Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 14 из 38

— Кристина? И ты ей поверила?

Честное слово, у меня от его игр голова идет кругом. Непроизвольно закатываю глаза и издаю что-то похожее на истеричный смех.

— Знаешь, это уже не смешно… — грубо вылетает, но…

— По тебе и не скажешь, — нагло перебивает.

— Ладно, я поняла тебя, — снова цепляюсь за сумку и кусаю губы, то верхнюю, то нижнюю, будто это может спасти от эмоций, которые пускают трещины по моему самообладанию, — ты не хотел, чтобы так получилось, но ТАК получилось. Проехали. Дай мне жить спокойно, хорошо?

Маршал чуть ли не рычит. Пару секунд испепеляет меня взглядом. Кажется, хочет что-то сказать, но лишь указывает рукой в салон.

— Нет, я доеду на автобусе, — разворачиваюсь с желанием уйти и даже шаг успеваю сделать, но Антон тянет меня за запястье. — Ауч… — толкает меня к машине. Чтобы не сдвинулась с места, загораживает путь отступления. Буквально припечатывает к авто собой. — Пусти… — чувствую его теплое дыхание в районе правой щеки и моментально покрываюсь мурашками. — Антон…

— Я сказал, что отвезу тебя, — наклоняется еще ближе к уху, — значит, довезу.

— Нет…

— Да, Лиза. Если не хочешь, чтобы все видели, как я могу тебя уговаривать, лучше сядь в гребаную тачку, — рычит. Вот только у меня вместо страха активизируются другие ощущения. Хочется сопротивляться, и я толкаю его в грудную клетку, роняя при этом сумку. Вместо того, чтобы отойти, Маршал перехватывает мои запястья и не позволяет убрать ладони от себя.

— Ты… Ты… — пытаюсь подобрать подходящее определение, но не могу. Вдыхаю запах демона и… загораюсь. Кожа становится чужой, будто я не в своем теле. Разум верещит, а оно… ни капли не сопротивляется… Это ужасно… Убийственно… Рвано выдыхаю. Поднимаю голову и сталкиваюсь с пристальным вниманием Маршала. Он склоняется. Смотрит на мои губы, а потом в глаза. Сглатываю, как под гипнозом. Слежу за приближением и перестаю дышать, когда он чуть ли касается моих губ своими.

— Не утруждайся, Лиз. Я все понял, — резко отстраняется и с усмешкой кивает на сиденье, — садись. Или хочешь, чтобы я тебя еще поуговаривал?

17

— Антон, вернись немедленно! — не успеваю закрыть дверь. Мама врывается в комнату и осуждающе качает головой. — Нельзя так с девочкой, — машет рукой в сторону гостиной, где сидит «несчастная» Крис, которую она позвала к нам на ужин.

Гребаная мать Тереза, решившая, что в праве лезть мне в душу и устанавливать там заборы с колючей проволокой! Сжимаю кулаки, пытаясь трансформировать злость в физическую боль. Хотя бы в стойкое напряжение, но у меня не выходит. Каждый нерв звенит в преддверии взрыва. Мне уже не помогает терапия в виде боев на ринге. Махычи под присмотром Аристарха нельзя назвать полноценными схватками. Это скорее имитация. Каждое движение по правилам. Без вреда для соперника и себя самого. Сначала вставляло, а после поездки с Лизой убило окончательно мою сраную самооценку.

Её будоражащий запах. Чертовы бездонные глаза, в которых, кроме ненависти, плескалось еще какое-то чувство. Я видел! Чувствовал! Поглощал ее эмоции, как кислород, и тормозил себя, чтобы не натворить того, за что она меня точно никогда не простит, а стараниями «сестрички» и вовсе запишет в ряды предателей до самой смерти. Я, конечно, знаю, что Кристина отбитая на всю голову, но где-то в глубине души хранил надежду на то, что она от меня отстанет.

— Может, с девочкой и нельзя, а с ней, мама, можно, — обрубаю каждым словом попытки матери сосватать меня Руслановой, указываю ей на дверь и прошу у того черта, который сидит на небе, чтобы от греха подальше убрал мою мать. Она не хлеще Крис вызывает у меня отторжение. Теперь оно четкое, не замаскированной заботой и слабостью. Я не хочу видеть манипуляции матери, но мозг то и дело фокусирует внимание на деталях, которые я не замечал долгое время.

— Антоша, так нельзя. Вы дружите с детства…

— Дружите… — срываюсь на безумный смех. — Ты ей это объясни, а то твоя девочка задолбала навешивать мне свою пи… общество свое.

Пока мама шокировано открывает и закрывает рот, пытаясь подобрать красочные эпитеты, я отворачиваюсь от нее и запускаю пятерню в волосы. Спокойствие уходит в конец очереди, и я прикрываю глаза, крепко зажмуриваюсь и нахожу точки соприкосновения с реальностью. Безопасные участки, чтобы меня каждый раз меньше било током.

— Не могу поверить, что ты так со мной разговариваешь…

Черт… Внутри все переворачивается от ее тона. Жалость плещется за бортом, заливая палубу и мои ступни. Чтобы не поддаться на очередную провокацию, сжимаю челюсти и делаю то, к чему давно себя приучил. Играю роль.

— Весь в отца. Знаю.

Шумно втягиваю в себя воздух. Продолжаю пялиться на стену с кубками и медалями. Если повернусь, то что-нибудь разнесу.

— Грубиян. Мудак и… предатель.

— Не говори так, сынок…

— Твоими стараниями, мам. Уходи, пока не показал, насколько могу быть хуже отца.

Она что-то бормочет, а я напрягаю уши, как делал в детстве, чтобы не слушать наставления родителей. Только шум. Дверь хлопает, и я тру лицо руками. До встречи с Кирьяновой мне было плевать, кто и что про меня говорит, как интерпретирует поступки, какой грязью поливает. Сколько людей, столько и мнений. Пусть пиарят мой зад, раз до собственного дела нет. Только после сегодняшних ее слов меня скручивает в бараний рог. Противно от себя. Буквально наизнанку выворачивает от гнетущего чувства внутри. От себя тошнит. Лиза уверена в том, что я спецом забратался с Шумом. Не хотел. Так получилось. Пацан и пацан. Со своими чертями в черепной коробке, но… готов помочь тому, кто его девушке цветы носит чуть ли не каждый день. Как крыса. За спиной. Именно от этого факта меня ведет конкретно. Ломает, словно шизофреника. Не могу определить, какую личность выпускать наружу. Хочется быть эгоистом и дожать Лизу. Объяснить все. Жаль, что не поверит…

Не могу быть уверенным на все сто процентов, но я бы не поверил.

Мечусь по комнате, будто мне кто-то факел возле задницы держит, решаю, стоит ли ехать по адресу, который скинул Шум. Местечко прославленное. Закрытый клуб «Дракон». Сегодня пятница. Только посвященные знают, что там состоится бой, и один из бойцов Димон. У меня мозг взрывается от того, что в нем лихорадочно вертится. Я могу слить его Лизе, показать, какой ее парень на самом деле открытый и не способный на ложь. Есть вариант пойти на празднование дня рождения Ростовой и дожать свою добычу. Заставить выслушать до конца. И себя заодно вынудить рассказать правду. Шумов не успеет мне помешать. Вряд ли он сможет рано освободиться, значит… Рычу, борясь с собой. Запускаю пальцы в волосы, оттягиваю, готов вырвать их к чертям!

— Антон… — голос Крис, как бритва по венам. — Там твоя мама плачет…

Скриплю зубами и улыбаюсь, как псих. Мама плачет… Первое, что возникает, желание переступить через себя и идти к ней. Успокоить по привычке.

— Что ты творишь?! — сестренка вскрикивает, когда резко разворачиваюсь, стискиваю пальцы на ее горле и придавливаю спиной к стене. — Антон?! — царапает ногтями мою руку, бьет по ней и открывает рот, будто превратилась в рыбку, мать ее.

— Так иди и успокой, — отпускаю. Трясу кистью, будто дерьмо трогал. Придушить ее хочу.

— Она того не стоит, — шипит, потирая горло. В глазах ненависть. Усмехаюсь.

— А ты стоишь? Ты же никчемная, Крис, — улыбаюсь, мажу по ней оценивающим взглядом, — пустая. С тобой и поговорить не о чем, кроме филлеров.

— Что… Я же ради тебя… — губы потрясываются. Кристины сжимает кулаки. Я должен добить, чтобы отвязалась от меня к херам. — Я сделала так, как ты хотел…

— Да? Ничего не забыла, Русланова? — снова подаюсь вперед, а Крис сжимается, но голову задирает выше. — Что я хотел? Что я тебе говорил? Повтори-ка мне…

— Это была временная блажь…

— Сука, Кристина, хватит! Ты больная! — прикладываю указательный палец к ее виску. — Больная! Ты для меня, как сестра. Была. Теперь никто. Усекла? Никто. И если еще раз подойдешь к Лизе, то я за себя не ручаюсь. — стучу подушечкой пальца по ее глупой голове. — Запомни это.