Страница 61 из 87
Я посмотрел на сотрудницу, стоящую около меня, и сказал:
- Спасибо вам огромное! Спасибо, что заботитесь об этих детях!
- Ах, было бы чудесно, если бы всех этих приютских детей забрали отсюда их родители! Кстати, если вы хотите забрать сына, сначала вы должны зарегистрироваться, а потом совершить еще много других процедур. Абы кому мы не позволяем забирать детей из нашего приюта...
Я с улыбкой сказал:
- Ну, об этом не беспокойтесь! Я молодой предприниматель из Цзянчэна, и однажды мне даже была вручена почетная грамота от лица городского управления.
Она кивнула.
Я снова повернулся к Баолэ и сказал:
- Малыш, ты пойдешь с папой? Папа отвезет тебя домой!
Похоже, мальчик совсем ничего не понял: на все мои слова он отвечал кивком головы. Я задумался, а не глуповат ли ребенок, ведь его так легко обмануть, совсем как его мать. Эх!
Я пошел регистрироваться, держа ребенка на руках. Но, оставшись со мной наедине, мальчик стал выглядеть не очень довольным: нахмурился, надул губки и оглядывался назад на комнату. А когда мы отошли подальше, он начал плакать, а потом буквально разрыдался, всхлипывая и зовя тетю.
У меня не было иного выхода, кроме как позвать ту сотрудницу приюта. Передав с рук на руки ребенка, я пошел оформлять документы: зарегистрировал удостоверения личности, сделал его ксерокопию, оставил свой домашний адрес, номер телефона. Еще мне нужно было указать поручителя, будто я брал в банке кредит. Все процедуры заняли немало времени, и я закончил уже после полудня. А последним шагом был анализ ДНК на установление отцовства.
Наконец, я также пожертвовал сто тысяч юаней, а также от всей души поблагодарил сотрудников приюта. Оценив мой щедрый жест, сотрудники наверняка посчитали, что я неплохой человек. Ведь даже если бы я был торговцем людьми, то не сумел бы выручить такую сумму от продажи этого ребенка.
Закончив со всеми формальностями, я вновь отправился к Баолэ, чтобы подготовить его отъезд домой. Сотрудница приюта упаковала его одежду, игрушки и другие вещицы, а теперь переодевала его. Мальчик, завидев меня, скривил рот, будто осознавал, что я забираю его отсюда, а он не желал покидать это место. Он пристально смотрел на меня с большим подозрением. Возможно, я начал казаться ему злодеем.
Когда сотрудница одела его, я присел на карточки и с улыбкой проговорил:
- Золотко, поехали с папой домой!
Я поднял его на руки, но он снова залился слезами, а затем задергался, пытаясь вырваться из моих объятий.
Сотрудница приюта утешала его:
- Баолэ, ты же послушный, хороший мальчик. Это твой папа. Ты ведь понял, что это твой папа?
Но не тут-то было, мальчик совсем ее не слушал, а продолжал рыдать. Детей нельзя пугать или бить, но как тогда поступить? Нахмурившись, я беспомощно спросил:
- Что мне сделать?
Сотрудница ответила:
- Ай, все в порядке. Всегда такое происходит, когда родители забирают детей из приюта. Дети ведь сильно к нам привыкают. Эх... - голос сотрудницы вдруг стал очень грустным.
Я постарался успокоить Баолэ и с нежностью сказал:
- Эй, прекрати плакать, у тебя так горлышко вскоре заболит! Послушай, папа отвезет тебя к маме, а потом отвезет тебе в магазин и купит кучу игрушек: большой танк, самолет, поезд. Все-все тебе купит. Послушай меня, Баолэ!
Похоже, Баолэ устал реветь. Но перестав реветь, он всё еще пристально смотрел на меня, надув губы. Мальчик смотрел на меня волком, а от его прежнего дружелюбия ничего не осталось.
Сотрудница решила испробовать один способ. Она взяла ребенка за руку и сказала:
- Баолэ, послушай, если ты не пойдешь с папой, то нам придется отдать тебя в зоопарк!
Да, она сказала именно это, но, на удивление, фраза оказалась очень действенной: Баолэ закивал головой, хотя еще больше выпятил губы. Женщина продолжила:
- Вот так, хороший мальчик! Тетушка будет тебя навещать!
Баолэ окончательно успокоился, выражение его лица смягчилось, и он послушно кивнул.
Видимо, он так воодушевился от ее похвалы.
Я улыбнулся сотруднице и сказал:
- Большое спасибо! Не знаю, как бы я справился без вашей помощи!
- Не за что. Берите ребенка и уходите, пока он не плачет! - сказала она, а потом протянула ему новый комплект одежды и пояснила: - Мы подготавливаем такую одежду для наших приютских детей и всегда дарим один комплект, когда за ребенком приезжают.
Я почувствовал, как этой пожилой женщине сейчас нелегко на душе, и даже сам немного растрогался. Еще раз, сердечно поблагодарив, я пошел на выход, взяв ребенка на руки. Сотрудники приюта не пошли нас провожать на улицу, сказав, что ребенок может отказаться уезжать, если они будут присутствовать при отъезде. Поэтому я самостоятельно донес ребенка до машины, быстро сел в нее и посадил Баолэ. Мальчик не проронил ни слова. У него был очень жалобный вид. Маленькие глазки помаргивали, а ручки беспрестанно стаскивали башмачки. В конце концов, он, лягаясь, спихнул их с себя.
Я хорошо понимал, что паренек злится. Потрепав его по головке, я с улыбкой произнес:
- Эй, папа тебя любит, папа переживает за тебя. Разве плохо, если мы будем жить вместе? Что в этом месте хорошего? Пока ты тут, тебя все будут считать сиротой, а ведь у тебя есть и мама, и папа! Так что тебе нельзя тут оставаться! Понимаешь, Баолэ?
Я еще не закончил говорить, как он снова заплакал. Маленький мальчик наблюдал сквозь окно автомобиля, как мы отдаляемся от места, где он жил, отчего плакал еще горше. Ведя машину, я пытался успокоить ребенка, но у меня ничего не получалось, и он продолжал беспрерывно рыдать. Так продолжалось довольно долго, а я не понимал, что мне делать. Не знал, как заставить его успокоиться, а он уже начал подпрыгивать в машине.
Наконец, я остановил машину и крепко обнял его, а затем устрашающим голосом произнес:
- Снова ревешь, снова ревешь! Если будешь еще реветь, я отправлю тебя в...
Мальчик перестал плакать и несчастно склонил голову на бок. Он был так чертовски похож на свою мать! Она такая же своенравная. Заявила, что уйдет, и ушла. Уже восемь месяцев, как ушла.
Гуань Мэй, ох, Гуань Мэй, ты же знаешь, один я не справлюсь. Я даже не знаю, как его утешить. Откуда мне знать, как правильно заботиться о нем, любить его? Когда ты со мной познакомилась, я сам еще был настоящим ребенком. Но теперь ты ушла, оставив нашего малыша. Да, ты сделала это от безысходности, но все же, знаешь ли ты, как мне сейчас нелегко? Как мне тяжело? Мне страшно, когда он плачет, я боюсь за него. Как бы было хорошо, если бы ты была сейчас здесь! Возможно, ты бы обняла его, поцеловала, или даже покормила его грудью...
Но где же ты сейчас? Ты не ответила на письма Сяо Мао и Лян Янь. В конце концов, где же ты?