Страница 83 из 136
Так что мой пренебрежительный тон, даже с особо не скрываемой саркастической насмешкой, был вызван желанием хоть немного потрепать незваному гостю нервы; потому что сомнений в том, что коллежский секретарь попьет нашей крови, у меня никаких не было. Простота, которая хуже воровства, она такая.
Именно поэтому на дверь я ему не показал, а к явному облегчению стюардессы занял одно из мест. Дариусу же показал на ряд сидений напротив, через проход.
— Предписание, — произнес я, едва коллежский секретарь присел.
— Что?
— Предписание.
— Какое предписание?
— Вам же кто-то сказал номер нашего рейса и дал задачу сюда прибыть ко времени. Кто, когда и при каких обстоятельствах это сделал?
— Ах, да! Направление! — наконец понял, о чем речь, Дариус.
— Какое направление? — не смог промолчать я.
— Как какое? — удивился секретарь.
Самолет между тем, выкатившийся на взлетную полосу и ненадолго остановившийся, дернулся и тронулся с места, набирая разбег. Дариус в это время, порывшись в саквояже, потянул из него плотный белый лист. Когда раздался резкий звук и бумага надорвалась, я даже не удивился.
Еще я не удивился, ну почти не удивился, даже тогда, когда, протягивая мне лист, Дариус отпустил его чуть раньше, чем я взял. Гербовая бумага, кривовато спланировав, полетела вперед по проходу, залетев под одно из сидений.
Заметив росчерк белого, на это обратила внимание стюардесса. Коротко глянув на нас, она отстегнула привязной ремень и полезла под сиденье. Дариус освободился от ремня мгновением позже и неуклюже выбрался в проход, направляясь за оброненной бумагой. Еще и наклонившись заранее, чтобы также залезть под сиденье — несмотря на то, что стюардесса была частично там и лист уже нащупала, забирая. Коллежский секретарь наверняка это видел и понимал, но его мозг просто не успел обработать входящую зрительную информацию. Так иногда бывает.
Мне оставалось только бессильно выдохнуть и закатить глаза — сделал я это ровно в тот момент, когда стюардесса, вылезая из-под кресла, с глухим стуком столкнулась с Дариусом лбами. Звучно так, смачно получилось — словно две сухие, до звона, деревяшки ударились.
Пронзительно ойкнув, держась за голову, девушка упала в кресло, сморщившись от боли, — Дариус воткнулся в нее качественно. Наверняка так, что у нее сейчас даже звездочки перед глазами летают.
Сам коллежский секретарь также был явно ошеломлен от удара, но вот позади него не было кресла, лишь проход. И как раз в этот момент пол под ногами изменил угол наклона — набирающий скорость самолет оторвался от земли. И из-за этого Дариус не смог удержать равновесие. Он попытался поймать руками спинку кресла, но рука схватила воздух — и, согнувшись вперед, он пробежался задом и назад. Мимо меня. Окончательно потеряв через пару шагов равновесие, коллежский секретарь споткнулся и упал назад. Громко ойкнув — прямо на копчик приземлился, а это больно.
«Господи, да такие пассажиры только в кино встречаются», — подсказал мне внутренний голос.
«Жизнь такое дело, никакому синематографу не угнаться», — отпарировал я.
Расстегнув ремень, я поднялся и, сделав два шага назад по проходу, подошел к сидящему на заднице обескураженному коллежскому секретарю. Озадаченно покачав головой, взглядом выразив удивление способностями Дариуса, я забрал у него бумагу и вернулся на место.
— Очень плохая музыка… очень плохая… — пробормотал я едва слышно себе под нос, быстро пробежав взглядом текст под бело-черной с золотом эмблемой Императорского Русского Географического общества.
Букв в направлении было очень много, но общий смысл довольно сжато заключался в том, что коллежский секретарь Дариус Гедревич Орбакас отправлен в увольнение с занимаемой должности, получив предписание от Общества отправиться в город Архангельск. Где, в архивах Императорской Академии наук, должен провести необходимые производственные изыскания по поводу сбора и структуризации информации об этнографических исследованиях Новой Земли в девятнадцатом веке.
С этой целью представиться Благородному собранию Архангельска коллежский секретарь обязан был не позднее завтрашнего вечера. В связи с такой спешкой его и подсадили к нам на борт, согласовав пассажира с директором Арктической гимназии госпожой Зотовой Татьяной Николаевной.
И все. И никакой связи с нами. И никого сомнения в том, что этот неожиданный пассажир и есть наш навигатор или человек, который к нему приведет. Или… нет?
А если посмотреть с другой стороны? Не может это быть искусственная заглушка, которая просто отделяет нас от мира темных искусств с российской стороны? Ведь я до этого момента размышлял только с позиции имеющихся знаний: мы учились-учились, а потом фон Колер, желая уничтожить наши души, а тела использовать, заманил нас в смертельную ловушку.
Могут ли после проведенного расследования и тем более уничтожившего все улики взрыва в Темной Академии ФСБ российские одержимые географы иметь другие знания? Которые, к примеру, говорят ответственным людям о том, что это не фон Колер нас, а мы фон Колера?
Собственно, а почему бы и нет?
К тому же в тяжелой ситуации помогал нам сэр Галлахер. Да, я помню, как он перед спасательной операцией в Инферно связывался с Русским Географическим обществом. И ведь именно с его подачи на Малую арену гимназии, когда мы вернулись из Нижнего мира, первыми прибыли черные гусары, закрыв проход оперативникам ФСБ. Но. Как известно, история никогда не требует себя учить, но зато всегда наказывает за невыученные уроки. А что мне говорит история сразу обоих миров? Правильно, история сразу двух миров говорит мне о том, что иметь британцев в союзниках гораздо опаснее, чем в противниках. И правило это работает всегда, без исключений.
Тем более, учитывая недавние гонки британского эсминца и русского фрегата, понятно, что ставки на кону высоки. И сэр Галлахер даже без ответов на многие вопросы своим поведением вполне мог помочь с возникновением подозрений у своих российских коллег по темным искусствам. Может, мы вообще английские шпионы давным-давно в глазах российских одержимых?
Если посмотреть на происходящее с этой стороны, то многое становится понятно — в том числе и такое долгое молчание Русского Географического общества, из которого никоим образом до этого момента никто просто не выходил на связь с нами.