Страница 138 из 141
Во-первых, как мы уже говорили, афиняне не могли разориться в результате Персеевой войны, а значит, Павсаний путает ее со Второй Македонской войной, бывшей почти за 50 лет до того.
Во-вторых, сведения о договоре, в результате которого в Оропе появился афинский гарнизон, неправдоподобны.
В-третьих, трудно принять сообщения о подкупе ахейских политиков.
Наконец, главным действующим лицом оказывается не Меналкид и не Калликрат, а Гиерон, о котором Павсаний вообще не упоминает. Поэтому весь его рассказ нужно отбросить.
Я не могу с этим согласиться. Колин говорит, что сведения Павсания надлежит принимать, если они не противоречат другим источникам (Colin. Op. cit. P. 611–612). Можно предложить другой вариант: сведения Павсания надлежит принимать, если они подтверждаются другими источниками. Дело в том, что повествование Павсания, как многих подобных ему авторов, всецело зависит от того, какого писателя он сейчас перелагает. Часто сведения его совершенно фантастичны, но иногда он компилирует Полибия. В данном случае на удивление весь скелет его рассказа точен. В основе его лежит, несомненно, текст Полибия, правда, немного покалеченный и исковерканный.
Первое. Действительно был конфликт между Афинами и Оропом.
Второе. Действительно третейский суд принадлежал Сикиону.
Третье. Действительно сикионцы присудили афинян заплатить 500 талантов, а римляне снизили пеню до 100 талантов.
Все это подтверждают другие источники, в том числе Полибий.
Наконец, как видно из самого декрета в честь Гиерона, Ороп действительно обратился за помощью к Ахейскому союзу.
Вероятно, Павсаний просто скомкал конец. Мне представляется вероятным, что брошенные Меналкидом и Калликратом, оропцы обратились к другим деятелям союза, которые и оказали им наконец реальную помощь. Об этом Павсаний забыл упомянуть.
Что касается денег, то Полибий подтверждает, что и Калликрат, и Диэй брали взятки (XXIV, 12, 14; XXXIX, 11). Меналкид даже сидел в тюрьме за какие-то махинации, поэтому нет основания не верить здесь Павсанию. Сообщение же о том, что Афины обеднели из-за Македонской войны, очень любопытно. Дело тут не в путанице, как говорит Груэн. Павсаний сознательно и последовательно обвиняет во всех бедах Эллады римлян. Логика его такова. Римляне заставили греков помогать себе в Персееву войну и полностью разорили их. Следствие — случаи, подобные оропскому конфликту.
К этому же разряду не ошибок, а намеренно тенденциозных сведений относится сообщение о договоре между Афинами и Оропом. Явная ложь, имеющая целью обелить Афины. Но здесь все шито белыми нитками и истина легко выходит наружу.
127
Larsen. Р. 300.
128
Стратегом в то время был Диэй. В тексте Полибия стоит: «Диэй и Дамокрит, незадолго перед тем благодаря смутам получившие право возвратиться из ссылки» (XXXIX, 10, 9). Поэтому Диэя считали тоже изгнанником и даже возможно сотоварищем Полибия. Однако сейчас всеми принята конъектура, еще давно предложенная Швайгхаузером, исправившим τετευχοτες на τετευχως. Таким образом, в изгнании был один Дамокрит (Schweighaeuser J. Polybii Megalopolitani Historiarum quidquid superest recensuit, digessit, emendatiore interpretatione, varietate lectionis, adnotationibus, indicibus, illustravit. 8 vol. Leipzig, 1789–1795; Gruen. Op. cit. P. 54).
129
Вольбэнк отмечает, что политический климат в Ахейском союзе был очень неблагоприятен для вернувшихся ахейских изгнанников, так как все они были в тесной дружбе с римлянами (Polybius. Р. 10).
130
Ливий единственный автор, который говорит, что он принял яд (Ер. 52). Но, вероятно, он путает его с Диэем. В эпитомах вообще много ошибочных сведений об Ахейской войне. Например, сообщается, что римляне разрушили Фивы и Халкиду.
131
Gruen. Op. cit. P. 68.
132
См. комм. 133.
133
В обоих отрывках — о неумелом пловце и об изумлении, вызванном поведением врагов — в сохранившемся тексте отсутствует имя действующего лица. Традиционно оба фрагмента относят к Диэю. Но Груэн предполагает, что речь идет о Критолае. Сравнение с неумелым пловцом равно может быть отнесено к обоим лидерам. Поразившее же действие римлян, согласно Груэну, начало войны (Gruen. Op. cit. P. 65). Но я не придерживаюсь этого толкования по причинам, изложенным в следующем комментарии. И так как нам неизвестно другое действие римлян, которое могло бы так изумить Критолая, я предпочитаю традиционное отождествление. Мне представляется очень убедительным толкование Мищенко. Диэй был удивлен, что победитель сам предлагает заключить мир.
134
Scullard. A History. Р. 291.
135
«Ахейская война, которая привела к разрушению Коринфа и временному роспуску Ахейской конфедерации… одна из самых сложных проблем древней истории» (Larsen. Р. 489). Причина в плохой сохранности источников. От Полибия дошли одни фрагменты. Ливий не дошел вовсе. Наш главный источник Павсаний, а он вообще очень ненадежен, когда передает исторические факты. Но в данном случае сличение его текста с отрывками Полибия показывает, что перед нами конспект Полибия, хотя конспект краткий, неполный и несколько бестолковый. Вот почему текст Павсания приобретает значение первостепенной важности. Существует несколько точек зрения на Ахейскую войну.
Первая самая распространенная: Рим давно задумал поработить Грецию, сломать и уничтожить Ахейский союз, единственное сильное эллинское государство. В течение последних десятилетий римляне упорно ослабляют союз, поощряют внутри него сепаратистские тенденции. А потом окончательно уничтожают обессиленное государство. Ахейская война, таким образом, — это неравная борьба эллинов за свою национальную независимость против римского империализма (Тарн. Указ. соч. С. 53; De Sanctis. Op. cit. IV, 3, 132–139). К несчастью, этой концепции противоречат много фактов. Об этом я уже говорила в тексте. Сейчас хочу остановиться на некоторых пунктах подробнее.
Как показал в своем блестящем исследовании Э. С. Груэн (Op. cit. Р. 46–69), римляне все годы после Персеевой войны чтили суверенитет союза. Ни разу не поощрили они центробежных тенденций. И даже когда возник конфликт между Спартой и Мегалополем, старинными врагами и членами союза, и они апеллировали к Риму — какой великолепный случай, чтобы взорвать изнутри федерацию! — римляне отдали третейский суд самим ахейцам. Когда возникла последняя смута, погубившая союз, римляне с самого начала решительно осудили сепаратизм Спарты. Сенат объявил, что все дела, исключая приговоров о жизни и смерти, подлежат юрисдикции союза (Paus. VII, 12, 4). Причем это исключение было установлено еще в 184/183 гг. (Polyb. XXIII, 4, 7–154; Liv. XXXIX, 48, 2–4). Только когда распря уже переросла все рамки, римляне вмешались. Но цель их была одна — мир в Пелопоннесе.
Все дальнейшее поведение римлян наглядно показывает, как они не хотели войны. Когда посольство Ореста было оскорблено, римляне получили прекрасный casus belli. Почему же они немедля не начали войну? Зачем тотчас же послали Секста Юлия с миролюбивой миссией? Наказаны должны были быть только виновные — обычный для Рима знак, что вина снимается с государства в целом. Более того. Виновные не должны быть выданы римлянам. Суд над ними поручался ахейцам. Это уже верх любезности. Чем объяснить подобные уступки?
Этот факт предпочитают вообще обходить молчанием. Или говорят, что посольство нужно было, чтобы выиграть время. Но это абсурд. Нужно было бы выиграть время, если бы на римлян неожиданно напала какая-нибудь великая держава, скажем Македония. Но, во-первых, ахейцы были крохотным государством. Во-вторых, зачем было выигрывать время, когда римляне сами выбрали удобный для себя момент. Полтора года ждали и наконец выбрали! В дальнейшем мы видим, что время выиграть нужно было не римлянам, а как раз ахейцам. Критолай долго тянул и водил послов за нос.