Страница 6 из 7
– Кто здесь? Отзовись! Ты где? – пытаясь казаться спокойным, спросил Иван.
Он хотел определить нахождение ребенка по голосу и специально задавал тому наводящие вопросы. То, что это был ребенок, Безгодов не сомневался.
– Эй, парень, – опять позвал Иван. – Тебя как зовут?
В ответ он услышал короткий, напоминающий вздох, стон.
Неожиданно луч фары проезжающей синей девятки осветил кустарник, за ним высокий забор детского дома.
Теперь Иван услышал стон, доносившийся с правой стороны. Доверяя собственному музыкальному слуху, мужчина двинулся вправо и вскоре увидел парнишку лет семи. Он лежал на земле, свернувшись калачиком. Лицо и руки измазаны кровью. Губа разбита, ноги в кровоподтеках.
Безгодов ринулся к мальчонке.
– Кто-тебя так, парень? – проглатывая ком в горле, судорожно спросил Безгодов.
– Пацаны из детдома. Я не брал. Я.., – тихим слабым голоском ответил мальчик, теряя сознание.
Безгодов уже не слушал ребенка. Он подхватил парнишку на руки и выбежал на проезжую часть, пытаясь остановить машину, но все было безрезультатно. Вечернее шоссе словно замерло.
Так прошло двадцать минут. Через некоторое время на трассе показалась карета скорой помощи.
– Слава Богу, – выдохнул Безгодов.
Машина остановилась.
– С ума сошел? – налетел на Ивана водитель. – Мы женщину в реанимацию везем. Хоть бы успеть. А ты тут дорогу загородил!
– Ребенок погибает. Избили в детском доме. Он без сознания. Я его на улице нашел, – пытался описать ситуацию Иван.
Сильные руки врача подхватили худенькое тельце ребенка.
– В травматологию, – коротко бросил он то – ли водителю «Скорой», то – ли Ивану Безгодову.
Безгодов поймал такси и поехал следом за «Скорой».
В больнице ему задали несколько дежурных вопросов – имя, фамилия, отчество, место работы, где и во сколько обнаружил ребенка, какие действия предпринимал.
В приемном покое мальчишка пришел в себя. Оказалось, что его зовут Толькой, ему семь лет. Как появился в детском доме, он не помнит.
– Странно, – помахал головой врач – травматолог. – Из полиции не было сообщений, что ребенок из детдома пропал, и бригаду «Скорой» тоже не вызывали.
– Вы кем ему приходитесь? – неожиданно спросил врач у Анатолия.
– Буду ему отцом! – уверенно ответил Безгодов.
Мужчина ни на минуту не сомневался, что станет для Тольки отцом. Настоящим отцом.
Он навещал парнишку каждый день. Сначала тот смотрел на Безгодова затравленно и испуганно, но Ивану удалось разговорить мальчика.
Оказалось, что Тольку избили детдомовцы – пятиклассники. Один из них украл деньги у воспитательницы. Они долго следили за пожилой женщиной и когда та вышла из кабинета, оставив сумочку, ватага негодяев вытащила всю зарплату. В краже обвинили Тольку, а чтобы он нигде не проговорился, решили его убить. Они били его жестоко – пинали ногами, толкали, а когда тот потерял сознание, отнесли и бросили его за забором детдома. Избитый парнишка долго лежал без сознания, пока его не нашел Безгодов.
В детском доме предпочли скрыть сей факт. В милицию так и не поступило заявление о пропаже ребенка.
Элла и Иван Безгодовы оформили юридические документы об усыновлении Тольки. Теперь в их семье появился сын – Безгодов Анатолий Иванович.
5 глава
Саша проснулся рано, еще до рассвета. Десятое января обещал быть интересным и насыщенным разными событиями днем.
Начало января в южном приморском городе выдалось очень теплым. Температура доходила до плюс пятнадцати градусов. Готовились к цветению айва и азалия, можжевельник тоже не хотел отставать. На магнолии пока были видны маленькие бутоны, она зацветет только в марте. Еще какие-то неизвестные растения радовали мальчика буйством красок.
В воздухе пахло утренней свежестью. Темнота начинала рассеиваться. Пока еще совсем слабый, но смелый лучик солнца прорезывал тьму. Потом еще один и еще. И вот уже целый пучок лучей искрится на утреннем небосклоне.
Так же осторожно, как первый лучик солнца, где-то далеко, еле слышно, начинает петь птица. Вслед за ней незамысловатый мотив подхватывает целый хор птичьих голосов, к нему присоединяется гул машин. Город просыпается…
– Оказывается, что дворники и повара в столовой очень рано начинают работать – размышляет и удивляется мальчишка. – Пока мы спим, нежимся в постели, видим сны, дядя Лёня уже весь двор подмел, а в столовке уже готовы каша, булочки и компот.
Сердце забилось чаще, когда сквозь слабый утренний туман Саша Ремезов увидел желтый автобус с надписью «Дети», который парковался у ворот детского дома.
– Приехали, приехали! Привет! Привет! – закричал он. – Света, Гришка! Ура! Закончились каникулы!
– Странно, да? Обычно дети грустят, что отдых закончился, а у этих все шиворот на выворот, – делился размышлениями с водителем автобуса дворник дядя Лёня. – Ээх, вот ведь, житуха- пожитуха!
– Ремезов, ты куда? – крикнул дворник вслед выскочившему из входной двери мальчишке.
Сашка уже мчался со скоростью света к долгожданному желтому автобусу.
– Гришка, привет! – приветствовал друга Саша.
– А Светы почему нет?
– Привет! Наверное, позже приедет. Автобус еще раз на вокзал поедет наших встречать!
– Ааа, понял!
Саша немного огорчился, выдержал паузу, а затем продолжил: «Здорово, что ты приехал, а то, такая скукотища тут была!»
Друзья похлопали друг друга по плечу и в припрыжку побежали в здание детского дома.
– Сашка, давай, на задний двор заглянем на кроликов посмотрим. Я так по «Пушистику» соскучился, – предложил Гришка.
– Давай, только быстренько, пока воспиталки нас не спалили.
Дорожка, вымощенная серой, тротуарной плиткой, петляла между стволов деревьев, побеленных известью. Мальчишки пробежали яблоневую аллею. Им предстояло еще преодолеть детскую площадку и вот, они уже почти у клетки с «Пушистиком».
Вдруг Сашка ощутил, что земля уходит из – под его ног, он теряет равновесие и падает. Боль, резкая боль пронзительно распространяется по его коленям и правой руке.
– Эй, ты! – мерзкий, противный Яшкин голос пронзает тишину.
Сквозь боль Сашка слышит его ругательства, а еще визжащий вопль Гришки, которого тянут за ухо и ведут на детскую летнюю веранду. Сашке тоже велено идти туда. Он с трудом поднимается, ноги слушаются, но горят от царапин, а вот рука изнывает от резкой боли в кисти.
Сначала компания из двух человек, «шестеривших» у Яшки, требовала у малышей проставиться за «заезд с каникул» по пятьсот рублей с каждого.
Вторым пунктом в требовании значились «сиги» – на их сленге так назывались сигареты. Ну, а когда поняли, что не получат ни того, ни другого, так как у мальчишек этого просто нет, стали их бить и пинать.
Резкий крик Нателлы Робертовны остановил негодяев. Пинки и тычки прекратились.
– Будете должны по тысяче! – напоследок подытожил Яшка и убежал догонять свою компанию недорослей, которые докуривали свои сигареты, громко ржали над пострадавшими.
– Что с рукой? – спросила Нателла Робертовна.
– Упал, – стараясь держаться, чтобы не заплакать от боли произнес Сашка.
– А ты?
– Я тоже… Упал, – поднимаясь с колен, ответил Гришка.
В медицинском кабинете, проведя все манипуляции с бинтами, средствами дезинфекции, медицинская сестра сказала, что Саше нужно делать снимок в травмпункте, а Гриша отделался синяками и ссадинами.
Так распорядилась жизнь: в долгожданный день, вместо музыкального прослушивания Сашка поехал в больницу.
Перелома кисти не оказалось, но для занятий музыкой растяжение связок и ушиб руки не сулили ничего хорошего. Месяца на три точно можно было забыть о репетициях, а уж о прослушивании – тем более.
На обратном пути из больницы они заехали на вокзал, чтобы встретить вторую партию приехавших с зимних каникул ребят.
Радостная и долгожданная встреча с друзьями была омрачена болью от полученных травм а, самое главное, обидой и безысходностью ситуации.