Страница 36 из 136
Но в то же время я прекрасно понимал, что каждый из вариантов — это просто древко флагштока, пусть и довольно удобное, на которое мне предлагают сесть. И после того, как я приму решение, меня просто будут использовать как знамя в своих интересах.
Единственный для меня вариант сейчас, более-менее предусматривающий возможность самостоятельно принимать решения, — это предложение Ольги. Но в нем немало подводных камней. Ольга, несомненно, девушка очень и очень способная, но она также играет в самостоятельную игру с оглядкой, тайно. И если я приму ее предложение, то мне нужно будет сначала действовать вместе с теми, кто готовит пришествие матриархата сильными женскими руками. В России или мире, не знаю.
Анастасия — это тлеющий Юг России, который готов вот-вот вспыхнуть. А о том, что этот огонь должен запланированно перекинуться на Балканы, мне вполне недвусмысленно говорил еще князь Михаил Сергеевич Власов. В огне войны же пытаться выгрести против течения совсем нереально.
Ну а бросить все и уехать в Лондон — вообще так себе вариант. Пока мне просто предлагается лишь перейти на другую сторону, где немецкие, простите, британские офицеры и солдаты окажут мне хороший прием, накормят и устроят на высокооплачиваемую работу.
Но линию фронта, как показывает опыт, лучше переходить не одному и без оружия, а в составе подразделения, действующего в рамках армейской или — еще лучше, миротворческой операции. К этому и будем стремиться.
И вот этот неявный, самый опасный и самый сложный… сумасшедший, если уж говорить честно, путь сулит мне (если выживу) самые лучшие перспективы стартовых позиций. Потому что Валера — персидский принц, а Эльвира — сибирская царевна. Кровавый союз, о котором никто не знает и который мы с ними заключили, — это ведь нечто большее, чем родственные узы. Я сейчас даже чувствую их обоих, подсознанием — зная, где примерно они находятся, и зная, что все у обоих в порядке. Довольно неявное чувство — словно, находясь в квартире, в которой прожил пару лет, хорошо знаешь, где балкон, где спальня, а где ванная комната.
И Валера, и Эльвира — вместе со мной, гарантированно должны были быть убиты еще несколько дней назад. Наши души должны были уничтожить, а тела каким-то образом использовать — и только вмешательство высших сил в лице Астерота помогло нам выжить. Поэтому, чтобы не допустить подобного впредь, нам придется сейчас всем вместе предпринимать значительные усилия, чтобы стать самостоятельной силой.
Так, стоп. Что там, кстати, Князь Тьмы говорил во время одной из наших бесед? «В любом поединке равных противников для того, чтобы нанести удар, ты вынужден открыться». Не может быть так, что, оказав нам помощь, Астерот разменял Элимелеха? А вполне возможно.
— Хефе, так что, где выход? — снова поинтересовался я.
— Артур, — вздохнул Андре.
— Да?
— Я должен тебя предупредить: выйти сейчас с корабля и отправиться по своим делам чревато для тебя скорой и, возможно, болезненной смертью.
— У меня, так скажем, есть еще много незавершенных дел.
— Твои дела дорого встают казне некоторых государств.
— Некоторые государства сами дорого мне встают со своей десятиной, так что еще неизвестно, кто кому больше Бармалей, — покачал я головой.
— Ты понимаешь, что просто так уйти сейчас, учитывая все произошедшее… — сделал неопределенное движение рукой Андре, — ты не сможешь?
— Все произошедшее — это организация нашей утренней встречи? — поинтересовался я, подразумевая гонки британского эсминца и русского фрегата. И даже жестом показал навал и взрыв пробитой тараном ледяной преграды.
— Да.
После этого его ответа я понял, что Саманты на борту нет. Слишком явно афишировать нашу связь было бы глупо, тем более учитывая активность новой инквизиции. Вряд ли на борту присутствует и сэр Галлахер. И думаю, правильно предположу, что вся громкая попытка забрать меня с египетских берегов оформлена как операция секретной службы по привлечению перебежчика. Я все же и так довольно шумно с Самантой недавно связывался, лучше лишний раз внимание теперь не привлекать, поэтому и предложение озвучивает Андре, а не… ну, не Саманта, а ее доверенное лицо или сам профессор темных искусств сэр Уильям Джон Галлахер.
— Встречу я не назначал, пусть выставляют счет за ущерб, я подумаю. Да, извинений могу принести сколько угодно, и…
— Я не об этом. Слишком много людей видело и знает, что ты сейчас на борту Диармайда, это уже не утаишь. Поэтому уходить тебе придется по-плохому, создавая в общем информационном пространстве мнение о том, что с переговорщиками здесь и сейчас ты не договорился и очень крупно поссорился.
— Какие для меня негативные моменты?
— Тебе будет закрыт въезд сразу в несколько стран под угрозой ареста и дальнейшего разбирательства, а также в твоем направлении будет вестись определенная работа секретной службой как против агрессивного элемента.
— Могло быть и хуже, — пожал я плечами.
Андре вновь покрутил рукой неопределенным жестом, состроив при этом гримасу будто пролил соус себе на белоснежную рубашку. Его жест я прекрасно понял — неприятностей будет достаточно, просто он кратко выразился.
— Будет и хуже, не переживай, — подтвердил мои мысли стрелковый инструктор.
— Но, — уловил я недосказанность в его интонациях.
— Но есть возможность оказать посильную помощь, нивелировав возмущение специальной комиссии парламента, курирующей деятельность секретной службы.
— Подробнее.
Покачав головой, Андре вновь вернулся к схеме и высветил три портрета. Один в Москве, один в Астрахани, один в Пятигорске.
— Это люди, которые — как и убитый Резун, предположительно могут что-то знать. И к двоим из них мы можем попробовать подобраться в самое ближайшее время.
— Каким образом?
— В Москве и Астрахани вы будете принимать участие в турнире по практической стрельбе.
Дальше говорить не было нужды, я и так все понял.
— И полученными сведениями, если они будут, мы должны будем поделиться с…
— Да, — подтвердил Андре.
— Так где выход?
— Ты можешь не торопиться так? — не выдержал инструктор.
— Хефе, мне завтра в школу, кроме всего прочего, а еще хотелось бы поспать.
— Поспать?
— Поспать.
— Я тебя разочарую, — усмехнулся и покачал головой Андре. — Просто мы отсюда не уйдем.
— Мы?
— Да. Мне же вас тренировать еще нужно.