Жемчужный узел

Последнее было правдой. Голова Лизаветы готова была разболеться от мучивших ей вопросов: неужели водяные и впрямь существуют? как они скрывались всё это время? и где один конкретный водяной скрывается прямо сейчас? почему он привёл Лизавету на озеро, но не встретился с ней? чего он хочет? когда и что точно потребует?

Лизавета крепче обняла себя за плечи. И удивлённо вскинула голову, когда в ответ на её ложь Лад неожиданно уверенно кивнул:

— Такое бывает. Я слышал, как люди теряли память от всяческих потрясений. Правда, обычно такое случается с вояками, а не с красивыми девушками, но кто знает — что ты там перед этим увидела… — он задумчиво почесал макушку, взлохматив кудри сильнее. — Знаешь, что нужно сделать?

— Что? — Лизавета глядела на него во все глаза, не веря, что он принял её слова за чистую монету и ни на секунду не усомнился.

— Успокоиться. И нет лучше способа успокоиться, как выпить ромашки. Пойдём!

Лад решительно протянул Лизавете руку. Но она соглашаться не спешила.

— Куда ты хочешь меня отвести?

— Домой, — просто ответил Лад, будто это само собой разумелось. — У нас изба на этом берегу, идти всего-ничего. Вон, посмотри, дымок вьётся!

Лизавета вскинула голову: если всмотреться и очень сильно поверить, над деревьями на фоне тёмного неба и впрямь можно было увидеть столб поднимающегося в небо серого дыма. Но пускай он и подтверждал слова Лада, она всё ещё терзалась сомнениями:

— У кого — у нас?

— У нас: у меня, Ольги и Инги.

— Они твои сёстры?

— Не совсем, — он поморщился, впервые с момента их встречи отвёл в сторону взгляд. — Мы, в общем-то, сироты. От разных родителей. Ольга самая старшая — когда её родители умерли, она нашла этот дом, он тут брошенный стоял. Ну, она и поселилась. Потом взяла к себе меня, а следом и Ингу.

Сердце у Лизаветы сжалось. По интонациям, взгляду, глухому голосу она чувствовала — Лад говорил правду. И теперь стыдила себя за то, что разбередила его душу, что не поверила сразу же.

— Сейчас там только Ольга. Она с виду может показаться строгой, но это потому, что она нам мать заменила, а мы с Ингой всегда были шкодливыми. В общем, ты её не пугайся, если она сурово себя вести будет. Так-то она хорошая, — на губах Лада промелькнула короткая, тёплая улыбка. — Так что, идём?

На этот раз Лизавета кивнула и, не задумываясь, полезла в кусты, из которых совсем недавно свалился на её голову Лад. Сейчас он аккуратно прокладывал путь и придерживал ветви, чтобы те не ударили Лизавету по лицу и рукам. Она смотрела на него с благодарностью.

— Вот, выбирайся, — первым выйдя на свет, Лад протянул ей руку, помогая выпутаться из особенно густого кустарника.

Но назойливая ветка всё же зацепилась за платье. Лизавета неуклюже дёрнула рукой, услышала звук рвущейся ткани, чертыхнулась — тут же захотелось стукнуть себя по губам. Она стыдливо поглядела на Лада, но тот будто и не заметил: просто подошёл и помог выпутаться. Попутно даже сам извинялся — за то, что повёл такими дурацкими тропами. Лизавета махнула рукой, хотя на деле и впрямь предпочла бы более простой путь. Но было поздно, и предстать пред очами суровой Ольги предстояло как есть: в порванном платье да с растрёпанной косой.

Будто в ответ на Лизаветины мысли дверь стоявшей поодаль избы широко распахнулась. На крыльцо вышла высокая светловолосая женщина в сарафане, в руках у которой было по весьма объёмистому ведру. Они слегка покачивались, пока она спускалась вниз по деревянной лестнице — та вела практически к самому берегу.

— Ольга! — вдруг завопил Лад, замахал руками.

Та обернулась, медленно, без видимого удивления. Лизавете показалось, что сейчас она что-нибудь гаркнет в ответ, но Ольга промолчала. Вместо этого она поставила вёдра на землю, подхватила юбки и широким шагом двинулась в их сторону. Выглядела она и впрямь пугающе: будто собиралась устроить взбучку и Ладу, и неудачно попавшей под руку Лизавете.

— Ну сколько раз я просила тебя так не шуметь? — неожиданно негромко и устало спросила Ольга. — Ладно я — ты бы девочку пожалел. Вон, как она на тебя смотрит.

Лизавета быстро отвела от Лада взгляд. Она не была уверена, что там заметила Ольга, но испугалась и устыдилась — так, на всякий случай.

— Меня Ольга зовут, — та протянула руку, такую же тёплую и немного мозолистую, как у Лада. — А ты?..

— Лизавета. Я…

— Я нашёл её на берегу озера, вон там, — Лад махнул рукой на помятые кусты. — Говорит, не помнит, как тут оказалась, представляешь?

— Прям-таки совсем ничего? — Ольга прищурилась.

— Ничего, — Лизавета постаралась, чтобы в её голосе звучали горечь и сожаление. — Мы были с отцом на каком-то постоялом дворе, заехали туда пару дней назад, но как мы оттуда уезжали, куда он делся…

Она покачала головой, опустила взгляд. Лизавета надеялась, что это спишут на огорчение, смятение чувств — отчасти оно так и было. Но отчасти она просто не хотела смотреть в глаза Ольги, которая казалась не такой доверчивой и радушной, как Лад.

— Давай ей поможем, а? — руки Лада вдруг опустились Лизавете на плечи. — Думаю, ей надо немного отдохнуть, выпить ромашки, выспаться… Если хочешь, я её в деревню к Добрыне отвезу!

Лизавета дёрнулась, хотела спросить, что за Добрыня, но Ольга её опередила:

— Нет.

Лад вскинулся, готовый ей возражать.

— Но не можем же мы её бросить!

— Не можем, но и на ночь глядючи озером ехать… — Ольга покачала головой, всем своим видом показывая, что думает по этому поводу. — Пускай лучше в доме переночует. Как раз койка освободилась: Инга сегодня заночевала в деревне.

За сим она развернулась и решительно двинулась обратно к дому.

На середине пути оглянулась:

— И чего стоите?

Лизавета послушно подхватила юбки и поспешила следом. Лад отставать не стал.

В избе оказалось тепло и уютно. Пробравшись через тёмные сени, заваленные домашней утварью (Лизавета разглядела вёдра, швабру и смутные очертания чего-то уж совсем не понятного), они вышли в комнату, большую часть которой занимала крашенная белым массивная печь. Подле разместился тяжёлый деревянный стол с длинными лавками по обе стороны, который венчали несколько свечей, вместо подсвечников помещённых на потёртые, с потёками воска блюдца.

Ольга кивнула Лизавете на скамью, и та села, оглядываясь.

Подле печи обнаружился невысокий массивный сундук, сверху прикрытый лоскутным одеяльцем. Под потолком прямо над ним висела, перекинутая через широкую балку, чистая белая скатерть: сам стол сейчас был не покрыт — видно, никто не ждал на ночь глядя гостей.

Если не считать этой маленькой оплошности, в комнате было в целом приятно, чисто. Посуду — всевозможные миски да горшки — кто-то аккуратно расставил на полках, тянущихся вдоль стены против входа, прямо над окнами. Холодные полы были заботливо укрыты ткаными ковриками, лавки — такими же покрывалами-ковриками, но явно помягче. Ткацкий станок притулился тут же, в глубине комнаты, втиснулся между столом и дальней стеной. Судя по натянутым на остовы нитям, за ним совсем недавно кто-то работал. Ну как, кто-то — Ольга скорее всего.

Сейчас она суетилась у печи, громыхала посудой. Лад не вмешивался, сидел на лавке напротив Лизаветы и почему-то молчал. Впрочем, спокойствие и неподвижность были ему не по силам: он то и дело ёрзал, теребил выбившуюся из покрывала нитку, барабанил пальцами по краю стола. Ольга изредка зыркала на него из угла, но осадить не спешила.

— Так, эм… что это за место? — первой молчание решилась нарушить Лизавета: безвестность для неё была мукой.

— Озеро? — не понял Лад.

— Озеро, деревня. Я не знаю, что тут у вас.

— А, ну озеро называется Караси, потому что тут водятся караси, — он усмехнулся. — И деревня называется Караси, потому что стоит на озере Караси. Как видишь, воображением здешний люд не отличается.

Лизавета не ответила — она вспоминала. Ей казалось, что отец говорил название деревни. Не в последние дни, но когда-то давно упоминал. Он вообще любил рассказывать о работе, делиться событиями. Всегда уточнял, где его хорошо принимают — куда лучше ехать самому, а не отправлять кого-нибудь из помощников. Но были ли среди этих мест Караси?