Страница 45 из 84
Аменхотеп, сын Хапу, — прототип просвещенного, ученого писца, достигшего вершины общественной лестницы. Если писец будет прилежно заниматься своим ремеслом, то он может обрести подлинную мудрость. Его имя переживет века, в то время как имена его современников забудут. Его наследники не памятники и не дети, а книги, знания, которые он записал. Книги — его заупокойные жрецы, что будут отправлять его культ, письменный прибор — его возлюбленный сын, а его знания — это пирамида. Тростниковое перо — его сын, поверхность камня — его супруга. Магическая сила его писаний дойдет до читающего и наставит того на путь истинный.
* * *
Жан-Франсуа Шампольон писал из Фив 24 ноября 1828 г.: «Здесь мне открылось все великолепие Египта фараонов, все величайшее, что может вообразить себе человек… Ни один из древних, ни один из современных народов не нанимал, не постигал в такой мере грандиозность искусства архитектуры, как древние египтяне. Они видели далеко, как великаны ста футов роста, и воображение, что устремилось значительно далее наших портиков в Европе, остолбенело и, бессильное, распростерлось перед ста сорока колоннами гиностильного зала в Карнаке».
Храм (прообраз греческого периптера),
построенный на о. Элефантина при Аменхотепе III.
Был разобран по приказу турецкого наместника Асуана в 1822 г.
(реконструкция на основании «Описания Етпта»
наполеоновской экспедиции)
Храм Амона-Ра, царя богов, поистине центр величайшей империи, известной в истории человечества. Фивы — это резиденция царя, всегда считавшегося космическим существом, ибо, как утверждают тексты, его Око блистает ярче небесных звезд. Фивапский регион — средоточие самых великих храмов Египта, царских гробниц, величественных усыпальниц знати. Аменхотеп III лично давал указания ремесленникам при возведении храмов, что говорит о его интересе к архитектуре. В Карнаке он приказал начать гигантские работы под руководством Аменхотепа, сына Хапу. Он создал великолепный храм Мут, окруженный священным озером в форме полумесяца, восстановленным впоследствии Рамсесом III. Творения Аменхотепа III также храм, посвященный Хонсу, богу-сыну из фиванской триады, воплощению одной из лунных ипостасей; храм бога войны Монту, благодаря которому было одержано столько побед. Ему же мы обязаны центральной колоннадой большого гиностильного зала карпакского храма, этого каменного леса, где игра света в зависимости от времени дня делает зримой ту или иную сторону сущности богов. Аменхотеп III также творец знаменитого колоссального скарабея, установленного близ священного озера. Он напоминает о непрерывном обновлении человека, о перевоплощениях, необходимых, чтобы избежать «второй смерти» и войти в потусторонний рай.
Величайшее произведение царствования Аменхотепа III — храм в Луксоре, жилище властелина небес, тождественное небесному горизонту. Его главная колоннада — это изящество, соразмерность, строгость. Раз в год Амон покидал Карнак, чтобы отправиться в Луксор, где он принимал образ бога оплодотворяющей силы Мина итифаллического. Очень сложные богословские объяснения даются по поводу расположения двух храмов и связей между ними. Шваллер де Любич доказал, что египетские мастера не оставляли места случайностям. Они считали храмы живыми существами, носителями духовных идей. Никто из посетивших Луксор в этом не усомнится.
Посвятительная надпись объясняет, что Аменхотеп III приказал построить в Луксоре храм из прекрасного белого камня, двери сделать из дерева акации и инкрустировать их золотом, а имя Амона выложить из драгоценных камней. Луксор возведен вдоль течения Нила, и его ось ориентирована с севера на юг. Для защиты от разливов реки храм поставлен на каменный цоколь. По первоначальному плану храм состоял из колонного зала и дополнявших его культовых залов. Затем был добавлен пилон, большой двор и еще один довольно узкий колонный зал. Сохранена была тройная часовня Тутмоса III для ладей Амона, Мут и Хонсу. План Луксора не отличается от типичных планов египетских храмов Нового царства: пристань на берегу Нила, аллея сфинксов от пристани до храма, пилоны с предстоящими колоссами царей, большой двор с портиками по краям, колонный зал, за ним — зал, где хранится священная ладья, далее — святая святых, где стоит статуя бога, и примыкающие помещения для архивов и культовых предметов.
Хатхор и Мут приносят новорожденного фараона Амону
Храм Луксора частично посвящен божественному рождению царя, сына чужеземки. По богословским понятиям царь — сын Амона, который соединяется с царицей Египта. Он в данном случае символ, а не плотское существо. Сцены, которые рассказывают о рождении царя, следуют тем же порядком, что и сцены, изображенные в храме Дейр эль-Бахри и касающиеся рождения Хатшепсут. Хнум, бог с головой барана, лепит царя и его Ка на гончарном круге после того, как Амон, принявший обличие Тутмоса IV, оплодотворяет царицу. Боги и богини помогают царице в ролах. Хатхор кормит грудью новорожденного и его Ка, прежде чем он будет показан Амону. Наконец, царь восходит на трон.
Рельефы колоннады передают события праздника Нового года, во время которого божественные ладьи идут из Карнака в Луксор. По случаю Нового года устраивается большое празднество. Его цель — возродить божественную силу, которая поддерживает мировой порядок.
Сцена в первом преддверии, по пешему мнению, характеризует отношение Аменхотепа III к божеству. Царь коленопреклонен перед Амоном, а тот дарует ему жизнь, совершая магические движения правой рукой у его затылка. Нельзя показать яснее, что сила, полученная царем, имеет божественную сущность. А царь взамен должен «преподнести своему владыке жилище», как говорят египтяне, то есть выстроить Амону храм Луксора.
Это здание, где можно восхищаться самыми прекрасными колоннами, созданными египетским искусством, претерпело некоторые изменения в царствование Рамсеса II. Затем храм восстанавливался в правление XXVI и XXX династий. Александр Великий[100]приказал выстроить часовню для ладьи Амона, бога, позволившего ему возложить на себя венец фараона. К концу III века римляне разобьют здесь военный лагерь, используя для этого блоки храма. Первое преддверие, следующее за колонным залом, становится христианской часовней. Христиане сбивают в нем рельефы, уничтожают капители колонн и разрушают лестницы. До сих пор храм еще не освобожден: в наши дни его северо-западный угол занимает мечеть. Достойно сожаления и то, что ему пока не посвящено ни одной исчерпывающей публикации.
Есть еще один храм, который, судя по развалинам, ничуть не уступал красотой Луксору. Речь идет о Судьбе, построенном у третьего порога Нила среди Нубийской пустыни. Здесь также использован типовой план с обычным расположением пилонов, дворов, колонного зала с двадцатью четырьмя колоннами и святилища. Помимо изящества, свойственного всем постройкам Аменхотепа III, Сульб обладает большим своеобразием. Его убранство дает важные ключи к пониманию праздника сед, церемонии обновления сил фараона. Брэстед сравнивал это труднодоступное святилище, гордо возвышавшееся среди пустыни, с Парфеноном. Недалеко от Сульба, египетское название которого означает «появляющийся в истине», Аменхотеп III воздвиг храм в Седэнге для культа своей супруги царицы Тэйе.
На стеле в Британском музее изображен Аменхотеп III, сидящий перед столом с пищей. Он улыбается, но кажется старым, погрузневшим, усталым. Его тело обрюзгло. Славные труды закончены, а будущее тревожно. Опасность со стороны хеттов не предотвращена. Все будет зависеть от характера фараона, что унаследует старому царю. И все же благодаря Аменхотепу III в Египте царило спокойствие. Разве люди, когда он царствовал, не наслаждались прелестью садов, храмов и своих жилищ, свежестью тени и северным ветром, прудами, окруженными деревьями и заросшими белыми и розовыми лотосами? Разве не вкусили они чудесных даров полей, разве не делили их с друзьями? Разве не были но воле богов воздвигнуты храмы?