Простить и поверить

Все сегодня было не так. Дуденко с утра скалился во все тридцать два зуба, хотя как будто особых поводов радоваться, кроме обнаруженной камеры, не имел. Милосердов делал вид, что хочет предупредить о каких-то неприятностях. Старший Черемных прилетел, сорвавшись с теплого места без особых на то предпосылок. Машину эти недоумки уникальную угнали, тогда как раньше, судя по деталям, брали ширпотреб, чтобы не светиться. Михаил, в конце концов, пропал – все это не могло быть простым стечением обстоятельств, а Дима, ошеломленный известием об аресте Моккавейской и собственным признанием Лене в любви, напрочь потерял способность анализировать и делать выводы. И оставалось только надеяться, что опомнился он все же не слишком поздно.

Дима огляделся вокруг. Внешне все вроде бы было как обычно: Миланка уже рассчитывала довольного клиента; механики доделывали сразу два автомобиля; с черного входа разгружалась машина с привезенными запчастями – но тревога и не думала отступать. Может, и зря он себя накручивал, имея в активе запись разборки милосердовцами угнанного Майбаха, но Дима все же нашел в телефоне номер Михаила и попытался его вызвонить.

Попытка не удалась: абонент совершенно необъяснимо оказался вне зоны доступа. Дима хмыкнул, прикидывая, что могло приключиться с оным абонентом. Напился после очередного угона до чертиков и вырубил телефон, чтобы тот не мешал спать? Утопил его в унитазе, и тот перестал работать? Просто разбил, выронив из дрожащих рук? Ни одну из этих возможностей исключать было нельзя, и Дима не исключил бы, если бы у Мишки был сегодня выходной. Теперь же его молчание и отсутствие на рабочем месте напрягали так, что Дима начал розыски.

Для начала обратился к Миланке с вопросом, не видела ли она сегодня Михаила. Та неожиданно засмущалась, однако призналась, что да, видела с утра, и Михаил даже попросил ее сообщить ему, когда на работе появится Корнилов. Что Миланка и попыталась сделать, но Михаил оказался «вне зоны доступа», а Миланка потом «забегалась и забыла о его просьбе». Нет, выпивкой от него не пахло, зато он показался Миланке чем-то взволнованным, но, поскольку «она была очень-очень занята…»

Дима поблагодарил и следом отправился к Никите, которого Лена наняла к Михаилу стажером. Тот отчитался, что пришел сегодня на работу раньше срока и напарника тоже видел. Михаил собирался показать ему, чем принципиально отличается ремонт разных типов двигателей, но его увел Дуденко, и «вот уже почти целый час» Никита теряет без наставника время, «когда мог бы…»

– Дуденко? – перебил его Дима, чувствуя, как ускорился в предчувствии пульс. – А что ему надо от Михаила? У них как будто разные сферы деятельности.

Никита недовольно передернул плечами.

– Максим Глебович попросил Михаила на склад с ним спуститься, – сообщил он. – Сказал, что не может какой-то агрегат найти, и боится, как бы его кто не вынес с сервиса. Вот Михаил с ним и ушел.

– И не возвращался? – зачем-то уточнил Дима, хотя ответ и так был ясен.

– Максима Глебовича я видел, – неприязненного проговорил Никита. – А Михаил – не знаю, может, бахнул там на складе, да и дрыхнет без задних ног. Телефон его, во всяком случае, недоступен.

Дима поставил себе на вид донести в дальнейшем до Никитоса недопустимость отзываться о наставнике в подобном тоне, а сейчас не стал терять на воспитание время. У него наконец появилась зацепка, где искать Михаила, и Дима, захватив с собой фонарик и связку ключей, направился на склад.

В «Автовладе» было три склада: в один из них сейчас разгружали поставщика, второй больше напоминал кладовку, а третий находился в подвальном помещении, где постоянно пропадала сеть, и логика подсказывала, что эти вещи взаимосвязаны. Вот только, на удивление, ни один из ключей к запертым дверям склада не подошел. Дима на всякий случай проверил еще раз – но с тем же успехом. Это становилось все более интересным.

В голове нарисовалась картина из второсортного триллера. Вот Дуденко с неизвестной пока Диме целью заманивает Михаила на склад, там оглушает – об убийстве думать Диме претило – запирает дверь и уносит ключ от нее с собой, чтобы никто раньше времени не мог проникнуть внутрь, найти Михаила и выяснить у него причину такого поступка Дуденко. Сюжет, несмотря на банальность, выглядел вполне правдоподобным, а значит, у Михаила действительно могли быть какие-то сведения, которые, очевидно, не должны были знать не посвященные в очередную аферу милосердовцев. И можно было, наверное, разыскать самого Николая Борисовича и потребовать ключи от склада у него, но Дима решил не терять времени. Почти двенадцать лет прошло с тех пор, когда он в последний раз пользовался отмычкой, но юношеские навыки, видимо, вбивались навечно, и Дима нашел способ почти беззвучно вскрыть этот проклятый замок.

Однако и это не позволило ему проникнуть на склад. Чуть сдвинувшись, дверь как будто уперлась во что-то, что не давало ей открываться дальше, и Дима, посветив фонариком внутрь, увидел на полу распластанное тело пропавшего Михаила.

Непечатная фраза сорвалась с языка раньше, чем Дима решил, что теперь делать. Киношная сцена вовсю воплощалась в жизнь, а у него не было даже связи, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Что ж, придется рассчитывать на собственную силу: благо, жаловаться на нее Диме обычно не приходилось.

Он навалился на дверь, вынуждая ту открыться хотя бы на столько, чтобы он смог протиснуться внутрь. Оказалось, что двигать обмякшее тело – задача не из простых, но Диму подстегивала разгорающаяся в душе ненависть. Дуденко, мразь такая, давно выпрашивал трепки, теперь же вообще перешел всякие границы! А внутри трезвонил тревожный звонок, что все это – лишь прелюдия какой-то грандиозной подставы.

Наконец проем увеличился достаточно, чтобы начать действовать. Света, что характерно, на складе тоже не было, но фонарика вполне достало, чтобы ощупать неподвижного Мишку и различить-таки у него на шее слабый пульс. Дима еще раз выматерился, на этот раз с некой долей облегчения, и нашел на стене телефон. Черт его знает, почему один из двух стационарных сервисных аппаратов находился на складе: возможно, как раз из-за отсутствия здесь мобильной связи – но это позволило Диме набрать номер скорой помощи и вызвать ее в «Автовлад». После этого он аккуратно оттянул Михаила от двери, позволяя той открыться окончательно, и с трудом поднял его на руки.

Еще раз чертыхнулся, ощутив всю его массу. Мишку нельзя было назвать толстым, но безжизненное его тело весило словно бы в два раза больше, чем должно, и Диме пришлось весьма постараться, чтобы сделать даже несколько шагов до лестницы. На складе было слишком тесно, чтобы врачи скорой могли нормально осмотреть пациента, и Диме оставалось только надеяться, что он не причинит своими действиями Михаилу еще больший вред.

Впрочем, выбора у него не было.

– Оставь… Дмитрий Юрьевич, оставь… – раздался возле уха столь слабый шепот, что Дима подумал бы, что ослышался, если бы не различил собственное отчество, от которого Михаил не отказался даже в нынешнем состоянии. – Тебе Леночку спасать надо, – отчаянно продолжил тот, и на этом месте Дима замер как вкопанный. Горячий пот на спине тут же превратился в холодный и липкий.

Неужели предчувствие не обмануло?

– Ты бредишь, Миш! – выдохнул он, страстно желая, чтобы услышанные слова действительно оказались бредом. Но Михаил только напрягся и каким-то невероятным усилием поднял руку, чтобы вцепиться Диме в рубашку.

– Это Дуденко с Радиком придумали… – выдавил он, кажется впервые отказавшись от вечной своей манеры обращения. – Позвонить владельцу Майбаха и сказать, что обнаружили сегодня с утра в сервисе двигатель с его вином… И навести на Леночку…

Дальше объяснять Диме было не надо. Неслучайно эти мрази такое авто выбрали: там владелец, кто прав, кто виноват, разбираться не станет. Грохнет за одну только царапину на кузове. А за то, что милосердовская компашка натворила…

– Дуденко хотел, чтобы я это сделал, но я отказался, Дмитрий Юрьич, Галочкиной памятью клянусь! – вырвал Диму из страшных мыслей своим надрывом Михаил. – Помешать ему пытался, а он меня электрошокером…