Страница 1 из 31

Провокатор

Селеннов Борис

Борис Георгиевич Селеннов

Провокатор

От автора

Большой Гнездниковский, дом 5.

Знакомый адрес? Нет? Ничего удивительного. Сейчас мимо этого дома проходят сотни людей, не обращая на него никакого внимания. А ведь были времена – всего каких-то сто с небольшим лет назад! – его старались обходить стороной. Мало ли что… Лишь очень немногие осмеливались шутить: из этого дома Сибирь видна!

Большой Гнездниковский, 5.

Московское охранное отделение. Дом-тайна.

Я стою рядом на тротуаре. Машинально прикладываю ладонь к стене, словно хочу ощутить хоть какой-то отзвук из прошлого. Тщетно. Дом молчит.

А ведь когда-то здесь чётко слышался пульс жизни огромной империи. То размеренный, то учащённо-тревожный. Назревали грозовые перемены. Звенели студенческие демонстрации, забастовки рабочих останавливали фабрики и заводы, на митингах и в газетах кричали о либеральных ценностях. И весь этот кипящий водоворот лиц и событий скрупулёзно фиксировался в строчках донесений, фотографиях лиц, объяснениях задержанных, в протоколах допросов. И мало кто знал из тех, чьи фотокарточки и показания хранились здесь, что все они, как стая больших и малых рыбок, уже были внутри огромной сети, из которой нет выхода на свободу.

Большой Гнездниковский, 5.

Дом как дом. Как десятки других в тихих московских переулках. Изредка распахивались глухие чёрные ворота, выезжала со двора карета с опущенными шторками на окнах. Изредка въезжала такая же. Кто уехал? Кого привезли? Тайна.

А сколько бушевало здесь страстей, отчаяния, несбывшихся надежд! Сколько здесь было сломано судеб. Скольких попавших сюда ждала виселица или долгие вёрсты истоптанной тысячами ног кандальной Владимирки.

Из этого дома Сибирь видна…

Большой Гнездниковский, 5.

Дом-тайна.

Здесь разрабатывали планы в незримой войне с врагами отечества.

Победы в этой войне чередовались с поражениями. Громкие – на всю страну! – выстрелы террористов с провалами и казнями десятков членов боевых групп. И уже ничто не могло остановить эту войну, войну не на жизнь, а на смерть, хотя у тех и других была единая цель – светлое будущее России.

В тот период, о котором идёт речь в предлагаемой книге, перевес в этой войне был на стороне охранного отделения во многом благодаря стараниям Сергея Васильевича Зубатова, пожалуй, самого яркого человека в истории царской тайной полиции. Именно он поднял московскую охранку до лучших образцов европейских спецслужб. Внедрил науку в повседневную практику. Разработал стратегию и тактику политической полиции. Достаточно сказать, что некоторые его методы и проведённые операции до сих пор изучаются в специальных учебных заведениях.

Революционеры ненавидели Зубатова и старались объезжать Москву стороной.

Но, пожалуй, его главным делом стал, как принято сейчас говорить, проект, который остался в истории под названием «полицейского социализма».

Зубатов первым увидел опасность нарождающегося социал-демократического движения и первым осознал, что победа будет за теми, кто сможет увлечь за собой народные массы по одному из двух путей: бескомпромиссной политической борьбы (что случилось в России) или экономических преобразований, как в Европе.

Самое интересное, что начинания Зубатова в Москве, Петербурге, во многих городах империи дали весьма обнадёживающие результаты. И его планы развития России реально могли уберечь её от «великих потрясений» в октябре 17-го года. Но начальник охранки потерпел сокрушительное поражение.

Враги у С.В. Зубатова были не только в стане революционеров. Как яркого, незаурядного человека его не любили в царском окружении, в верхах полицейского ведомства, в среде воротил капитала, видевшего в его начинаниях угрозу своему существованию. Иные из «сильных мира сего» понимали перспективность его идей, но считали, что начинать их воплощение в России ещё рано.

Очень скоро оказалось, что уже поздно…

Большой Гнездниковский, 5.

Дом-тайна.

Как мало мы знаем о тех людях, что работали здесь. О том, что приводило их сюда. Ведь охранниками не рождаются. Как могло случиться, что юный Серёжа Зубатов, член революционного кружка, неблагонадёжный субъект по отзывам полиции, спустя считаные годы смог возглавить всю тайную полицию России и, как двуликий Янус, отправлял за решётку своих прежних друзей?

Где, на каком перекрёстке и под влиянием каких обстоятельств он, перечеркнув прошлое, решил с чистого листа начать новую биографию?

Но поскольку наше повествование – не документальное исследование жизни начальника московской охранки, а роман, где в силу жанра возможен авторский домысел, я, сделав главного героя книги полным тёзкой (по имени и отчеству) Сергея Васильевича Зубатова, изменил его фамилию, дабы книжный персонаж не искажал образ реального человека.

Да, в жизни С.В. Зубатова, как и у его литературного почти двойника, было всё: и служение отечеству, и страсти, и увлечения, которые порой завязывались в такой гордиев узел, который не мог распутать и он сам.

Он служил самодержавию, но иногда тайно оказывался на стороне его врагов. Он безумно любил одну женщину, но изменял ей с другой. Он дружил, но, случалось, предавал друга. Он бескорыстно протягивал руку помощи, и он же безжалостно затягивал петлю провокации на шее неповинной жертвы.

Как это можно объяснить?

Судьба?

Нет, это было бы слишком просто. Он, сильный человек, мог поспорить со своей судьбой. Здесь скорее что-то другое, что заставляло его поступать вопреки своей воле. Что? А вот это уже тайна.

Хотите прикоснуться к ней? Пожалуйста. Я открываю двери.

Большой Гнездниковский, 5…

1905, январь, 11-е

Английский замок мягко щёлкнул. Зубов шагнул в квартиру, замер, ожидая услышать шаги Ирины, обычно встречавшей его в прихожей. Чуть помедлив, снял пальто, заглянул в приоткрытую дверь гостиной.

– Ира! – позвал и осёкся. Часы на стене пробили четверть десятого. «Может, прилегла?» – мелькнула мысль. На столе белел лист бумаги, исписанный крупным Ирининым почерком.

«…Прощай. Наконец-то разглядела твоё истинное лицо и поняла, кто ты на самом деле. Презираю! Уезжаю к Павлу…»

Зубов прочёл эти строки раз, другой, третий. «…Прощай. … Презираю…» Всё его существо отказывалось воспринимать эти слова. Почему? Что случилось? Что это – шутка? Розыгрыш? Но он уже понимал, что это не шутка и не розыгрыш.

Впервые за много лет он не знал, что ему делать. Записка Ирины словно оглушила его. И сейчас он медленно приходил в себя, пытаясь осознать своё состояние. Боли не было. Это, пожалуй, первое, что он ощутил с какой-то беспощадной ясностью. И это было странно. Ведь он дорожил Ириной. Не хотел разрыва. А вот сейчас, когда вдруг это случилось, Зубов ощутил, что не чувствует ни боли, ни отчаяния. Пожалуй, одну только усталость, тяжёлую усталость во всём теле.

Часы в гостиной пробили очередную четверть.

Неужели он так огрубел душой за последние годы, стал настолько толстокож, что даже разрыв с любимой женщиной не может причинить ему боль? Нет. Не в этом дело. Просто он был готов к этому разрыву. Он думал об этом много раз и знал, что рано или поздно это случится. Рано или поздно Ирина всё узнает и… Что будет тогда?

Рука, державшая лист бумаги, вдруг потяжелела, и Зубов никак не мог унять дрожь пальцев, державших послание от Ирины.

Он шагнул к её спальне, распахнул дверь. Повсюду валялись вещи, на полу желтел чемодан с откинутой крышкой. На трюмо – вскрытый конверт. Взял его, поднёс к глазам. Всё правильно. Ему, Зубову Сергею Васильевичу. И всё понял. Последнее письмо от Павла. Он ждал его. И вот наконец получил. Он знал, что там написано. Но тем не менее вынул из конверта вдвое сложенный листок. Стал читать: