Страница 9 из 16
– Такую потрясающую историю и личность стыдно не знать, – с наставительной интонацией произнес Вик. – Вот сам посуди, если бы ты был на месте наемника, куда тебя, думаю, вторая ипостась Эйна и не пустила, ты бы прохлопал байку о том, как из-за частичного отключения памяти наемник учителем биологии заделался?
– Нет, – улыбнулся Дженк. – Но там, скорее, наоборот вышло.
– Тем более. Вот поэтому среди наемников все в курсе, включая тех, кто уже не у дел, как я.
– Я не наемница, и я не в курсе, а мне интересно, – подала голос черноволосая зеленоглазая брюнетка. Ее за талию обнимал высокий блондин с мраморной кожей, белесыми волосами, ресницами и бровями, и странным фиолетовым оттенком глаз.
– Я тебе потом расскажу, Ви, – пообещал Вик. – Это шедеврально. Красный, ты оценишь.
Блондин поднял левую бровь высоко вверх.
– Да? Договорились.
На этом слове широкоплечий брюнет, стоящий рядом с Ви и Красным, вздрогнул и опустил глаза. Локус внимания первопроходцев сместился на него, и Берц спросил:
– Март, чего от тебя эта сволота хотела?
Март пристыженно обернулся в сторону офиса и украдкой посмотрел вверх: там, в окне кабинета Честера на третьем этаже, маячила грозная фигура Андервуда, а тут, внизу, на служебной стоянке рядом с флаерами, на него с интересом и без враждебности смотрели пятнадцать оперативников во главе с задавшим вопрос Берцем, и новичок-стажер. И Ви, его боевая подруга по астродесанту, улыбалась, уютно прильнув под руку к Красному.
Марту стало жутко неуютно и как-то стыдно, хотя, по-хорошему, он пока ничего предосудительного не сделал.
– Он хочет, чтобы я к нему с докладами бегал, – секунду поколебавшись, признался Март и поделился впечатлениями от разговора с ревизором: – Я решил согласиться. Мне кажется, он какую-то не то двойную, не то тройную игру ведет. Не такая он гнида, какой прикидывается.
Берц хитро прищурился и постановил:
– В принципе, я так и думал. Вот и давайте-ка мы ему устроим… тройничок.
Оперативники хихикнули, а Роман продолжил:
– Март, не пугайся. Ребят, давайте вокруг него кружок сделаем, вроде как мы его сейчас допрашивать будем.
Бойцы рассыпались, а Март поежился, оказавшись в центре внимания и круга. Берц выступил к нему и принял показательную позу классического задиры – подбородок вверх, руки на груди, одна нога вперед, пусть Андервуд понервничает, но то, что он при этом сказал, Март осмысливал с минуту, прежде чем до него окончательно дошло:
– Март, если ты готов, я могу тебе такой вариант предложить. Ты пару раз сходишь к этому стервятнику со сведениями, ничего не утаивай, говори, как есть. Мы в ответ устраиваем тебе показательный бойкот как элементу нежелательному. Ты на этом фоне пристраиваешься к ревизору и потом нам рассказываешь, что он затеял. Честера с ученым надо искать, ясно, что пропали. Стажировка – это чушь собачья для отвода глаз. Мы предполагаем, кто их стибрил. А вот куда и зачем… Но пока давайте все сделаем вид, что поверили, потому что времени препираться с Андервудом у нас нет, так что кем бы он ни был, надо его побыстрее из Корпуса выдавить и договариваться с «Авангардом» и полицией о поисках. Март, потянешь?
Март, прикинувший на себя роль двойного, а то и тройного агента, просиял и кивнул:
– Да. Мне нравится.
– Хорошо, тогда все наши разговоры, кроме, понятно, этого, передашь Андервуду, и какой-нибудь один секретно подслушанный, чтобы было за что тебя прищучить. Это мы устроим. А если что интересное нароешь, сделай вид, что ты теперь в стане врага, и поддень меня или вон Красного, прицепиться можно всегда и к чему угодно. Мы тебе руку завернем и отведем в спортзал или на улицу. Там и расскажешь, что узнал, а спарринг вполсилы еще никому не повредил.
Март все больше проникался ответственной ролью и чувствовал по спине топот предвкушающих мурашек. До чего же здорово, что он согласился пару месяцев назад на предложение рыжеглазого! Никогда еще его жизнь не была столь насыщенно-интересной, и приложить свои усилия к миссии по спасению пропавшего начальства он был готов на все сто, а потому уверенно кивнул в ответ. Берц расслабился, разомкнул руки и хлопнул Марта по плечу:
– Вот и договорились. Спасибо, Март. А теперь давайте уже обсудим важное.
Стажер только серьезно кивнул еще раз и приготовился слушать.
Глава 23. Депривация сна
То, что мне снилось, не поддавалось никакому вменяемому объяснению. Я привык к миру своих снов – в них частенько я то становился свидетелем апокалипсиса, то наоборот, выступал в роли работника какой-то жутко секретной околомагической организации, призванной мир спасти, а не угробить, кошмары случались, эротика иногда пробегала. В целом я на сны не жаловался никогда.
Но сейчас я последовательно по верхам, но довольно детально просмотрел свою насыщенную событиями жизнь, переживая заново спектр эмоций, когда приятных, вплоть до пароксизмов довольства, когда не очень, особенно последний эпизод с моим увольнением, и даже во сне мне стало понятно – что-то не так. Я сквозь сон пытался мысленно ухватить за бесцеремонные щупальца того, кто шарил в моей памяти и чувствах, но тот неизменно ускользал, пока, наконец, я не сосредоточился целиком и полностью на ощущении полнейшей безнадеги – самой сильной из испытанных за последнее время эмоций.
Я попытался как-то сконцентрировать чувство и шарахнуть им в непрошенного гостя. Ответом мне стало бесконечное удивление и осторожный интерес, и чужеродные «щупы», которые я стал ощущать отдельно от своих собственных эмоций, из бредового сна и заодно сознания испарились. Почти сразу кто-то принялся трясти меня за плечо. Кто бы это мог быть.
Я проморгался, пытаясь понять, что от меня хочет ученый, и протер глаза кулаками. Кожа лица была влажной – похоже, я во сне все-таки расплакался. Тайвин выглядел встревоженным и хмурым, а я старался запомнить ускользающую вместе со сном чужеродность, чтобы точно не пропустить и не упустить в следующий раз. Почему-то сомнений в том, что этот следующий раз будет у меня не было никаких.
– С тобой все в порядке? Ты то смеялся, то плакал во сне…
– Нет. – я тяжело посмотрел на него. – Не в порядке. Все не в порядке. Пойду-ка я в душ. Там наши завтраки на ножках еще не приходили?
Еду нам приносили строго по расписанию, но часов у нас не было, так что отсчитывать время мы могли только по этим стабильным обеспечениям полуфабрикатами, да по включению или отключению света.
– Нет еще. Да и свет еще не включили.
– А, да? Точно, – я вдруг понял, что вокруг царит привычный полумрак, разгоняемый только маленьким галогенным ночником на стене над тумбочкой. Клянусь своими кошачьими зрачками, только что вокруг было светло, будто… будто вокруг был день. Или утро. Естественный свет, но с каким-то сюрреалистическим совершенно оттенком. Это, получается, восприятие в обе стороны работает?
Я окончательно запутался и, ни слова не говоря, ушел мыться. Вернулся я в еще более мрачном расположении духа, привычный утренний ритуал ни на йоту не прибавил мне настроения. Тайвин так и сидел на койке напротив, встрепанный, серьезный и молчаливый.
– Рассказывай.
– Да что рассказывать, – я попытался сконцентрировать испытанные эмоции в приемлемую словесную форму, и не смог. – Сон приснился… странный. Очень странный.
– Сюжет помнишь? – казалось, ученого действительно интересовало, что я такого мог во сне увидать, что ему пришлось впервые за недельное пребывание здесь применить ко мне пробуждающую силу.
– Лучше бы не помнил, – слегка огрызнулся я и покаянно вздохнул. – Прости. Сейчас я с мыслями соберусь и расскажу.
Я нахмурился, пытаясь сформулировать для Тайвина внятное объяснение своим подозрениям.
– Вот смотри. Почему мы закрыли доступ в этот мир?
Ученый мимолетным движением потер указательным пальцем правый висок – значит, что-то его тоже смущает в раскладе с Седьмым.