Банкомат

— Вообще-то я имела в виду не только прямой смысл.

— И в переносном тоже. Не думаю, что тебе сейчас есть, что терять. Зато ты можешь многое приобрести. Очень многое. Но давай все-таки сядем в машину. Здесь слишком жарко даже после заката, а там кондиционер.

У меня было желание съязвить, что сегодня я уже провела несколько часов в машине с кондиционером таких размеров, какие ему и не снились, но я решила, что лучше перейти, наконец, к делу. Он отпер двери кнопкой на брелке, и я села справа от него, не забыв сперва бросить взгляд на задние сиденья (там никого не было).

В салоне приятно пахло дорогой кожей и каким-то ароматическим маслом. Янтарно светились огоньки приборной панели.

— Если коротко, — сказал он. — Первое: ты хочешь жить в Америке. Второе: тебе необходимо бежать из Мексики, причем так, чтобы тебя никогда не нашли… твои прежние знакомые. И третье: ты, разумеется, хочешь стать не просто американкой, а богатой американкой. Я могу обеспечить тебе все это.

— В обмен на что? — требовательно спросила я.

— В обмен на некоторую часть того богатства, которое ты получишь благодаря мне. Полагаю, это разумно и справедливо. Итак, тебе интересен дальнейший разговор?

— Если сказанное тобой правда, — пробурчала я.

— Повторяю — обманывать имеет смысл только того, у кого есть что взять. У тебя в настоящий момент нет ничего, — произнес он жестко и тут же снова перешел на свой успокаивающий тон. — Оно появится только в том случае, если я выполню свою часть сделки. Так что я призываю тебя довериться не столько даже мне, сколько простому здравому смыслу. Ты же умная девушка, Анхелина.

— Что ты обо мне знаешь? — столь же требовательно спросила я.

— Не буду притворяться, что знаю все, — улыбнулся он. — В частности, я не знаю, от кого именно ты пыталась бежать. Но то, что тебе слишком опасно оставаться в Тихуане — а возможно, и за ее пределами — очевидно. Впрочем, если я ошибаюсь — можешь прямо сейчас открыть эту дверь и уйти, — он сделал выжидательную паузу. Я не двинулась с места.

— Откровенно говоря, — удовлетворенно продолжал он, — я искал не конкретно тебя. Просто попросил кое-каких друзей в полиции скидывать мне информацию о молодых женщинах, задержанных при попытке незаконно перебраться в Америку.

— Мне не нужно «перебираться в Америку», — пробурчала я. — Я уже в Америке. Всегда поражалась, с какой наглостью вы, гринго, присвоили себе право называть свою страну именем всего континента — точнее, даже двух континентов.

— Ладно-ладно, не будем считаться национальной гордостью, — рассмеялся он. — Хотя, если вы бежите к нам, а не наоборот, значит, лучшую Америку на обоих континентах построили все-таки мы… Но, как я уже сказал, не будем считаться. Тем более что тебе пора уже отвыкать говорить «вы, гринго» и привыкать говорить «мы, американцы». Ибо я отверг уже много кандидатур, но ты, по всей видимости, подходишь идеально. Рост, комплекция, цвет глаз, даже черты лица, хотя это как раз неважно… А вот что важно, так это твой отличный английский. Это снимает главную проблему, Эмили.

— Меня зовут Анхелина.

Разумеется, он знал это, и это не была случайная оговорка. Но он ждал от меня этой реплики — и получил ее. Пусть думает, что со своим воркующим голосом, дорогой машиной и друзьями в полиции полностью контролирует гордую, но наивную девчонку, которой некуда деваться.

— Тебя звали Анхелина, — с готовностью подхватил он поданный пас. — А теперь…

Он вытащил телефон, потыкал пальцем в экран и показал мне фото улыбающейся девушки в синем свитере (очевидно, сделанное в более холодном климате, чем наш). Черты ее лица походили на мои, особенно глаза и нос, разве что линия от скул к подбородку была более округлой, губы — немного тоньше и шире, и волосы — каштановые, а не черные, если, конечно, это был их естественный цвет. Но главным отличием было выражение этого лица. Выражение изнеженной фифы, принцессы, живущей в мире, где единороги какают бабочками, а самой главной проблемой является, не повредят ли выбросы углекислого газа полярным медведям и австралийским коалам. (Хуан, кстати, объяснял мне, что всю эту чушь про «глобальное потепление» придумали только для того, чтобы пилить бабки таких вот наивных дурочек в масштабах, какие не снились всему криминалу Тихуаны — да и я сама, прожив всею жизнь в Мексике, могу подтвердить, что, хотя холодно у нас никогда не было, но и жарче за все это время ничуть не стало.) Даже улыбка этой девицы выглядела несколько смущенной и виноватой — должно быть, перед теми самыми коалами. Не думаю, что у меня хоть когда-либо было такое выражение лица после двенадцати лет. Да и до, на самом деле, тоже.

— Это Эмили Харбингер. Дочь и единственная наследница Реджинальда Харбингера, миллионера из Кремниевой долины, сделавшего себе состояние на системах искусственного интеллекта для анализа фондового рынка. Ее мать умерла, когда девочке еще не исполнилось четырех, так что она выросла папенькиной дочкой. Отец в ней души не чаял, холил, лелеял и оберегал. В итоге она же его и убила. И еще одного человека.

У меня вырвалось удивленное восклицание, на сей раз ничуть не наигранное. Никогда бы не подумала, что особа с таким лицом способна на подобное. Такие обычно плачут неделю, если у них умрет хомячок.

— Неумышленно, — пояснил Моррингтон. — Они ехали в отпуск и попали в аварию. За рулем была она. Хотя обычно отец возил ее сам. Но тут она упросила его — мол, она уже не маленькая девочка, у нее есть водительская лицензия, а ему нужно отдохнуть. Ну и… Полиция пришла к выводу, что ее вины не было — во всяком случае, никаких правил она не нарушила. Несчастный случай — лопнувшая шина, потеря управления на сложном участке дороги… Хотя, возможно, будь за рулем более опытный водитель, он бы сумел избежать столкновения со встречной машиной. А может, и нет. Так или иначе, Реджинальд погиб, как и другой водитель, а Эмили отделалась травмой головы. Не особо опасной, но машина еще и загорелась. В жизни такое случается реже, чем в кино, но тоже бывает. В итоге ее все-таки сумели вытащить и спасти, но ее лицо и все тело были серьезно обезображены. На этом фото она до аварии.

Я начала понимать.

— Так ты говоришь, что ты доктор? А она — твоя пациентка?

— Именно так, — кивнул он. — Разумеется, это врачебная тайна.

— Пластический хирург?

— Не совсем, — улыбнулся он. — Хотя ты мыслишь в правильном направлении. Я же недаром сказал, что ты умная. Но, видишь ли, пластическая хирургия в традиционном смысле термина проблему не решает. Во-первых, она не обеспечивает абсолютного сходства. Знакомых обмануть еще можно, но программу анализа биометрики — нет. Во-вторых, даже при абсолютном сходстве черт лица останутся отпечатки пальцев. В-третьих, даже если пересадить кожу пальцев, останется анализ ДНК…

— Тогда в чем состоит наш план?

Это «наш» я, разумеется, тоже употребила не случайно.

— Ты что-нибудь слышала о химеризме? Хотя, конечно, откуда…

— Ну почему нет? — обиделась я. — Химеры — это такие сказочные чудовища.

— Не совсем чудовища, — улыбнулся он, — и не то чтобы сказочные. Я говорю о химеризме в медицинском смысле. Это очень редкое явление, заключающееся в том, что в одном организме присутствуют ткани и органы с разным генотипом. В естественных условиях химеризм возникает вследствие так называемого внутриутробного каннибализма, когда один близнец поглощает другого…

— Поглощает? — удивилась я.

— Ну, не зубами, конечно, — снова улыбнулся он. — Это просто такое выражение. Два эмбриона сливаются в один, примерно как… капля чая и капля кофе, например. Если это слияние неполное, получаются сиамские близнецы. А если полное, то рождается человек, внешне абсолютно нормальный. И внутренне тоже, если обследовать его обычными методами типа рентгена или томографии. И только генетический анализ может установить, что, скажем, почка у него — от несостоявшегося близнеца. Или матка и яичники, если речь о женщине. Собственно, благодаря яичникам это явление и было открыто, когда анализ ДНК показал, что родные дети женщины генетически ей не принадлежат… Кстати, беременность саму по себе в принципе тоже можно рассматривать как вариант химеризма — ведь половина генов плода в любом случае не от матери, а от отца. Но это явление временное, в то время как настоящий химеризм постоянен и стабилен. А искусственным вариантом химеризма можно считать пересаженные органы. Но это тоже не полноценный химеризм, пациенту приходится до конца жизни принимать подавляющие иммунитет препараты, иначе начнется отторжение. Так вот, я нашел способ создавать полноценный химеризм. Выращивать ткани одного человека на теле — и в теле — другого, причем без всяких помех со стороны иммунной системы.