Танцующая королева

— Удачи!

Пилот махнул рукой и ввел свой код, принимая вахту.

В коридоре уже вовсю бушевал «рассвет». Лампы разгорелись ярче и добавили в свой спектр голубизны. Филин поморщился: глаза резало. То ли бессонная ночь сказалась, то ли экран, а может, и то, и другое…

— Спать немедленно! — тихо пробурчал себе под нос инженер и вошел в каюту.

На миг показалось, что в темноте висит какое-то зеленое облако, но оно тут же задрожало и расплылось.

— Спать, спать, спать…

Привычным движением Филин установил ботинки в зарядные «следы» у кровати, уложил комбинезон в нишу и пристегнулся одеялом. Сон словно дожидался этой минуты. Он набросился на человека и утянул его в свои загадочные глубины.

Просыпаться от холода неприятно. Еще хуже, когда в добавок к замерзшему носу сон прерывает громкий стук. Третьим неприятным моментом подобного пробуждения становится осознание, что на борту ЧП.

Филин моментально отстегнулся, быстро натянул холодный комбинезон и сунул ноги в ботинки. Затем открыл дверь. Внутрь ворвался морозный воздух и Валерка с ведром в руках. От ведра в воздухе каюты плыли ароматы субстанции, предназначавшейся для оранжереи. Быстро сообразив, откуда вонь, Филин распахнул дверь и, коротко размахнувшись, вышвырнул пахучую посудину в коридор. Затем повернулся к стажеру. Того трясло то ли от страха, то ли от холода.

— Что там случилось?

— Не знаю, И… и… лья Ни… ни… николаевич! — срывающимся дрожащим голосом отозвался парнишка.

— Филин! — рявкнул инженер. — Просто Филин. Что ты видел?

— Не знаю, Филин!

— Проклятье! Навыпускают черт знает кого!

Он дернул ручку двери и выбежал в коридор. Там царил лютый мороз, а под ногами лежал снег. Насколько можно было заметить, снег сыпался сверху, сквозь трещины в корпусе «Терехова». Сквозь щели же лился сероватый, но достаточно яркий свет. Только сейчас инженер сообразил, что точно такой же свет проникал через иллюминатор каюты. А вот это уже совсем ни в какие ворота. Такого света в космосе не бывает. Да и воздух бы улетучился через щели. А если звездолет рухнул на планету, то трудно было бы не заметить. Мистика. Не на тот же свет их сразу отправило, в самом деле. А если и так, то корабль-то как там очутился? Души звездолетов тоже на небо отправляются?

Филин потряс головой, стараясь разогнать дурацкие мысли, и глянул в сторону рубки. Дверь была закрыта. Мало того, проем перекрывал робот. Его могучие стальные руки были раскинуты в стороны, а ноги широко расставлены. Казалось, он защищал проход от некой опасности. Только как сюда попал грузчик, обитатель трюма?

— Эй ты, уступи дорогу!

Робот не шелохнулся. Из двери высунулся Валерка. Он успел отстегнуть одеяло от койки и завернуться в него, а потому смахивал теперь на какого-то поджарого снеговика.

— Чего тут?

— Не знаю. Вон тот жестяной болван рубку закрывает своим телом зачем-то.

— А, понятно! — радостно кивнул мальчишка, словно вспомнил когда-то выученное, но основательно забытое домашнее задание. — Там, по его мнению, опасность, вот он нас и защищает.

Филин похлопывал себя ладонями по плечам, стараясь согреться, и он решил отложить исследование рубки на потом. Все же там нет никого, иначе бы робот тут не стоял, а занимался бы спасательными работами. Значит, времени достаточно и сперва надо одеться. А для этого надо добраться до реакторного отсека: там есть скафандры, а в скафандрах — автономное отопление. И еще еда там есть. Пусть не самая вкусная, но сейчас и такой завтрак в радость.

— Бежим в реакторную, пока не замерзли!

В корабельных ботинках бежать по снегу было, мягко говоря, неудобно. Подошвы обуви рассчитывались на шершавую поверхность, а не на лед. Постоянно спотыкаясь и падая, космонавты забежали в кессон. Дверь оказалось открытой, внутри тоже намело. На полу валялась покореженная присыпанная снегом толстенная бронедверь реакторного отсека с окном-щелочкой. Внутри защищенного помещения тоже белел снег, а от реактора не осталось и следа, словно бы вырвали его вместе куском корпуса. По всему отсеку свисали обрывки кабелей. Но сейчас главное, что цел кессон и ниши со спецодеждой не пострадали. Валерка и Филин надели скафандры. Включилось отопление, стало полегче. Коротко прошипело в наушниках — заработали встроенные радиостанции.

Инженер достал запасные аккумуляторы из оставшихся скафандров, разложил по ранцам себе и стажеру, а затем еще раз придирчиво оглядел помещение. Чего-то еще не хватало. А, точно! Помимо генератора, отсутствовали два робота-ядерщика. Им строжайше запрещалось покидать отсек, чтобы в случае сильного облучения не стать угрозой экипажу. Выходит, с реактором были нелады, а мужественные работяги бросились исправлять ситуацию и до конца оставались на боевом посту, пока реактор не испарился. Нет, не стыкуется, тогда роботы обязаны были включить аварийный сигнал. А он-то он и мертвого из могилы поднимет, не то что дрыхнущего бортинженера, пусть и отстоявшего больше полутора ночных вахт кряду. Но для очистки совести Филин поинтересовался у Валерки:

— Юнга, сирена гудела?

— Не-а! — интенсивно помотал головой парень. — Просто раз — и мороз, а потом пошел снег. Я как раз нес ведро, и вот…

— Странно…

Места, где обычно стояли роботы, уцелели. Сила, что выдернула реактор, сделала это сразу и не затронула ничего вокруг. Даже инструменты в открытом шкафу — Филин сам не закрыл его в последний раз, когда брал прибор для проверки электроники, — остались на своих местах. А уж роботы-то, когда их услуги не требовались, закрепляли сами себя намертво, как полагалось по инструкции. Да и грузчик функционирует, опять же… Филин подошел к настенному дозиметру — стрелка уверенно лежала на нуле.

— Ладно, понятно. Выходит, мы просто очутились черт знает где и черт знает почему. Пошли смотреть, что у нас тут есть, кроме зимы.

Зрелище удручало. Корабль превратился в замороженный кусок металла, годный только в утиль. Все двери, что попадались на пути, были либо открыты, либо выломаны. Все, кроме одной, если не считать рубки, охраняемой трюмным роботом. Закрытой оставалась дверь отсека связи.

На межзвездных транспортах не было связистов как таковых. Дальней радиосвязью умели пользоваться все, а запасных комплектов оборудования хватало, чтобы не заботиться о ремонте. Нет, связисты как таковые до сих пор входят в экипаж звездолетов-разведчиков, но там каналы надо держать, знать, как рассчитывать направления после переходов.

Филин попытался сдвинуть дверь, однако та не поддавалась.

— Валерка, смотайся в реакторную и принеси железяку какую-нибудь. Попробуем дверь взломать.

Стажер сорвался с места и через несколько минут примчался обратно. В руках он держал небольшой ломик.

— Подойдет?

— Ага! Самое то!

Не церемонясь, инженер сбил ломом крышку и дернул рукоятку аварийного отключения блокировки. Явственно щелкнул замок, но дверь так и не шелохнулась. Филин вогнал лом в паз и навалился на него всем весом.

— А ну-ка!..

Дверь тяжело заскрипела, затрещала и поддалась, открыв небольшую щель с ладонь величиной. Инженер отбросил лом и, кивнув Валерке, ухватился за дверь.

— Давай-ка теперь с тобой вдвоем…

Они тянули изо всех сил. Дверь сопротивлялась и скрипела какое-то время, а затем вдруг удивительно легко пошла, исчезнув в пазу. Люди не удержались на ногах и упали в снег.

— Ух!

Внутри отсека царил мрак, пришлось воспользоваться фонариками. Здесь вроде бы все уцелело. Филин пощелкал переключателями устройства связи, но ничего не произошло: в бортовой сети не было энергии. Тогда он открыл шкаф и вытащил один из запасных комплектов. Раньше инженеру не приходилось менять устройства, и потому то, что портативный блок оказался весьма тяжелым, стало неприятным сюрпризом. Тем не менее, Филин осмотрел его со всех сторон: видимых повреждений не обнаружилось.

— Валера, давай-ка отнесем это в каюту. Там хоть светло.

Вдвоем получилось не так уж и тяжко. В каюте они поставил прибор на пол. Филин достал один из аккумуляторов и установил его в специальную нишу. Передатчик ожил, сообщив об этом россыпью зеленых огоньков; затем, мигнув, загорелся экранчик величиной со спичечный коробок. Едва передатчик успел прогреться, как по экрану поползли цифры — номера известных подпространственных каналов.