Шелковый дар

— Прекрати сопротивляться и сдайся мне. Полностью, — на красных губах Сулены расцвела самодовольная улыбка, как будто она знала, что этим и закончится их противостояние.

— Если я сдамся, то мне будет все равно, что ты с ней сделаешь, не так ли? — Карин сузил глаза — ведьма, верно, держит его за идиота. — В чем тогда смысл для меня делать это?

— Логично, — Сулена постучала длинным ногтем по столу. — Я отпущу ее, а ты меня полюбишь за это.

— Если бы все так было просто — сварила кашу — а муж полюбил за это, — не было бы несчастливых семей, — Карин вздохнул. — Отпусти ее, чтобы я видел, как она уходит. Волот в это время будет заперт, чтобы не смог ее отследить. После этого я приму любое из твоих зелий, не стану сопротивляться никакому заклятью. Каждый из нас получит желаемое.

— И ты останешься здесь? — уточнила Сулена. — Станешь жить со мной?

— Если я буду уверен, что люблю тебя, если тебя устроит такая любовь — стану. Куда я денусь? — простодушно спросил Карин, а Сулена сдвинула брови. — Еще один вопрос — я продолжу лечить тех, кто заперт?

— Ставишь мне еще условия? — в голосе послышалась угроза и Карин быстро проговорил:

— Нет, конечно, продолжу, — и это его полностью устраивало. — Ну что, мы договорились?

Ведьма глянула на стол с телом, и Карин помертвел.

— Договорились. Иди за мной.

Тайю она заперла внизу. Приоткрыла дверь и позволила Карину заглянуть, но не больше. Он и сам понимал, что прикосновений им нужно избегать: если ей суждено вернуться в свой мир, она должна стать такой же, как и остальные его обитатели. Но на глаза невольно навернулись слезы, когда увидел ее, привязанную к кровати, с закрытыми глазами лежащую без движения. Оббежал взглядом комнату, сразу заметил нетронутую еду, как и говорила старуха.

— Когда? — глухо спросил, не оборачиваясь, не в силах отвести глаз от той, что держала его горячее сердце в своих ледяных ладонях.

— Сегодня? Ты уже готов переселиться в дом?

— Да.

Сулена фыркнула, захлопнула дверь.

— Ты уверен, что она не вернется? За тобой? Второй раз я ее уже не отпущу, лекарь, имей это в виду.

Карин и это понимал.

— Она не вернется. Перед тем, как ты ее отпустишь, дай мне поговорить с ней, — и быстро добавил, догадываясь, что Сулена собирается отказать: — Без контактов, обещаю. Я буду рядом с тобой, она — за воротами.

— Собираешься разбить и так мертвое сердце? — ведьма прошлась руками по напряженной спине лекаря, прижавшегося лбом к закрытой двери, не желающего видеть ее злорадства, торжества, и восхищенно произнесла: — Да ты жесток, целитель!

И звонко рассмеялась. Карин прикусил щеку изнутри, чувствуя, как глухая бездна безысходности засасывает его все глубже и глубже, в голове помутилось и он крепче сжал пальцы на грубых досках, с силой вгоняя туда ногти, не обращая внимания на боль. Чтобы не обернуться и ненароком не сжать эти пальцы на шее Сулены, после чего их уговор в тот же момент и прекратится. Никогда не думал, что будет так отчаянно желать забвения.

— Приготовь свои отвары, — хрипло выговорил и, пряча лицо, вышел за порог.

Навстречу ему шел рыжий пес, отряхиваясь от воды. Завидев виновника своего купания, пригнул голову, оскалился.

— Пошел прочь, — равнодушно обронил Карин, проходя мимо. Челюсти клацнули рядом с его рукой и мужчина, не раздумывая, огрел оборотня между ушей, заставив того зашататься и припасть на передние лапы. И пошел дальше, даже не оглянувшись, целиком погруженный в собственное несчастье.

Волот потряс головой, разгоняя туман перед глазами, взревел и одним прыжком нагнал лекаря, посмевшего его унизить в очередной раз.

— Стой! — закричала Сулена, выбежав на крыльцо. — Волот, не смей!

Неуловимо Карин ушел с пути пса, уклонился, перекатился и вскочил на ноги уже позади него, двумя руками одновременно ударил по хребту зверя в момент, когда тот только успел остановиться, оглядываясь, куда ускользнула цель. И еще, выше, разбивая позвонки и выбивая из пасти дикий вой.

Оборотень уже кричал, вызывая дрожь у столпившихся охранников, боявшихся подойти ближе к покалеченному, и от этого еще больше рассвирепевшему зверю. Кто был поумнее, тот отошел в сторонку, остальные же подались вперед, за что и поплатились: пес, отчаянным рывком попытавшийся достать Карина, смахнул лапой трех здоровых мужчин в сторону, повалившихся друг на друга и более не шевелившихся. Самой его цели уже в том месте не было, Карин впечатал кулак в треснувшие ребра оборотня и опять исчез, показавшись с другой стороны.

Волот повернулся лишь для того, чтобы свалиться после удара камнем, подобранным лекарем с пола, когда лапы отказались его слушаться и безвольно подогнулись.

— Прекрати! — вопила Сулена уже Карину, бросаясь к побоищу. Ее любимый пес страшно хрипел, пуская кровавую пену из приоткрытой пасти, судорожно дергавшиеся лапы скребли по камням в агонии. Карин ухватил его за заднюю лапу и тяжело поволок к забору, будто не слыша истеричных криков его хозяйки. После чего бросил рычащему волку, мгновенно вцепившемуся врагу в глотку. Подбежавшая Сулена уже ничем не смогла помочь — хруст и следом дернувшееся тело Волота сопроводилось оглушительным ревом всех оборотней, прикованных к тросу.

— Что ты… — она не могла отвести глаз от окровавленной рыжей шерсти, терзаемой острыми зубами.

— Он, — Карин головой указал себе за спину, — в уговор не входил. Он напал, я ответил.

Обтер руки о тунику и зашагал мимо поспешно расступавшихся людей к пристройке. Чтобы забиться в какой-нибудь угол и скулить, так же как Волот перед смертью. Донельзя презирал себя за трусость — не смог сам свернуть шею псу, но и отпустить не сумел, заставил другого убить.

Сулена потрясенно смотрела на то, что еще недавно было красивым сильным мужчиной, а сейчас напоминало пропущенную через жернова мельницы тушу. Толпа медленно пряталась с ее глаз, предчувствуя бурю. Молча, без лишних движений и в считанные минуты двор полностью опустел, не считая троих, скрутившихся на полу в последнем объятии.

— Убью, — прошептала Сулена, ощущая, как поднимается внутри неконтролируемая ярость. Содрогаясь от доносившегося хруста, задрала голову вверх и закричала в небо, срывая голос. — Я же велела прекратить!! Убью!!

И бросилась за лекарем, уже скрывшимся в своей комнате, сорвала с петель дверь, швырнула ее в сторону. Карин поднял голову и устало взглянул на трясущуюся от гнева и боли женщину. После долгого молчания, в течение которых Сулена сжимала кулаки, а мужчина просто ждал, что она дальше будет делать, спросил:

— Ты бы предпочла, чтобы я был на его месте?

— Ты убил его! — страшно закричала она.

— Да, — согласился Карин. Пусть не своими руками, но он это сделал. — Или я, или он. Вдвоем мы здесь не ужились бы.

— Я… — Сулена задохнулась и схватилась за горло, готовая разорвать стоящего перед ней человека. — Я…

— Любила его? — спросил Карин. И горько усмехнулся. — Ну прости. Теперь ты тоже знаешь, каково это. Что ж, — он присел на кровать и обхватил лоб, пачкая его кровью оборотня. — Будем утешать друг друга, это все, что могу предложить взамен.

— Замри! — прорычала ведьма. — Я заставлю тебя пожалеть об этом! Ты будешь страдать каждый день в этом доме!

Щеку Карина обожгла хлесткая пощечина, потом еще одна. Он помимо воли задумался, отчего все женщины сразу бьют по лицу, словно нет других мест, удары по которым намного болезненнее. Тайя тоже врезала ему как-то по физиономии, правда, за дело, в тот раз заслужил. Улыбнулся, вспомнив это, что еще больше взбесило Сулену. Она рывком задрала его голову верх и прокусила губу, впиваясь зубами как упырь. Глухо застонала, ощутив вкус крови.

— Я двести раз подумаю, прежде чем дать тебе зелье, — процедила, отстранившись и облизываясь, отчего Карина чуть не стошнило, — которое позволит забыть. Удар за удар?

Мысли лихорадочно заметались в мозгу — на что она намекает?

Не дав себе времени подумать, Карин приоткрыл губы, позволив струйке крови стечь по подбородку, неотрывно глядя в глаза Сулены. Только бы она забыла на миг о Тайе, о Волоте, только бы склонилась к нему опять, привлеченная его вкусом. Только бы отпустила его…