Страница 110 из 139
Этим посланием преподобный ясно показал свою великую ревность по благочестии. Прочитав его, царь устыдился и несколько смирился и на время прекратил внутри своего государства гонения на православных. Он отписал к преподобному со смирением, обвиняя других в церковной смуте.
«Человек Божий, — писал он, — в новшестве этом мы неповинны. Призываем дерзновенно во свидетельство Всевидящее Око Божие, от тех происходит эта смута, которым много более других следовало бы в молчании почитать догматы веры и Соборы. Они же желают каждый показаться выше других в слове и в достоинстве, нападают друг на друга и нас привлекают к себе. Небезызвестно твоему преподобию, что некоторые из иноков и клириков, считающие себя правомыслящими, вызвали эти соблазны, стараясь, как мы сказали, показать свое превосходство.»
Однако царь смирился ненадолго и по прошествии некоторого времени снова восстал против Православия. И снова всюду, даже и в Святом городе Иерусалиме, были возвещены постановления царя, отвергающие святые Соборы, в особенности же Халкидонский. Снова духовный воин преподобный Феодосий, хотя уже и престарелый летами, обнаружил юношеский подвиг. Когда все молчали из страха и весьма многие изъявляли согласие, преподобный пришел в Иерусалим из своей обители и, став в великой иерусалимской церкви на возвышении, с которого обыкновенно священники предлагают чтения народу, и, сделав рукой знак молчания, громко возгласил:
— Кто не почитает четыре Вселенских Собора, как и четыре Евангелия, да будет анафема!
Сказав это, он, как ангел, поразил народ, и никто из противников не осмелился ничего возразить. Потом, призвав из своих учеников усерднейших к вере, он обходил с ними окрестные города и селения, уничтожая зловерие и утверждая благочестие. Царь, услышав об этом, осудил его на изгнание — окаянный не знал, что смерть стояла уже у дверей его. Преподобный был сослан в заточение, а царь Анастасий скоро лишился сей временной жизни, после чего исповедник Христов Феодосий вместе с другими, претерпевавшими изгнание за Православие, немедленно возвратился в свою обитель. Писал к нему Феликс, епископ древнего Рима36, также и Ефрем, епископ Антиохийский37, ублажая блаженного многими похвалами за то, что он обнаружил такую ревность — потерпел за истинную веру изгнание и готов был принять смерть. Но уже время перейти нам к сказанию о чудесах святого.
В то время когда злочестивое повеление царя Анастасия было возвещаемо во Святом городе Иерусалиме, для этого были собраны все отцы из палестинских обителей, и преподобный Феодосий, как мы сказали, пришел туда же со своими учениками. И весь этот собор был на месте, называемом Иерафион38, — место же это есть сооруженное Константином Великим седалище, на котором ежегодно бывало воздвижение Честного Креста Господня.
В это время одна женщина, имевшая на груди болезнь, которую врачи называют канкрум39, страдая долгое время и не получая от врачей никакого облегчения, пришла туда и стояла в изнеможении близ лика святых отцов. Подойдя к одному из них (то был преподобный Исидор, бывший впоследствии игуменом Сукийской обители40), она сказала ему со слезами о своей болезни и спрашивала: есть ли в том соборе преподобный Феодосий и каков он видом? Исидор указал ей перстом святого. Она, подойдя и став сзади, подобно кровоточивой, коснувшейся края одежды Господней41, тайно прикоснулась к иноческому одеянию, которое было на преподобном, и тотчас получила исцеление. Это не утаилось от преподобного, который, обратившись к женщине, сказал:
— Дерзай, дочь, ибо Владыка мой сказал: «Вера твоя спасла тебя»42.
Блаженный Исидор поспешно подошел к женщине, желая видеть совершившееся чудо, и нашел, что не осталось и знака на том месте, где была неизлечимая язва.
По смерти царя Анастасия и по возвращении из заточения преподобного отца у Феодосия было в обычае ходить в Вифлеем для молитвы. Однажды, желая отдохнуть от труда, он свернул с пути в обитель преподобного Маркиана. Тот, с любовью приняв дорогого гостя, не имел чем угостить его, ибо у него не было в то время ни хлеба, ни пшеницы. Когда они довольно долгое время пребыли в духовной беседе друг с другом и настало время трапезы, Маркиан приказал своим ученикам, чтобы они сварили сочиво и подали им. Феодосий же, видя такую бедность его, велел своим ученикам вынуть из мешка и предложить своих хлебов, взятых из дому на дорогу. Когда они ели, преподобный Маркиан сказал преподобному Феодосию:
— Не обессудь, отче, на том, что приготовили скудное угощение, и не укоряй нас, что не предложили хлеба, ибо мы очень обеднели и у нас совсем нет пшеницы.
Когда он сказал это, дивный Феодосий, посмотрев на бороду Маркиана, увидел неизвестно откуда попавшее в нее пшеничное зерно. Осторожно и тихо сняв его правой рукой, он сказал с радостной улыбкой на лице:
— Вот и пшеница, как же вы говорите, что у вас нет пшеницы?
Блаженный Маркиан, взяв с радостью из Феодосиевых рук вынутое из своей бороды зерно, как некоторое плодородное семя, повелел отнести его в житницу, веруя, что по благословению святого Феодосия оно без труда принесет плод больший, чем на возделанной ниве, что и случилось. По уходе Феодосия, когда ученики хотели поутру открыть двери житницы, то увидели, что она полна пшеницы, так что даже и двери не открывались. Маркиан послал к преподобному Феодосию с известием о свершившемся чуде и с благодарностью за умножение пшеницы.
Преподобный отвечал:
— Не я, но ты, отче, умножил пшеницу, ибо зерно было взято из твоей бороды.
Одна знаменитая женщина из Александрии43 пришла в обитель преподобного Феодосия с сыном своим, маленьким отроком, который, увидев издали святого отца и указывая на него пальцем, воскликнул к своей матери:
— Вот кто спас меня от потопления в колодце, поддержав меня за руку, чтобы я не утонул в воде.
Мать, упав к ногам преподобного, рассказала следующее:
— Отрок этот, — сказала она, — играя со своими сверстниками, упал по неосторожности в глубочайший колодец, и мы думали, что он разбился там и утонул. Рыдая о нем как уже об умершем, мы спустили одного человека в колодец, чтобы вынуть из воды труп отрока, но нашли ребенка живым на поверхности воды. Когда мы изумлялись и спрашивали, каким образом он не утонул в воде, он рассказал нам: «Какой-то престарелый инок, явившись, взял меня за руку и держал на воде». С того времени, взяв отрока, я обхожу города и селения, горы и пустыни, пока не найду этого отца. И вот я нашла твое преподобие, и тебя узнал ребенок мой, спасенный тобой от потопления.
Другая женщина очень страдала во время рождения детей: она рожала мертвых детей и всякий раз с весьма тяжкими страданиями. Она была и многочадна, и бесчадна: многочадна — потому что рожала часто, бесчадна — потому что дети рождались мертвыми. Со слезами просила она преподобного Феодосия помолиться о ней, чтобы ей не рожать более мертвых детей и чтобы облегчились ее жестокие страдания. Еще просила она и о том, чтобы, когда она родит мальчика, позволил назвать его своим именем — Феодосием.
— Если ты позволишь, — сказала она, — назвать твоим именем имеющего родиться от меня, то надеюсь, что ребенок будет жив.
Преподобный согласился на ее просьбу, усердно помолился о ней Богу, и когда настало время женщине родить, то у нее не было прежних страданий: она родила легче, и ребенок оказался живым, мужского пола и был назван именем преподобного. Когда окончилось кормление его грудью и он несколько подрос, то его привели в обитель к преподобному отцу и посвятили на иноческое служение Богу. Также и другая женщина из Вифлеема, скорбевшая о своих умиравших детях, когда назвала новорожденного именем преподобного, сохранила через то ему жизнь; он вырос здоровым и был мужем искусным, ибо был превосходным архитектором.
Однажды гусеницы и саранча производили опустошения в Палестине. Преподобный был в то время уже весьма стар и не мог ходить. Однако он приказал ученикам вести себя в поле, где угрожала плодам земным погибель, и там остановил саранчу и гусениц, сказав: