Злобный рыцарь

- Да, - буркнул Костя. - А зачем ты спрашиваешь?

- Просто я вправе рассчитывать на элементарную вежливость. Я не ваш кореш, Константин Валерьевич!..

- В этом можешь не сомневаться!

- Слушайте, я просто пытался помочь! Я организовал наблюдение, я подобрал вам соответствующего вашей ситуации наставника...

- Я пошлю тебе открытку. Нет, учитывая глубину твоего поступка, я пойду дальше - я пошлю тебе две открытки.

- Вот вы, господин Денисов, полагаете себя необычайно остроумным...

- Я полагаю, что твой визит окончен, - Костя отошел к креслу, где все еще сидел его флинт, и усмехнулся, обнаружив, что Аня тем временем успела попросту заснуть с устало-довольной улыбкой на губах, уютно свернувшись в кресле. Гордей, заботливо поглядывая на нее, хлопотал вокруг тарелки с недоеденным ужином, что-то бормоча и осторожно орудуя своей деревянной ложкой.

- Да, я тоже так полагаю, - Евдоким Захарович поджал губы и направился к выходу из комнаты, но уже в дверях застыл, потом повернулся и рассеянно уставился куда-то в стену. Он пребывал в этом положении так долго, что Костя, не выдержав, раздраженно спросил:

- Ну что еще?!

- Там... в отпечатке... - представитель прижал пухлую ладошку к подбородку, - я увидел... что-то странное. Что-то настолько странное...

- Что?

- Не знаю, - голос Евдокима Захаровича начал стремительно утончаться, - я... не знаю. Я даже не понял, что именно я вижу... Возможно, я вообще ничего не видел.

- Ты о бегуне?

- О бегуне? - представитель взглянул на него как-то сонно. - Ах да, бегун... До свидания. Времянщиков для оформления я сейчас пришлю.

Он шагнул в коридор, и никто не последовал за ним. Костя опустился на диван и закрыл лицо ладонями. Георгий снова отвернулся к окну. Через некоторое время он спросил:

- Ты как?

- Не знаю, - Костя опустил руки, с трудом заставив себя не проверять вновь наличие на плечах собственной головы. - Наверное, я пока еще слишком зол, чтобы это осознать. Не понимаю, с чего он вдруг так разоткровенничался?

- Даже у представителей департаментов бывает чувство вины.

- Из-за того, что его департамент прохлопал мое дело?! - Костя ударил себя кулаком по колену. - Да уж, если б они были более усердны, возможно, я сейчас был бы жив! Ну с чего этот бегун ко мне прицепился?! Я пытаюсь вспомнить хоть...

- Не факт, что ты был с ним знаком. Иногда причина совсем не в человеке. Иногда бегунам вообще не нужны причины. Большей частью они действительно безумны.

- Ты так говоришь, будто считаешь, что бывают исключения.

- Я не считаю, - ровно ответил Георгий. - Я знаю это. Но департаменты предпочитают с этим не разбираться. Бегуны, как и домовики, существа двух миров...

- Ухух! - сказал Гордей и потянулся толстым языком к краешку тарелки.

- ...Но домовики - мирные духи, занятые делом. Они появились здесь и они ничего не теряли. А бегуны теряют все, кроме чувств и памяти - и уж это у них отнять уже невозможно. Никто не допустит на возрождение человека, который будет помнить все о предыдущей жизни, о ее окончании и о нашем мире. И уж точно никто не допустит, чтобы здесь шатался тот, кто обладает полным набором чувств и может отправить в абсолют кого угодно.

- Значит, дело вовсе не в безумии?

- Во всяком случае, это не единственная причина.

- Они их попросту боятся, верно?

- А вот этого уже я тебе не говорил, - Георгий погрозил ему пальцем. - Это ведь, как бы, тоже секретная информация.

- Да уж! - Костя фыркнул. - Кстати, а с чего представитель перед тобой-то разоткровенничался?

- Чувство вины - я ж сказал, - Георгий прижался носом к стеклу. - Что-то долго он времянщиков инструктирует...

- Перед тобой-то ему в чем виноватиться?

- Считает, что не уберег меня, - Георгий продолжал смотреть в окно. - Он был моим хранителем последние десять лет. А я был его последним флинтом. Не то, чтобы это придавало нашим отношениям особую теплоту, но то и дело мысли об этом действуют на Захарыча, как пол-литра беленькой.

- Это он тебе сказал? - потрясенно спросил Костя.

- Как же! Я просто его узнал. Когда меня перевели в этот город после первого флинта, его приставили ко мне куратором - тогда он еще в ассистентах ходил. Разумеется, он сделал вид, что мы не знакомы, но я этот спектакль живо прекратил, - Георгий усмехнулся, не оборачиваясь. - Что ты так уставился, сынок? Думаешь, ты единственный, кто видел своего хранителя перед смертью?

Костя, повернув голову, посмотрел на опущенные ресницы своего флинта, на родимое пятнышко на кончике носа и устало произнес:

- Я бы сейчас спать лег.

- Хорошее дело, - согласился Георгий. - Ничего, думаю, все обойдется. Ну где эти бараны?!

- А что бы вы сказали, если б знали, что мы вас слышим? - поинтересовался из-за окна ровный безэмоциональный голос.

- То же самое, - Георгий отступил в сторону. - Давайте побыстрей закончим. Если вам на все плевать, то нам как раз нет.

- Разрешите войти, - произнес голос второго, скрытого ночью времянщика.

- А вы не собираетесь воспользоваться дверью? - раздраженно спросил Костя.

- Вы хотите все закончить побыстрее?

- Входите.

Первый времянщик птичкой впорхнул в гостиную сквозь стекло и, легко приземлившись возле телевизора, посмотрел на обитателей комнаты так, словно ожидал табличек с оценками за артистичность. Второй времянщик простецки вспрыгнул на подоконник и ввалился в комнату, тут же без предисловия шагнув к Косте.

- Руку дай!

- В залог, что ли? - Денисов немедленно спрятал обе руки за спину. Первый времянщик фыркнул, удостоившись неодобрительного взгляда коллеги. Это определенно был Левый.

- Нам нужно тебя оформить, - пояснил он, небрежно помахивая своим зловещим оружием. - На тот случай, если ты уже не в состоянии будешь кричать "караул"!

- Вы будете чувствовать мои эмоции?

- Только степень угрозы, - холодно сказал второй времянщик, протягивая руку. - Ты правша?

- Да.

- Левую, пожалуйста.

Костя покосился на наставника, сделавшего неопределенный жест, и не без опаски протянул левую руку. Времянщик перехватил ее за запястье, резко крутанул свое оружие и острым наконечником ткнул Косте в предплечье, сделав короткий надрез, мгновенно оплывший сизью. Это действие было таким стремительным, что Костя успел осознать его только, когда наконечник уже уткнулся ему в руку, и рванулся назад, выдергивая конечность, когда наконечник уже исчез. Другой времянщик тем временем уже каким-то образом оказался позади него, и Костя почувствовал его за долю секунды до того, как телохранитель крепко схватил его за плечи.