Пещера ужасов

— К нам нужен отдельный билет, мисс.

— Отдельный? Что еще за дела? Мы заплатили за все… — начала возмущаться Джейн, но работник мягко перебил ее:

— Таковы правила, мисс. Есть некоторые формальности. Вы должны подписать бумагу, — он улыбнулся извиняющейся скорбной улыбкой, всем своим видом показывая, что он-то, конечно, считает все это глупостью, но такова воля начальства. Майк заметил, что в его речи тоже ощущалось нечто старомодное.

— Бумагу? — растерялась Джейн. — Что еще за бумагу?

— Вы понимаете, наш аттракцион действительно страшный, — он выделил голосом слово «действительно». — Некоторые клиенты могут счесть, что он чересчур страшный. Поэтому, во избежание претензий…

— Ну ладно, — сдалась девушка. — И где это все делать?

— В кассе, мисс, — он указал рукой, подчеркивая, что имеет в виду вовсе не главную кассу луна-парка. — В нашей кассе.

Джейн и Майк повернулись направо и действительно увидели будку с окном. «Гробовщик» тем временем повернул рубильник, и вагончики, рывком тронувшись с места, исчезли в черном зеве пещеры.

Молодые люди подошли к кассе и наклонились к окошку. Человек, сидевший внутри, с первого же взгляда не понравился Майку. Небритый и всклокоченный, он выглядел слишком неряшливо даже для своей скромной должности, а его левый глаз, сильно косивший куда-то в сторону из-под набрякшего века, лишь усиливал неприятное впечатление.

— Двадцать долларов, — произнес он в ответ на просьбу выдать два билета. — И вы должны подписать вот это, — он протянул им два листа бумаги.

«Я посещаю аттракцион «Пещера ужасов» по доброй воле, получив предупреждение об опасности и принимая на себя все риски, — скользил Майк глазами по своему экземпляру текста. — За исключением случаев технической неисправности аттракциона, администрация и сотрудники луна-парка не несут ответственности за возможный моральный, психический или физический ущерб, который может стать следствием моего посещения аттракциона, а также в случае моего исчезновения…»

— Что это за чушь? — возмутился Майк.

— Да ладно, — отмахнулась Джейн с видом человека, умудренного жизнью. — Это такой рекламный трюк, не понимаешь, что ли? Напугать нас заранее… У вас есть ручка, мистер? — обратилась она к кассиру. Тот равнодушным жестом протянул просимое.

— Погоди, не подписывай! — воскликнул Майк. — Что значит «рекламный трюк»? Ты понимаешь, что этими бумажками мы снимаем с них всякую ответственность за любой несчастный случай там, внутри?

— Ну какие несчастные случаи? — возразила Джейн. — Это же не «русские горки» и не «небесный корабль». Сам говоришь — прокатят в вагончике мимо манекенов… что с нами может случиться?

— Да мало ли что! Короткое замыкание, например. Или какое-нибудь чучело на голову свалится…

— Тут же сказано — «кроме технических неисправностей»! И потом, ну, неужели ты думаешь, что если бы тут у них действительно кто-нибудь исчезал, им бы такое сошло с рук, какие бы бумажки мы ни подписали?

— И часто у вас тут случаются, ну, исчезновения? — спросил Майк у кассира, стараясь придать своему голосу насмешливый тон.

— Бывает, — невозмутимо ответил тот. Джейн прыснула со смеху и поставила закорючку на своем листке.

— Давай, Майки, — она ткнула парня локтем в бок. — Не будь трусливым цыпленком.

— Вовсе это не трусость! — возмутился Майк. — Просто мне не нравится эта дурацкая бумажка. И вся эта дурацкая затея. Двадцать баксов еще им платить… надувательство, вообще — когда покупали жетоны, нас не предупреждали, что есть аттракционы, на которых они не действуют…

— Ну давай я за тебя заплачу, — Джейн вытащила кошелек из кармашка джинсов. Окончание фразы «если ты такой скупердяй» читалось столь ясно, словно было, как в комиксах, написано в воздухе в овале рядом с ее головой, так что Майк буркнул «не надо» и с раздраженным видом поставил свою подпись.

В тот же миг из павильона донесся душераздирающий вопль.

Ручка дрогнула в руке Майка, оставив косую черту.

— Ага, а говорил — даже ребенок не испугается! — мстительно припомнила Джейн.

— Ну разумеется — вопли из динамиков, записанные на пленку, — пробурчал Майк. — Только слишком громко и неожиданно. Если здесь так слышно, то эти там, внутри, небось, вообще оглохли.

На самом деле было кое-что еще, что его смутило. Крик, полный ужаса и боли, звучал очень уж натурально. Ну да, впрочем, если хозяева аттракциона не поскупились нанять для записи хорошего актера… Да, вот в этом-то заключалась главная странность — актера, а не актрису. Такие вопли всегда бывают женскими, девушка в когтях чудовища — наишаблоннейший стандарт жанра… Но этот крик был мужским.

Получив деньги и подписанные листки, кассир выдал им билеты. На скверной серой бумаге было отпечатано:

ПЕЩЕРА УЖАСОВ

Вы будете КРИЧАТЬ!

Мы гарантируем.

И ниже, мелкими буквами:

При повторном посещении скидка. Приводите друзей!

Майк хмыкнул, насмешливо качнув головой, и молодые люди направились к павильону. Как раз когда они подошли, распахнулись выходные двери пещеры, и из них выкатился вагончик. Один.

Тот, в котором сидели мать и сын. Лицо ребенка так и горело от возбуждения, округлившиеся глаза блестели. Женщина, напротив, была смертельно бледной, и вид у нее был такой, словно она с трудом сдерживает тошноту.

— Вы не должны такое показывать! — процедила она «гробовщику», выбираясь со своего сиденья; длинное платье мешало ей. — Тем более — детям!

— Мэм, вы подписали бумагу, что предупреждены и не имеете претензий, — скорбно напомнил тот. — И, как мне кажется, ваш сын тоже их не имеет.

— Вау, это было круто! — немедленно подтвердил мальчик.

— Сохрани билет, — улыбнулся ему работник аттракциона. — Сможешь прокатиться еще раз со скидкой. А если еще приведешь своего друга…

— Никаких «еще раз»! — гневно воскликнула женщина. — И с тобой, Сирил Паркер, мы еще поговорим дома! О том, что ты читаешь и смотришь, если тебе нравится… такое… — она, наконец, совладала с платьем и ступила с платформы на землю, тут же повернувшись в сторону Майка и Джейн. — Уходите отсюда, пока не поздно, молодые люди, — безапелляционно изрекла она. — Это… омерзительно. Я теперь, наверное, несколько дней не смогу есть…

Но Майк не смотрел в ее сторону. Он смотрел на второй вагончик, который наконец-то выехал из пещеры на большой скорости и, с лязгом врезавшись в уже освободившийся первый, остановился.

Вагончик был пуст. И весь забрызган кровью.

На сиденье, где некогда сидел парень, глянцевито блестела целая лужа, казавшаяся почти черной. А рядом с борта вагончика свисало что-то прилипшее, волокнистое… Волосы. Слипшиеся от крови клочья длинных черных волос.

То есть, конечно же, никакая это не кровь, напомнил себе Майк. Просто краска. Все это декорация, часть аттракциона. Но куда подевался парень?

— Мэм! — окликнул Майк женщину, которая уже удалялась прочь, не оглядываясь и волоча за руку свое чадо; даже ее спина выражала возмущение. — А где молодой человек, что ехал позади вас?

— А разве он не… — она обернулась; ее взгляд упал на второй вагончик, и ее глаза расширились, хотя с такого расстояния она уже вряд ли разглядела подробности. — Не знаю, в какие игры они тут играют, — пробормотала она. — Говорю вам — лучше потребуйте у них деньги назад.

— Вы не слышали его крик? Это ведь он кричал? — настаивал Майк.

— Там было много криков… Идем, Сирил! — и они скрылись среди высоких кустов.

— Ну ладно, — юноша повернулся к «гробовщику». — Будем считать, что вы нас почти напугали. А теперь все-таки, куда вы дели того парня?

— Боюсь, что он пропал, — развел руками вислоусый с извиняющийся улыбкой. — Так иногда бывает.

— Что значит «пропал»? Куда пропал?

— Это пещера ужасов, вы же понимаете. Иногда отсюда не возвращаются. Особенно если вагончик отцепится или застрянет в туннеле.