Страница 28 из 84
* * *
Отец Сенусерта I, великий фараон Аменемхет I, приобщил сына к делам правления. Когда Сенусерт занимал пост визиря, владыка поручил ему отправиться с экспедицией в карьеры Вади Хаммамат и отыскать камень для большого саркофага. Когда рабочие трудились, к ним подбежала газель. Озадаченные, все прекратили работу: обычно это пугливое животное не приближается к людям. Но рабочим предстояло удивиться еще больше. Газель родила детенышей на большей каменной глыбе, которая оказалась как раз подходяще и дли крышки саркофага.
Аменемхет I сам обучил сына «ремеслу» фараона. Его слова, запечатленные на папирусе, деревянных табличках, острака и даже на кожаном свитке, причисляются к литературным шедеврам древнего Египта. Аменемхет I признается, что его правление оказалось нелегким. У него были столкновения с некоторыми местными властителями. «Я ходил до Элефантины, — объясняет он. — я спускался до Дельты. Я стоял на границах страны. Я созерцал пределы ее, я простер до границ могущество длани своей». Царь советовал сыну следовать его указаниям, если тот хочет царствовать счастливо. Пусть рассчитывает только на себя, ибо когда приходит беда, у тебя нет друзей. Пусть сын будет бдителен со своими подданными, пусть не доверяет никому, даже самым близким. Пусть он научится сохранять ясный ум даже во время сна. Старый царь давал все необходимое беднякам и сиротам, но взамен не получил ничего, кроли неблагодарности и неприязни. В течение всей своей жизни он был осторожен, за исключением одного- единственного случая. Это произошло однажды вечером во дворце. Царь предался отдыху после обеда, ибо сердце его устало. Вдруг послышался звон оружия. Люди, проникшие в личные покои фараона, произнесли его имя. Почувствовав опасность, он замер, как змея в пустыне, но так и не смог оказать сопротивление убийцам. Даже успей он выхватить меч, все равно был бы убит: врагов было слишком много.
Стал ли отец Сенусерта I жертвой заговора, или ему удалось избежать насильственной смерти? В поучении, которое он дает сыну, это не уточняется[69]. Как бы то ни было, новый фараон запомнил урок. Еще при жизни отца он выполнял обязанности командующего войском в Азия, Ливии и Нубии, а став фараоном, пресек все попытки мятежа. Сенусерт обуздал и чужие земли, и Египет. В законодательстве он воспользовался услугами искусного визиря Ментухотепа, одного из организаторов религиозных мистерий в Абидосе, где фараону принадлежала ритуальная роль Хора. Царь любил визиря больше всех других сановников, а визирь вел дела так, что власть царя признавали и в Египте, и в других странах. Единственный друг фараона, Ментухотеп принимает почести от всех других придворных, одаривая каждого вельможу своими милостями. Это он с позволения царя утверждает законы, назначает на должности чиновников, следит за выполнением кадастра, отпускает людей с миром после приговора трибунала. Так как визирь еще и судья, ему покровительствует бог Тот. На его языке — изречения бога, дабы не произносить несправедливых слов. Зная все, что таится в глубине сердец, он изобличает лжецов и удаляет от особы фараона всякого, кто питает к нему недобрые чувства.
Сенусерт I управляет страной, опираясь на личный совет. Царский двор располагает бюджетом, за которым тщательно следят писцы, требующие отчета обо всех расходах. Они указывают, кто отдал распоряжение, будь то в устной или в письменной форме. Везде — и в городе и в деревне — работают чиновники. Производится перепись населения. Сокровищница полна, богатствами хорошо распоряжаются. «Казначеи бога» отпускают средства на большие работы согласно описям.
Египет Сенусерта I процветает главным образом благодаря административной реформе, начатой еще при его предшественниках. Фараону удалось уладить непростое дело: отменить привилегии и ограничить власть номархов. Он снова берет бразды правления в свои руки. Правда, некоторые семейства в номах, например в Бени Хасане, остаются богатыми и могущественными, местная знать содержит дворы, столь же пышные, как у фараона, куда ливийцы приносят дань, как они это делают в честь царя Египта. При пересмотре кадастров точно установлены границы номов. Пределы владений отныне стали незыблемы, как небеса. Царь поступает как Атум-демиург. Он отринул несправедливость, восстановил в стране изначальный порядок, дал каждому то, что ему причитается. Он возвратил обратно земли, украденные одними юродами у других.
Областеначальники, номархи, становятся верными подданными царя. Любимые в столицах своих номов, как они сами утверждают, они исчисляют годы своего правления так же, как фараоны. Они строят себе великолепные гробницы: среди вершин египетского искусства некрополи Эль-Берше, Бени Хасана, Меира. Номархи, должность которых была наследственной, имеют собственные ополчения, собирают для фараона налоги, следят за ирригационной системой. В царствование Сенусертов номархи становятся блистательными чиновниками, которые по праву хвалятся тем, что накормили голодных, одели нагих, приняли меры при неурожае. Номархи не сгоняют земледельцев с их угодий, не угнетают слабых.
Сенусерт III, по видимому, ликвидировал остатки привилегий номархов. Об этом говорит исчезновение пышных гробниц в номах после его царствования. Царская власть снова утверждается во всей своей мощи. Творения литературы подчеркивают это возвращение к исконным традициям Египта.
* * *
Сенусерт I устроил столицу не в Фивах, а в Среднем Египте[70], откуда ему было легче управлять и севером и югом страны. Он назначает одного из своих приближенных «мэром» Фив, чтобы не упускать из поля зрения этот великий город. Сенусерт снискал любовь жрецов Амона и самого бога Фив, но не пренебрегал и другими божествами, как, например, Птахом — богом Мемфиса. Известен восхитительный рельеф, где Птах по-братски обнимает Сенусерта и дает фараону дыхание жизни.
Царь был великим строителем. Из карьеров ему поставляли материал, необходимый для возведения важнейших сооружений. В столичном городе Лиште была построена его пирамида, в Карнаке — великолепная часовня, о которой говорилось в начале главы, и другие строения при храме Амона, в Гелиополе — храм от которого уцелел один лишь обелиск. Сохранился текст, рассказывающий о совещании царя с советниками по поводу строительства в Гелиополе. В третий год царствования Сенусерт I пожелал посвятить храм богу Ра-Хорахти. Царь является в зал приемов в двойном венце и совещается с придворными. Бог послал фараона на землю, чтобы тот исполнил свой долг перед ним: Сенусерт должен воздвигнуть святилище. Фараон поясняет: «Он поставил меня пастырем этой страны, ибо ему ведомо, кто установит в Египте порядок. Он вручил мне то, что он защищает (вселенную), то, что освещает его око». Фараон — избранник, он предназначен царствовать «с зародыша». Страна принадлежит ему по всей своей протяженности, в длину и в ширину, его власть простирается до небес. Возводя храмы, царь продолжает жить в своих творениях, он не может исчезнуть бесследно. «Что принадлежит вечности, то не погибнет». Придворные одобряют план Сенусерта: «Слово в твоих устах. Знание за тобой, о царь!» — восклицают они. Посовещавшись с управителем дворца и «министром финансов», властелин поручает им организовать работы и подготовить строительную площадку. В заключение описана церемония закладки храма, возглавленная фараоном. Верховный жрец-чтец и писец божественных книг держат веревку, по которой намечают план нового строения, а народ ликует.
Почти все архитектурные памятники той блистательной поры разрушены. В эпоху Нового царства камень древних построек закладывали в фундаменты новых храмов. Повторное использование старых блоков связано с желанием следовать священной традиции воплощать древние творения в новых. Полому при «демонтаже» храмов или пилонов находят разрозненные части построек времен Среднего царства.
Сенусерт I, как и фараоны Древнего царства, выбрал себе усыпальницей пирамиду. Ее высота — около шестидесяти метров. В подземных помещениях можно заметить технические новшества. Фараоны Среднего царства усложняют систему коридоров, создают настоящие лабиринты. Возможно, это делалось тля того, чтобы сбить с толку грабителей. Кроме того, вход в пирамиду расположен теперь пс на севере. Это, без всякого сомнения, свидетельствует об отказе от древней теологии, ключевым моментом которой было учении о пребывании души возле околополярных звезд.