Дар Андромеды

— Возможно, я должен верить, но я не понимаю, — признался Абу. Флемингу понравился молодой арабский ученый. В нем была честность, врожденная порядочность. Он верил, что этот человек может быть союзником. Он сказал ему, что Андре была созданным человеком существом, созданным для того, чтобы установить связь с компьютером, даже если это не входило в намерения ее человеческих наставников.

Абу внимательно слушал, но вежливо возразил, что способ связи между ней и машиной все еще необъясним.

— Послушайте, — сказал Флеминг, — у нас есть глаза, уши и носы, потому что они являются лучшими инструментами для сбора информации в нашем мире. Но они не единственные, которые есть даже у обычных людей, таких как вы и я. Есть чувства, которые мы не развили, и чувства, которым мы позволили атрофироваться. У девушки есть другое чувство, которого у нас нет, — и это то, что она использует. Передавать информацию машине и получать ее.

— Как она будет ее использовать? — спросил Абу.

Флеминг пожал плечами. — Бог знает, Абу Зеки, один Бог знает.

Оба мужчины вздрогнули от легкого звука у двери. Они не заметили, что Андре тихо вошла в кабинет.

— Как ты хочешь, чтобы я его использовала? — спросила она.

Она не стала дожидаться их ответа. Неуверенными шагами, ускоряясь по мере продвижения, она вернулась к сенсорной консоли.

Абу, когда у него было время переварить информацию, которую дал ему Флеминг, сразу же захотел ее использовать.

Молодой человек, как и тысячи других в Азаране, он был более удачлив, чем большинство, в том, что его отец работал на нефтяном заводе. Компания предоставила образовательные учреждения для детей рабочих. Абу ухватился за эту возможность. Одаренный воображением учитель английского языка осознал потенциальные возможности мальчика, помогая ему в свободное от учебы время.

Когда Абу исполнилось шестнадцать, возник новый режим, и президент-идеалист объявил о государственной стипендиальной программе. Абу Зеки был в числе первых двадцати отобранных юношей. Он оказался единственным реальным успехом этой схемы. Естественно, Абу был благодарен. Он также был патриотом. Возможность поработать над созданием компьютера, превосходящего любой другой в мире, привела его в восторг. Присутствие европейцев для руководства его деятельностью казалось не чем иным, как разумным. Ему сказали, что «Интель» спонсирует это предприятие. Что это была за информация, он не знал и не интересовался. Основной факт заключался в том, что это был азаранский проект по улучшению страны. Абу верил, что не только его собственная карьера была многообещающей, но и что он работал над тем, чтобы жизнь его маленького сына была еще более замечательной. Он был в отчаянии, когда компьютер не работал, чувствуя, что он каким-то образом виноват, так как Нилсон исчез. Теперь все это было в прошлом. В сотрудничестве с этим циничным, но симпатичным англичанином и его подругой, продуктом какой-то странной и замечательной научной уловки, он мог бы отплатить за доверие, оказанное ему президентом.

Из папок в архиве Абу взял несколько листов с расчетами. Они были переданы ему Дауни для обработки компьютером. Ничего не оставалось делать, кроме как регистрировать их до тех пор, пока он не заработает.

Он упомянул, кем они были для Флеминга.

— Отдай их девушке, — устало сказал Флеминг. — Пусть она передает данные по-своему.

Абу отдал Андре листы с цифрами и занялся делами в кабинете. Он просмотрел чертежи и схемы. Его мозг не регистрировал никаких деталей. Он заставлял себя что-то делать, в то время как с тревогой прислушивался к быстрому щелчку машины.

Прошло двадцать минут, прежде чем двигатель выходного принтера зажужжал, и индикатор схемы загорелся красным. Из щели начал появляться отпечаток, медленно дергаясь влево, а затем резко вправо по мере того, как строчка за строчкой печатались уравнения.

Абу стоял как загипнотизированный, читая цифры на дергающейся бумаге. Мотор вздохнул, чтобы замолчать, и индикатор цепи погас. Расчеты были завершены. Он оторвал бумагу и бросился к Флемингу в архив.

— Некоторые расчеты профессора Дауни, — сказал Абу. — Это результат передачи проекта мисс Андре. Это совершенно невероятно!

Он подошел к другому шкафу с картотекой, запертому. Он достал объемистую папку с бумагами, просмотрел их и отправился поговорить с Андре. К тому времени, когда он вернулся, принтер вывода снова начал работать.

Флеминг, все еще развалившийся за столом, занятый своими мыслями, лениво поднял глаза. — Еще кое-что, — сказал он. — Что это?

Абу стоял спиной к Флемингу. — Боюсь, мне не позволено говорить вам, доктор Флеминг.

— Послушайте! — Флеминг сделал паузу, пытаясь обуздать свой гнев. — А что я должен здесь делать? Главный, что ли?

— Мне очень жаль, — искренне сказал Абу. — Но у меня есть приказ.

Флеминг спокойно посмотрел на него. — Что вы ей дали? — снова спросил он. Но Абу смотрел на него в ответ с мягким упрямством.

— Это работа, которую желает выполнить мамзель Гамбуль. Я не имею права обсуждать это.

— Тогда я остановлю это.

— Боюсь, что вы этого не сделаете, доктор Флеминг.

Абу кивнул в сторону ближайшего часового, который наблюдал за ними с кислым, скучающим интересом. Флеминг повернулся на каблуках и вышел.

Снаружи офиса еще один часовой прислонился к колонне, прикрываясь от яркого солнца. Солдат резко шагнул вперед и вытянулся по стойке смирно.

Флеминг оглядел территорию и увидел Жанин Гамбуль, идущую рядом с пожилым бородатым мужчиной и быстро и оживленно разговаривающую. Абу вышел и встал рядом с ним.

— Кто это там с гламурной Гамбуль? — спросил Флеминг.

— Это наш президент, — глаза Абу загорелись гордостью.

— Он, должно быть, посещал лабораторию профессора Дауни.

Ее помощник сказал мне, что она работает над чем-то совершенно новым: защитной мембраной, предотвращающей испарение воды из почвы, но пропускающей молекулы кислорода и азота, чтобы земля могла дышать. Это замечательная идея. Это заставит пустыню расцвести.

— И, без сомнения, собирается сделать рывок вперед. — Флеминг кивнул на листки записей с компьютера, которые Абу все еще держал в руках.

— Интересно, приедет ли сюда президент, — с надеждой сказал Абу.

Но Президент их не посетил. Он взглянул на компьютер. Гамбуль что-то сказала. Он кивнул и исчез в здании штаба.

Послеобеденная сиеста погрузила город в сон, когда Гамбуль поехала в резиденцию Салима. Она нашла его отдыхающим на каменном балконе, откуда открывался вид на тихую площадь и акры ветхих крыш с несколькими минаретами, которые образовывали серовато-коричневый узор в мерцающей дымке. Он был в форме, как ему нравилось.

Она сбросила широкополую шляпу и подошла к столу, на котором стояли бутылки и миска со льдом.

Салим не потрудился встать. — Выполняла свой долг? — пробормотал он.

— Я водила старого дурака по заведению, — ответила она, занятая смешиванием своего напитка. — Это заставит его немного успокоиться. Больше всего его впечатлила женщина Дауни.

Естественно, — она сухо рассмеялась, — я не повела его в компьютерный корпус, хотя он спросил, что там происходит. — Она отпила свой напиток, нахмурившись, когда Салим не сделал попытки предложить ей стул. — Я иду внутрь; там прохладнее, и, возможно, там есть где посидеть.

Он тяжело поднялся на ноги и последовал за ней через сетку из бисера в просторную комнату, которую использовал в качестве офиса. На одной стене висела подробная карта Азарана. Тут и там были приколоты маленькие флажки разных цветов. Гамбуль взглянула на него с ленивым любопытством, а затем растянулась на диване. Она начинала уставать от Салима.

Он подошел ближе, разглядывая ее тело в тонком и слишком обтягивающем платье. — Кто та девушка, которую вы привели с Флемингом? — требовательно спросил он.

Гамбуль ссутулила плечи. — Я не знаю. Абу говорит, что она очень умна. В отчете Кауфмана просто говорится, что она была связана с компьютером Торнесса. Они использовали там довольно много женщин. Дауни, например. Кауфман считает, что девушка была связана с уничтожением машины, и Флеминг защищает ее. Предположительно, они любовники.