Слабо не влюбиться?

– М-м-м… В смысле портрет? – принимаю из его рук бумагу.

– Нет, образы, которые приходят в голову. Ну вот то, о чем ты только что говорила.

В глазах друга горит озорной огонек предвкушения, а я впадаю в легкий ступор:

– Что, прямо сейчас?

– Ну да, а чего тянуть? – подначивает Тёма. – Вот он я, весь к твоим услугам.

Парень снова откидывается на подушки, демонстрируя себя во всей красе. Пепельные вьющиеся волосы, васильковые глаза, прячущиеся под тенью густых ресниц, резко очерченный подбородок и по-модельному выдающиеся скулы – кажется, еще немного, и Соколов начнет коллекционировать разбитые девичьи сердца. С такой внешностью у него нет других вариантов.

Именно это транслируют мне органы зрения, однако сердцем я вижу совсем иное. Передо мной вовсе не дерзкий красавчик с серьгой в ухе, а все тот же мальчишка из беззубого детства, с которым мы вместе поедали конфеты с коньяком в надежде хоть немного опьянеть. Уютный, родной, близкий. Умеющий рассмешить даже в самую грустную минуту. Как и я, трепетно оберегающий тепло нашей дружбы.

И тут внезапно, будто из резко включенного душа, меня обдает вдохновением. Хватаю карандаш и принимаюсь быстро-быстро водить им по бумаге, торопясь выплеснуть наружу наводняющие сознание образы. В моменты просветлений не нужно заботиться о технике – муза все сделает сама.

Спустя пару минут скрупулезной сосредоточенности я наконец выпускаю карандаш из рук и, чуть отклонившись назад, принимаюсь оценивать результаты своего творческого порыва.

Вышло прикольно, хоть и довольно просто. Красиво. И даже со смыслом.

– Ну как? Готово? – любопытствует Соколов.

– Вроде да, – протягиваю ему лист. – Только не смейся.

Несколько секунд Тёма пристально пялится на мой рисунок. Его лицо абсолютно нечитаемо, будто он тотально погрузился во вселенную, кусочек которой я попыталась изобразить.

– Круто, – нарушая затянувшуюся тишину, говорит друг. И его голос отчего-то звучит хрипло.

– Ты понял, о чем это? – спрашиваю я, жадно ловя малейшие оттенки его реакции.

– Да, – он наконец вскидывает на меня взгляд. – Я же сказал, я помню абсолютно все.

Глава 9. Осень 2015

– Хватит дымить, Соколов! – бесцеремонно выдергиваю изо рта друга только что подожженную сигарету. – Тут полно учителей! Хочешь в первый же учебный день словить нагоняй?

Тёма выше меня на полторы головы, поэтому для того, чтобы атаковать его строгим обличительным взглядом, мне приходится нехило так задрать подбородок.

– Расслабься, малая, – он невозмутимо достает из кармана пачку и, открыв ее, лениво цепляет губами еще одну сигарету. – Десятый класс. Сейчас учителей интересует только то, как мы в итоге сдадим ЕГЭ. Время воспитания безвозвратно упущено.

– Скажи это своей класснухе, когда она поднимет жуткий ор, – ерничаю я.

– С Борисовной все на мази, – он выпускает в воздух облачко молочного дыма и нахально мне подмигивает. – Я ей тот фикус из дома притащил, она мне по гроб жизни обязана.

М-да, Тёма, как истинный дьявол, знает слабые точки людей и умело на них надавливает. Подогнать редкий вид фикуса повернутой на растениях биологичке – гениальный ход.

Недовольно фыркнув, скрещиваю руки на груди и подхожу поближе к небольшой сцене, где завуч по воспитательной работе отчитывает какого-то нерадивого школьника, который, судя по ее бурной жестикуляции, не туда поставил микрофонную стойку. Раньше я обожала линейки в честь первого сентября, но сейчас чувствую легкую апатию и острое желание зевнуть. Возможно, причиной тому тридцатиградусная жара, из-за которой блузка противно липнет к телу. Ну или то, что за десять лет учебы колокольный перезвон «первого» звонка уже успел набить оскомину.

– Это он! Артём Соколов! Смотри, какой сасный*! – слуха касается громкий шепот, и я спешу повернуться к источнику звука.

В паре метров от меня стоит группка хихикающих девчонок. На вид девятиклассницы, ну или около того. Сбившись в кучку, они переминаются с ноги на ногу и кидают на Соколова полные обожания взгляды.

– Он тако-о-й высокий, – с придыханием тянет худосочная блондиночка в белых гольфах.

– И улыбка просто отпад, – подхватывает ее рыжеволосая подруга.

Такое ощущение, что в задницы этих юных прелестниц вонзились беспощадные стрелы купидонов, оттого они и пускают ванильные слюни на моего друга. Нет, серьезно! Если бы мы были в мультипликационном сериале, из глаз девиц уже вовсю сыпались бы розовые сердечки! Я, конечно, знала, что Соколов красивый, но вот то, что он обзавелся маленькой армией верных поклонниц, изрядно обескураживает.

Отрываю взгляд от томно вздыхающих девятиклассниц и перевожу его на белокурый предмет их восхищения. Привалившись спиной к забору, Тёма неспешно потягивает сигарету и как ни в чем не бывало общается с приятелями. Изредка почесывает подбородок, изредка кивает, изредка улыбается проходящим мимо знакомым.

Однако в основном на смазливой физиономии парня царствует выражение ленивой скуки. Будто весь окружающий мир слишком понятен, слишком предсказуем для него. Пристальное внимание молоденьких поклонниц его тоже нисколько не заботит. Ну, или он просто не замечает их.

– Уф, а вот и я! – буквально из ниоткуда возникает запыхавшаяся Грановская и торопливо клюет меня в щеку. – Чуть не опоздала! Представляешь, мама погладила мою блузку и повесила ее на спинку дивана, а та свалилась на пол! Я ее обыскалась!

– Очень увлекательная история, – иронизирую я, стирая с кожи липкую помаду подруги.

– А ты свою форму, я смотрю, отутюжить не удосужилась? – Лерка пробегается по мне критическим взглядом и неодобрительно цокает.

– Да меня Тёма у подъезда ждал, я не успела, – оправдываюсь я, пытаясь руками разгладить особенно глубокие заломы на блузке.

Не подумайте, я не какая-то там неряха, которая ходит в школу в мятых шмотках и моет голову лишь по праздникам. Я стараюсь следить за внешним видом и, как правило, выгляжу вполне опрятно. Но когда Соколов, торопя меня, распевает под окнами похабные матерные частушки, приходится выбирать: либо репутация в глазах соседей, либо глаженая кофта.

– Ладно, слушай сюда, – Лерка притягивает меня к себе поближе и понижает голос до заговорщического шепота. – Последняя сплетня, с пылу с жару, так сказать. К нам в класс приходит новенький.

Грановская делает драматическую паузу, а течение которой, по ее задумке, я должна изнывать от нетерпения, а затем многозначительно округляет глаза и выдает:

– И этот новенький не кто-то там, а сын нашего мэра!

Ну ладно. В этот раз я готова признать, что подруге действительно удалось меня удивить.

– У мэра сын – наш ровесник? – уточняю с сомнением. – Он же уже дедушка! Ему лет семьдесят!

– Ну и что? – пожимает плечами Лерка. – У некоторых мужиков там до глубокой старости все работает. Да и жена у него молодая. Примерно как наши мамы.

– Хм, интересно, почему это сын мэра не пошел в какую-нибудь частную школу?

Это первый вопрос, который напрашивается с точки зрения логики. Ведь богатенькие детки местной элиты редко посещают общеобразовательные учреждения.

– Да в том-то и дело, что из частной школы его вытурили, – вдохновенно нашептывает Лерка. – Точнее не вытурили, а тактично попросили уйти. Он там в каком-то беспределе был замешан. Разбирательство, само собой, замяли, но вот продолжить учебу не вышло. Так и заплыла эта большая рыбка в наше маленькое болото.

– И ты уже готовишься расставить для нее свои сети? – подшучиваю над подругой.

– Ну, ты же знаешь, если улов того стоит, я совсем не против порыбачить, – Лерка кокетливо взбивает шелковистые кудряшки.

– А как же Громов?

– А что, Громов? Он уже пройденный этап. Мне нужны новые высоты!

Рвению Грановской в деле покорения сердец можно только позавидовать. Подруга никогда не унывает и находится в вечном поиске приключений на свою пятую точку.

Я еще не видела нового одноклассника, но уже уверена, что у него нет шансов против Леркиного обаяния. Придется ему стать ее парнем. Хотя бы на пару недель.