Страница 108 из 139
— Спасайтесь, отцы и братия, спасайтесь, а меня больше здесь не увидите!
Это было первым свидетельством добродетели преподобного Феодосия: что у него был такой ученик, готовый по его наставлению на смерть и оказавшийся после телесной смерти живым душою, по слову Господню в Евангелии: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет»13. Прочие же обнаружения данной старцу от Бога чудесной благодати будут видны из следующего повествования.
Наступил праздник Христова Воскресения. Ученики святого, которых в то время было уже двенадцать, скорбели, что у них ничего не было на празднике поесть -— ни хлеба, ни масла, и ничего съестного, а более всего скорбели, что в такой пресветлый праздник не могло быть Божественной литургии, так как не было для службы ни просфоры, ни вина, почему они должны были лишиться и причащения Святых Таин. Тайно они роптали несколько между собой на преподобного. Он же, имея несомненную надежду на Бога, повелел братиям украсить Божественный алтарь и не скорбеть.
— Тот, — сказал он, — Который препитал в древности Израиля в пустыне14 и после того насытил малыми хлебами многие тысячи людей15, промыслит и о нас: ибо Он ни силой не сделался слабее, чем был прежде, ни ревность Его в промышлении над миром не сократилась, но Он — Один и Тот же Бог во веки.
Так с надеждой говорил преподобный — и тотчас сбылись слова его. Как в древности Аврааму предстал в чаще овен, готовый для жертвы16, так и у сего блаженного старца по Божию Промышлению оказалось все нужное. При заходе солнца пришел к пещере их некоторый боголюбец, везя из своего дома на двух лошаках различную пищу для пустынных постников, кроме того, и просфоры и вино для совершения Божественных Таин. При виде этого ученики блаженного возрадовались и познали, какой благодати сподобился старец их у Бога. Они в веселии отпраздновали Пасху, а принесенной пищи им достало на всю Пятидесятницу. Потом снова не стало пищи, и снова братия, мучимая голодом, скорбела. В то время один богатый муж творил много милостыни всем палестинским обителям, не подавал помощи только одной Феодосиевой обители, находившейся в пещере, ибо не знал о ней. И докучали братия отцу, чтобы он дал знать этому благодетелю о себе и о них, чтобы, подобно прочим обитателям, получить от него милостыню на пропитание. Преподобный Феодосий, отнюдь не желая быть известным кому-либо в мире и надеясь не на людей, а на Бога, открывающего Свою руку и насыщающего все живущее по благоволению17, утешал учеников своих и поучал их, чтобы они терпеливо ожидали милости Божией, уповая на Того, Кто насыщает всякую алчущую душу: если Он дает пищу бессловесным скотам и птенцам ворона, взывающим к Нему18, тем более Он не лишит нужной пищи разумную и словесную тварь. Когда святой утешал таким образом малодушествовавшую братию, пришел к ним некто, ведя лошака, навьюченного большим количеством съестных припасов. Он шел не к Феодосиевой пещере, но переправлял припасы, чтобы отдать их в некотором другом месте. Когда же он был близ пещеры и хотел миновать ее, лошак остановился и не двигался далее с места; даже и после многих побоев от своего господина оставался на месте неподвижным, подобно камню. Человек этот, уразумев, что лошак его удерживается и остается неподвижным по воле Божией и силой невидимой, ослабил ему поводья и пустил его идти, куда хочет. Лошак, как ведомый некой рукой, пошел прямо к обители преподобного Феодосия, находившейся в пещере, и человек тот, познав благословение Господне и Промышление Его о Своих рабах, отдал все припасы преподобному старцу и ученикам его. И с того времени ученики святого перестали малодушествовать и старались быть ревнителями твердой веры и надежды своего преподобного отца на Бога.
Число братий ежедневно увеличивалось, ибо источники благодати, которой был исполнен святой отец, привлекали к себе много душ, любящих добродетель, которых можно было назвать разумными ланями, желающими духовных вод19, причем немало приходило сановитых и богатых людей, чтобы жить с преподобным. Пещера сделалась тесной для помещения столь большого количества людей. Приступив к преподобному, братия стали докучать ему просьбами, чтобы он основал возле пещеры монастырь и устроил широкую ограду для словесных овец.
— Не заботься, отче, — говорили они, — о средствах для построения монастыря; только прикажи — и наших рук будет достаточно для совершения этого дела.
Святой, видя, что его призывают быть пастырем весьма многочисленного стада и что нарушается его безмолвие, смущался различными помыслами, то не желая оставить безмолвие как нелицемерную матерь, то попечение о братиях считая за дело немаловажное, ибо не для себя одного только человек должен жить, но гораздо более для ближнего, образом чего был Сам Христос Господь, Который собрал учеников, явился Пастырем словесных овец и положил за них душу Свою. Размышляя об этом, преподобный Феодосий недоумевал, чего держаться: безмолвия ли или попечения о спасении братии, и склонялся мыслию то к сему, то к другому. Что же делает блаженный? Он возлагает все на Бога, могущего соединить и то и другое для одной пользы, — чтобы и плод безмолвия не потерять, и не лишиться награды за начальствование над братиями и попечение о них, ибо жизнь инока укрепляется не в уединении тела, но через твердость в добре и мир сердца. Преподобный держал еще в уме и пророчество святого Симеона Столпника, который предсказал ему пасение словесных овец. Впрочем, он поручал дело, предпринимаемое им, Божию изволению и молился Ему, чтобы Он дал знать, если Ему будет угодно создание монастыря, и указал чудесным знамением место, на котором должно было бы полагать основание обители. Взяв кадило и наполнив его холодным углем, он положил фимиам без огня и пошел по пустыне, молясь так:
— Боже, уверивший Израиль многими и великими чудесами и убедивший различными знамениями угодника Своего Моисея, чтобы он принял бремя начальствования над Твоими людьми, изменивший жезл в змия и здоровую руку в побелевшую от проказы и потом сделавший ее снова здоровой20; обративший воду в кровь и легко обращающий кровь снова в воду21; давший Гедеону на руке знамение победы22; Творец всего и Вседержитель, начертавший Езекии продолжение жизни тенью, возвращенной назад по ступеням23; услышавший молитвы Илии и пославший огонь с неба для обращения нечестивых и попаливший дрова и жертвы, и камни, и воду24! Ты и ныне — Тот же Бог, услыши меня, раба Твоего, и покажи место, где будет угодно Тебе, чтобы я воздвиг храм Твоей Державе и устроил обитель рабам Твоим, моим ученикам. Укажи всеконечно такое место там, где повелишь сим углям возгореться самим по себе, во славу Твою, для опознания и возвещения истины многим.
Говоря в молитве это и подобное сему, он обходил места, которые казались более удобными для построения монастыря. Он прошел далеко по пустыне и с теми же невозгорающимися и холодными углями в кадиле достиг места, называемого Кутилла, и до берегов Смоляного озера25. И когда увидел, что угли не загораются и его желание не исполняется, то вознамерился возвратиться в пещеру. Когда он возвращался и пещера была уже недалеко (о, кто достойно восхвалит Твою, Бессмертный Царь, силу!), из кадильницы внезапно вышел благоухающий дым, ибо угли сильно разогрелись. Святой познал, что это — место, на котором по благоволению Божию должна быть создана обитель, чудесно отмеченная не языком, но огнем. Ученики святого тотчас принялись за дела: положив основание, они построили церковь, келии и ограду, и скоро с помощью Всевышнего устроили просторную обитель.
Лавра преподобного Феодосия сделалась знаменитой и славной, и в ней было установлено общежитие. Господь даровал этой лавре всякое изобилие, чтобы живущие в ней не только могли обогащаться духовными богатствами добрых дел, но не были лишены и потребного для тела. И находили там успокоение не только иноки, но и миряне, странники и пришельцы, нищие и убогие, больные и немощные. Ибо преподобный Феодосий был милосерд, человеколюбив и милостив, являясь для всех сердобольным отцом, для всех любезным другом, для всех усердным рабом и служителем, очищая язвы и струпья больных, омывая кровь, поя их из своих рук и оказывая им всякие услуги. Он обнаруживал великую любовь и к приходящим отовсюду, угощая их, успокаивая и снабжая всем необходимым. Преподобный был общим пристанищем, общей врачебницей, общим домом, общим приютом, общим сокровищем недугующих, алчущих, наготствующих, странствующих; все утешались его любовью, милостию и щедростию, и никого он не презирал. Служившие в обители за трапезой замечали, что иногда случалось в один день подавать до ста обедов для приходивших странников и нищих, — так был человеколюбив и страннолюбив преподобный отец. Бог, Который Сам есть любовь26, видя такую любовь Своего угодника к ближним, благословил монастырь его, так что и малое количество пищи невидимо умножалось в нем и насыщало бесчисленное множество народа.