Страница 58 из 84
Столица Рамсеса II, занимавшая площадь приблизительно три квадратных километра, стояла в важнейшем стратегическом пункте, так как защищала рукав Нила, открывавший путь в Азию. Это своеобразное место стыка египетского мира с миром азиатским позволяло фараону держать руку на пульсе международном жизни. В городе постоянно квартировало несколько гарнизонов, находились большие арсеналы. Здесь проходили выучку колесничие, лучинки, пехотинцы; проводились учения и военные парады.
Пер-Рамсес был также и религиозным центром. Четыре храма возвышались по четырем сторонам света: храм Амона на западе, Сетха на юге, Уаджет на севере, Астарты, сирийской богини, на востоке. И здесь, в официальном пантеоне, не пренебрегли Азией.
Во дворце в Пер-Рамсесе фараон вел счастливую жизнь. Он наслаждался красотой садов, с удовольствием вкушал выращенные там гранаты и яблоки, смаковал вина из своих прославленных виноградников. Его сердце веселила разноязычная толпа, наводнявшая улицы города. В Фивах невозможно было составить важное для будущего страны представление о том, что происходит в Сирии, Палестине, Месопотамии. А столица в Дельте помимо своих удовольствий давала идеальный обзор обстановки.
Предполагается, что лишь с начала XVIII династии фараоны обращают взоры к Дельте, многие земли которой все еще оставались заболоченными. В центре Дельты учреждается семнадцатый ном Нижнего Египта. В него входят территории, отвоеванные у дикой растительности и водных пространств. Окраины Дельты уже давно освоили — это была самая культурная ее часть. Постепенно обживается и центр Дельты. Рамсес II и его наследники, уроженцы этого региона, будут особенно радеть за развитие Дельты.
Рамсес II был великим государственным мужем. Он безукоризненно умел играть на различных струнах египетской политики, никого не обделяя и всегда оставаясь высшим авторитетом. Египет Рамсеса II — это новый мир, где нельзя пренебрегать азиатскими влияниями. Меняется язык. В него входит множество чужеземных слов. Писцов как будто становится все больше и больше, но общий уровень культуры падает. В распоряжении ученых имеются копии традиционных текстов, буквально пестрящие ошибками. Кажется, будто не все переписчики понимали как следует, что писали. Фиванские гробницы становятся менее красивыми и изысканными, нежели гробницы XVIII династии. Некоторые историки искусства тем не менее отрицают такую оценку художественной реальности эпохи Рамсеса II. Они говорят, что от предыдущих эпох сохранились лишь редкие памятники, а количество произведении времен рамессидов значительно. Среди них есть вещи как прекрасные, так и посредственные.
От эпохи Рамсеса II уцелело больше всего памятников. Его политика в строительстве имела три аспекта: прежде всего надлежало присвоить древние памятники, представив себя их творцом, затем закончить возведение строящихся монументов, таких, как гигантский гипостильный зал в Карнаке, и, наконец, начать собственные стройки и соорудить такие поразительные ансамбли, как фиванский поминальный храм Рамессеум или знаменитый нубийский храм Абу Симбел, не говоря уже о творениях в Абидосе, Мемфисе, Танисе[133] и в столице Дельты Пер-Рамсесе.
Правление великого Рамсеса было, безусловно, долгим. Надо думать, что Египет располагал значительными людскими и материальными ресурсами, чтобы осуществить его программу такого размаха. Рамсес II любил, чтобы его изображали. Существует много его статуй, как колоссов, так и более скромных произведений. Статуя, которая хранится в Туринском музее, — подлинный шедевр. Царь изображен улыбающимся, спокойным, утонченным, с синим венцом на голове и скипетром-хека в руке.
Знаменитые колоссы Рамсеса II не были только данью гигантомании. Они воплощают божественность Рамсеса II, саму идею монархии, а вовсе не его смертную сущность. Рамсес-человек отдает дань почтения Рамсесу-богу. Колоссы играли также экономическую роль: в военных колониях солдатам жаловались земли в честь этих гигантских статуй.
Самая большая из известных монолитных статуй вырублена из гранита и установлена в Рамессеуме. К несчастью, она рухнула, и перед посетителем предстает волнующее зрелище. Большое впечатление произвело оно на английского поэта Шелли. Он был убежден, что на цоколе поверженного гиганта написаны слова: «Мое имя Осимандий, царь царей. Гляди на мое творение, о всемогущий, и скорби! Ничто не вечно».
Но поэт ошибся. Творчество мастеров Рамсеса не обратилось в прах. Фараон особенно следил за разработкой карьеров и постоянно увеличивал число рабочих. Он, не колеблясь, помогал управляющим, что подтверждает следующая надпись на одном стеле: «В восьмой год, второй месяц зимнего сезона, на восьмой день царя Верхнего и Нижнего Египта Рамсеса. В этот день его величество пребывал в Гелиополе, занимаясь делом, которое было угодно его отцу Хорахти-Атуму, владыке Обеих земель и Гелиополя. Его величество объезжал пустыню Гелиополя к югу от храма Ра, к северу от храма Эннеады перед [владением] Хатхор, владычицы Красной Горы. Здесь его величество обнаружил огромную глыбу кварцита, подобной коей по находили со времен царствования Ра. Она была выше гранитного обелиска».
Рамсес II вверяет находку своим мастерам. Он осыпает их подарками и приветствиями, поощряя создать великолепное произведение. Царь говорит: «Закрома будут ломиться от зерна для вас, чтобы вы ни дня не проводили без пищи… Я наполню для вас склады всевозможными вещами: хлебом, мясом, сладкими пирожками, [я дам] для вас сандалии, мази в избытке, чтобы вы умащали головы ваши каждые десять дней… Я дам [вам] множество людей, чтобы вы ни в чем не знали нужды: рыбаков, чтобы приносили дары Нила, и много других: садовников, чтобы возделывать огороды, горшечников, чтобы делали сосуды, чтобы свежа была вода в летнее время».
Царь собственноручно находит самые красивые камни в карьере, самые глубокие водоемы на пустынных дорогах. Царь не только вместилище богов, он неусыпно следит за судьбой работников и ремесленников, что своими творениями свидетельствуют о его славе и могуществе. Самым крупным зодчим царствования можно, вероятно, считать Maн, сына руководителя работ. Он работал во многих городах Египта и руководил строительством в Пер-Рамсесе. Maн имел высокий воинский чин и распоряжался экспедициями, отправляющимися за гранитом в Асуан. Зодчий нес ответственность за все, начиная с сырья и кончая отделкой.
Поминальный храм Рамсеса II Рамессеум построен на левом берегу Нила в районе Фив на границе пустыни и пахотных земель. Строение, к сожалению сильно разрушенное, было грандиозным. В ансамбль входит большой храм, вход в который акцентирован двумя пилонами, — его своеобразие состоит в наличии двух дворов, а также дворец, многочисленные склады, часть из них со сводами из кирпича-сырца, мастерские, жилища жрецов, административные постройки. Ансамбль был обнесен кирпичной стеной, отделявшей его от внешнего мира. Рамессеум очаровывал древних авторов, посещавших Египет. Гипостильный зал с сорока восемью колоннами — двадцать четыре из них еще стоят — оставляет впечатление спокойной силы.
На цоколе западной стены высечена удивительная сцена — процессия многочисленных сыновей и дочерей фараона. Рамсес приказал также изобразить победу при Кадеше и религиозные церемонии, в частности праздник Мина, одним из главных обрядов которого был выпуск четырех птиц на четыре стороны света, дабы оповестить о коронации нового царя. Еще одна необычная деталь: процессия жрецов, несущих на плечах изображения великих фараонов, в том числе самого Рамсеса.
Итак, Рамессеум был своеобразным центром, где пребывало в согласии духовное и земное. Известно имя надзирателя храмовых садов, некоего Неджемгера. В своей гробнице, за святилищем, он приказал изобразить созданные им зеленые дали с деревьями и оросительным каналом. Его труды щедро вознаграждены: из листвы дерева богиня подает ему пишу, приносящую вечную жизнь, в которой он ни в чем не будет знать нужды.