Русалки. Новенькая

— Пойдем, — потянули меня к лестнице на второй этаж. И пояснила: — Наша комната наверху.

Спорить я не стала, только руку снова осторожно высвободила руку — не люблю, когда так резко нарушают личное пространство. Рядом с лестницей имелась арка, за которой уходил вдаль коридор с множеством одинаковых дверей. Такой же виднелся с противоположной стороны холла.

— Там живут учителя, — заметив мой взгляд, пояснила Алина.

Кивнув в знак того, что поняла, сложила ручку чемодана и подцепила его за другую. В таком виде багаж оказался неожиданно увесист, так что площадку второго этажа я встретила облегченным вздохом. И что там такое тяжелое?

— Тут раздевалка, — девушка остановилась около стеклянной (и тоже весьма старой) двери, расположенной прямо напротив лестницы, — здесь мы вешаем куртки, чтобы они не занимали место в комнатах. — Я послушно начала расстегиваться, но была остановлена: — Но нам с тобой все равно скоро идти к Илине Владимировне, так что в комнате переоденемся.

Кивнув, уставилась на неё в ожидании дальнейших указаний относительно дороги.

— А, да, нам направо, — спохватилась соседка, смутившись. И быстрым шагом пошла вперед по коридору. Здесь, кстати, стены были покрашены светло-зеленой краской, на некоторых дверях помимо номера висели какие-то стикеры, бумажки и даже вышивки с названиями или чем-то вроде гербов. — Да, пока не забыла, номера в раздевалке соответствуют номерам комнат.

— Удобно. И нам и учителям, — оценила я. А потом добавила: — Причем им даже удобнее, ведь отсутствие курточки говорит об отсутствии её хозяйки. И если каких-то курточек нет, можно сразу же выяснить по номеру, кто конкретно отсутствует.

— Быстро же ты догадалась! — восхитилась Алина, с удивлением глядя на меня. — Я, пока Наташа — моя подруга — меня не просветила, не додумалась.

— У моей крестной подобная система проверки наличия меня, — я улыбнулась, вспомнив, как однажды попалась только из-за этого. Родители тогда были в командировках, и я решилась сходить на ночную дискотеку. Сходила. Повеселилась неплохо, да и нервы нарушением правил пощекотала, милиции не попалась, вот только от крестной, а потом и от мамы влетело. Но я же не думала, что тетя Лена вернулась из своего отпуска! Тогда нотации звучали обидно, хотя и справедливо, теперь же, по прошествии времени, воспринимались совершенно иначе. Отогнав воспоминания, поинтересовалась: — А все учителя живут прямо тут? В смысле, тут же должны быть поблизости какие-то деревни или поселки?

— Есть, конечно, — подтвердила мои предположения Алина. — Не сказала бы, что близко, правда. Но большинство учителей живет прямо в школе. У них на первом этаже спальни. Точнее, даже не спальни, а апартаменты: у них несколько комнат. А вот и наша, — она толкнула белую, ничем не отличимую от соседней дверь. Только маленькие циферки номера комнаты отвечали за ее индивидуальность. Я вошла следом. — Располагайся.

Комната была светлой — небольшое окно, наполовину занавешенное кремовыми шторами, выходило на юг. Сейчас в него как раз заглядывало выглянувшее из-за облаков солнце. У стен, оклеенных обоями в неяркую вертикальную бледно-желтую полоску, перемежающуюся с такой же, но светло-розовой, справа и слева от окна были расположены кровати. Одна из них, правая, была не застелена, из чего я сделала вывод, что она будет моей. Между кроватями вплотную к окну стоял письменный стол, на котором приличной горой возвышались книги.

— Уютно. А там что? Ванная? — я махнула рукой на дверь слева от меня. Собственное предположение казалось довольно странным, но что я знаю о жизни в общежитии?

— Ага, — подтвердила мои догадки Алина, уже избавившаяся от куртки и сапог.

Аккуратно сняла с плеча ноут, поставила на пол рюкзак и последовала её примеру, повесив пуховик на свободный стул, стоявший у шкафа с книгами. Он, как и второй шкаф, занимавший пространство между входной дверью и дверью в ванную, был светло-коричневым и вполне себе современным. Как, впрочем, и остальная мебель.

Заметив, что ровно половина книжного шкафа пустует, заглянула в гардероб. Там оказалось примерно так же лишь с тем отличием, что уже имевшаяся одежда занимала даже не половину, а едва ли треть места, что на плечиках, что на полках. Заставляет задуматься.

Обернулась к Алине:

— Это моя половина?

— Конечно! Чья же ещё-то? — слегка удивилась соседка.

— Отлично.

Уже прикидывая, что и как повешу (благо плечиков взяла с запасом, мстительно оставив маму почти без них), прошлась по комнате. Остановившись у стола, выглянула в окно, из которого виднелось главное здание. Налюбовавшись, опустила глаза. — Алин, только, пожалуйста, не говори, что эта гора книг — учебники! — взмолилась я, с опаской глядя на приличную такую стопу.

— К сожалению, именно они, — преувеличенно печально вздохнула она. В голосе слышался сдерживаемый смех. Кажется, моя реакция её веселила.

— Так много! — выдохнула я, потрясенно разглядывая толстенную математику.

— Это только часть. Вон на полке остальные, — «успокоила» Алина, махнув рукой в сторону книжного шкафа. — Ты же не думала, что мы тут дурака валяем? — она ехидно усмехнулась, по-хозяйски устроившись на своей постели, сейчас аккуратно заправленной зеленым покрывалом.

— Нет, конечно, но столько учебников…

— Да это они просто на несколько лет, — отмахнулась одноклассница. Это немного успокоило. — Твои тебе к вечеру, наверно, принесут. Или завтра утром сами в библиотеку сходим, возьмем.

Заглянув ради интереса ещё в ванную, открыла чемодан. Смысла себя обманывать не было: от идеи устроить меня сюда мама едва ли откажется. Сверху оказались запиханы вещи, о которых я вспомнила в последний момент, вроде полотенца и расчески. Дальше шли блузки.

— А у вас тут дискотеки бывают? — как можно небрежнее поинтересовалась я, вытаскивая друг за другом кофточки, рубашки, водолазки, блузки и, за неимением пока засунутых глубоко плечиков, раскладывая их пока на кровати. — Ну, или ещё какие-нибудь развлечения? Не одна же учеба целый год?

— Конечно, — соседка явно не видела в этом ничего необычного. Пояснила: — Если бы не было, мы б в Рыбки сбегали и Илина Владимировна прекрасно это понимает. Это поселок тут неподалеку. До него километров двенадцать, если по лесу.

— Ничего себе неподалеку! — возмутилась я.

— Ну, знаешь ли, до города-то ещё дальше! К тому же, ты думаешь, мы туда пешком ходим? — Алина хитро улыбнулась, подтверждая тем самым обратное. — До автобусной остановки пара километров, так зачем же ноги мозолить, если доехать можно? Автобусы, конечно, редко ходят, но можно же подгадать.

— А этот поселок — ближайший населенный пункт? — поинтересовалась, приостанавливая разбор вещей. Если на двенадцать километров вокруг только лес, я бы все-таки предпочла тут не учиться. Хотя кто меня спрашивает? Эх…

— Нет, конечно! — успокоила Алина. — Тут есть деревня в семи километрах восточнее, я только не помню, как она называется, — нахмурилась, видимо вспоминая, и неуверенно сообщила: — Рыбаки вроде. Ну и чуть дальше ещё одна. Раньше, лет тридцать назад, говорят, ещё несколько деревень были, но там теперь никто не живет.

— И как там? Страшно?

— Без понятия. Пилить десять километров ради острых ощущений я не захотела.

— А я бы наверно сходила, — сказала задумчиво. Интересно ведь! Где я ещё заброшенную деревню найду?

— Ещё успеешь, — усмехнулась соседка.

— Успею, — я вздохнула печально, но уже без прежней безнадежности. Окинула взглядом гору блузок на кровати и все еще более чем наполовину забитый чемодан и постановила: — Так. Знаешь, я, пожалуй, займусь разбором сумок потом. А сейчас не проводишь меня к директрисе?

Надеюсь, что мама втихую не сбежала. А то она может!

— Без проблем, — Алина резво соскочила с чуть скрипнувшей кровати.

Пока шли, почти не разговаривали. Я обдумывала полученную информацию, а Алина не лезла. То, что здесь есть не только учеба, но и что-то кроме, те же дискотеки, просто чудесно. То, что мама об этом не знает, ещё лучше. А вот заброшенные деревни настораживают. Как-то даже жутко становится. Но я все равно туда как-нибудь летом схожу!