящий торгуются за каждую пядь земли. – Он пнул камешек, и тот укатился в лужу, подняв тучу брызг. – Чары в окрест Юкова зачинали четыре раза, в затишье убирали. Решение каждый раз принимали опоры. В тот год они много времени проводили в подполах. Тот год запал в память собраниями.
Глаза Ефима заволокли тени воспоминаний. Он не замечал, как речь стала напоминать старый, сохранившийся не во всяких книгах выговор. Так говорили во времена его первой, человеческой юности.
Парень отряхнулся, как бродячий пес, и первым поднялся на крыльцо старика, открывая передо мной дверь.
Ведьмак сидел в кабинете и даже не удивился нашему вторжению.
– У меня приказ хозяина, – он потер лицо руками, – нам дали сутки на поиски. По истечении уничтожить все, что имеет отношение к прежней опоре. Периметр должен быть установлен не позднее, чем через два дня. – Старик не отрывал взгляда от монитора, от того сообщение прозвучало сухо и обезличено, глаза покраснели, не удивлюсь, если в отличие от меня он спать так и не ложился.
– Что-нибудь узнали? Были похожие случаи? – спросила я.
– Пока нет. И сразу скажу, у Алексия тоже пусто.
Но мы ищем, – он потер переносицу, – а вы, я смотрю, не скучаете.
Ведьмак кивнул хранителю, парень одернул манжету рубашки, на которой алели крапинки крови.
– Я хочу съездить в «Истварь», – сообщила я.
– Зачем? – нахмурился старик. – Там пол века прошло, ничего не осталось. Какой в этом прок?
– А какой вред? – поддержал меня Ефим.
Семёныч откинулся на спинку стула, положил руки за голову и посмотрел на нас с печалью.
– Ко мне зачем пришли? Ольга, ты не в тюрьме, села на машину и через пару часов уже там, я бы и не узнал. Не припомню, чтобы раньше тебе требовалось на что бы то ни было мое разрешение.
– Я не знаю, где их нашли, не знаю, где похоронили. Вы сами сказали, много лет прошло, очевидцев давно нет в живых. Точное место знают Зибин и Тём.
– И тебе нужен один из них в качестве проводника, – заключил староста.
– Не ключник. – Хранитель посмотрел на рукав.
Старик хмыкнул и вернулся к монитору.
– Поезжай, – он стал что-то набирать на клавиатуре, – Охотник встретит тебя на месте и проведет через лес. Все?
– Да, спасибо.
– Тогда не мешайте.