Страница 6 из 23
– И что?
– А то, что при определенной температуре и тактовой частоте он может менять направление движения молекул вокруг себя, например, уплотняя воздух и создавая силовое поле.
– Да ладно, – поразился Мэтт. – Они что, его глотают? Он же радиоактивный.
Отец молча подошел к вагонетке и, вытащив камушек, бросил его Мэтту.
Мэтт поймал: маленький, с ноготь, бледно-голубого цвета, больше похожий на каплю, чем на камень. Как любой радионик, Мэтт радиацию чувствовал, так же как другие чувствуют температуру: вот горячий чайник, а это «горячий» камень, и лучше его в руках долго не держать и в кармане не таскать. Голубая капля была еле теплая.
– А фонит шлак, – пояснил отец. – Я же говорю, такого чистого раньше не видел. И, кстати, про «фонит». Мы, похоже, к жиле вышли, так что, Миха, ты на улице. Айвона со Стэханом тоже выгоню.
– Ладно, босс.
– Мэтт, и вы с Томасом к жиле не лезьте, я разбросаю сначала.
Мэтт подбросил камень на ладони и зло запулил его обратно в вагонетку, тот глухо стукнулся о бортик, отскочил и прыгнул в густую траву. Отец, конечно, неплохо радиацию переносит, у него отличная репарация ДНК, но всему есть предел, жила обычно фонит так, что даже ему многовато будет.
В самом начале, когда их только привезли к шахте, отец пытался спорить, объяснять, требовать защитное оборудование, но его не стали слушать. Жрец позвал кшари, что-то прокаркал им на эр-кхарском – и всё… крылатый вытащил меч, и отец пошел в шахту, правильно поняв предложенный выбор: умереть сразу, не дожидаясь, пока убьет радиация, или все-таки сначала помучиться.
Из туннеля вышел Стэхан и, тяжело опустившись на землю, привалился спиной к дереву.
– Эй! – позвал Мэтт. – Ты в норме? Может, к аштэ попроситься? Пусть лекарство даст.
Стэхан вместо ответа закрыл глаза и начал заваливаться на бок.
Глава вторая. Рудник Тин-Хаэ. Заброшенный Храм
А еще через три недели Стехан умер. Местные, кажется, так толком и не поняли – от чего. Только Рябой Джек тяжело вздохнул: черная болезнь, гадкая штука, дурной воздух в шахтах, слабые долго не выдерживают.
Мэтт бы тоже не понял, если бы каждый школьник на Электре не учил признаки лучевого поражения одновременно с первыми буквами, а может, даже и раньше. Его собственной матери не повезло родиться с недостаточной базовой мутацией: возможно, на какой-нибудь Терре21 или Старой Земле ее смогли бы спасти, но гражданства изначальных миров у нее не было, и лучевая болезнь ее убила раньше, чем подошла очередь на коррекцию ДНК. И раньше, чем родился ее сын.
Стехан не был слабым, он был первым. Радиация рано или поздно убьет их всех.
– Чего застрял, энэ? Давай, понесли!
Жрец с рыбьими глазами брезгливо указал на накрытое тело и, протирая руки чем-то на редкость вонючим, торопливо отошел в сторону. Мэтт заподозрил, что жрец боится заразиться, поэтому и вызвал рабов тащить труп, выбрав тех, что уже имели дело с умершим, а значит, заразу и так наверняка подхватили.
Мэтт послушно поднял носилки и пошел к выходу.
Умерших относили на дальнюю поляну и складывали в неглубокие ямы. Потом закрывали синим мхом, привязывали на дерево кусок тряпки – вот и все похороны. Эр-Кхар был вообще на редкость лаконичным миром.
Мэтт вытер ладони о штаны, набросил капюшон на голову и воткнул лопату в раскисшую землю.
– Пошли потом глянем транспортник? – предложил Миха, старательно отодвигая мох в сторону.
– Нам еще палату приказали убрать.
– Ну, придем попозже, скажем, копать тяжело было. Воды много.
Воды действительно было много, стоило срезать пласт плотной земли, как в яму шустро устремлялся очередной ручеек. Было что-то дикое в том, чтобы закончить свою жизнь в яме с водой из-за повешенной не в том месте корзинки. Мэтт зябко поежился, представив, как его самого, завернутого в серую грязную простыню, сталкивают вниз и тело с глухим всплеском скрывается в воде. Нет уж, им срочно нужен транспортник.
До ужина было еще много времени, сбегать до поляны и убраться в опустевшей келье они точно должны успеть. Мэтт чуть поправил лопатой кусок мха и отступил назад. Холмик получился небольшой, а через пару недель и вовсе осядет, сравняется с землей и следов не останется. Раньше Мэтту не приходилось никого хоронить, и он старался думать о чем угодно, только не о том, что еще недавно Стехам пихал его за ужином в бок и предлагал взять острый до горечи кусок серого сыра, искренне не понимая, что Мэтту не нравится, вкусно же.
– Давай сбегаем.
Мэтт прислонил лопату к дереву (она и до этого тут стояла, видимо, убирать ее смысла не было) и пошел по узкой тропе.
Рабы были на руднике, надсмотрщики за ними присматривали, кшари заняты своими крылатыми делами, и можно было надеяться, что два спешащих куда-то раба никого не заинтересуют. А если кто и остановит, всегда можно что-нибудь соврать.
Тропинка совсем раскисла от воды, было похоже, что по ней нечасто ходили, и надсмотрщики не считали нужным отправлять рабов ее чистить. Мэтт тоже не собирался по ней идти, но Миха решил, что от поляны мертвых быстрее добежать тут, заодно и в поселке не придется светиться.
Мэтт отодвинул в сторону опутанную паутиной лиану и… медленно ее отпустил.
На тропе стояли трое крылатых.
Наверно, следовало идти дальше, покорно опустив глаза и с почтением пропустив стражей Великих, но Мэтт уже ошибся, сделав шаг назад.
– Эй, подойти сюда! Кто такие?
Прыгнуть в кусты было не самой умной мыслью, и Мэтт даже под пытками не смог бы сказать, почему она им с Михой одновременно пришла в голову. Тяжелая ветка хлестнула по лицу, скользкий камень вывернулся из-под ноги, и Мэтт, плюхнувшись на зад, съехал вниз по мокрой траве.
– Бежим! – скатившийся следом Миха вскочил на ноги и рванул налево.
Они умудрились свалиться в овраг. Мэтт поднырнул под низкую ветку, зацепился ногой за какую-то липкую колючку, опять чуть не упал, выровнялся и бросился вслед за Михой. Главное было не думать о том, что будет, когда закончится овраг, и что с ними сделают крылатые, если поймают. Вернее – когда поймают.
Сверху громко хрустнула ветка.
Темную сырую ложбину облюбовал серый папоротник, бежать по нему было особенно неудобно, толстые трубчатые стебли не ломались под ногами, только гнулись, так и норовя подставить подножку или ухватить за ботинок. Сверху плотной сетью переплелись лианы, закрывая их от взглядов крылатых. Да еще ручей под ногами хлюпал. Хотя последнее было даже хорошо – следов меньше останется.
Овраг закончился слишком быстро, и не пологим подъемом, а вертикальной скальной стенкой, густо увитой плющом.
Миха оглянулся и зло выругался.
– Вляпались.
– Смотри… – Мэтт отодвинул широкий лист папоротника.
За плотной завесой плюща был достаточно широкий проход – то ли грот, то ли вход в старую шахту, наполовину засыпанный, но вполне еще проходимый.
– Ну давай, – неуверенно согласился Миха, опасливо покосившись наверх.
Мэтт тоже глянул (тут заросли были не такими густыми, было видно кусок неба) и начал карабкаться по камням. Скатился с другой стороны насыпи и присвистнул.
Местных светлячков, собранных в прозрачный пузырь, он видел, каждый день с такими в шахту спускался, а в естественной среде обитания живые фонарики ему пока не встречались. Стены были сплошь усыпаны маленькими голубыми огоньками, пусть не такими яркими, как в пузыре, зато их тут было целое море. Каждый камушек, каждый выступ и трещинка были покрыты мелкими жучками. И это море тревожно колыхалось, наливаясь бледно-голубым светом.
– Я бы отошел от входа, – шепнул Миха, – крылатые могут сунуться.
– Там темно, – так же тихо, стараясь не спугнуть светлячков, ответил Мэтт. – Как без фонаря?
Миха хмыкнул, спрыгнул с камня, прошел чуть дальше и… громко хлопнул в ладони, а потом еще и крикнул. Мэтт даже голову в плечи втянул. Светящееся покрывало разом взмахнуло микроскопическими крыльями, вспыхнуло белым и, сорвавшись со стен, волной покатилось по штольне, удаляясь от входа.
21
Планета Терра-два – одна из трех планет Изначальных Миров (Земля, Терра-один, Терра-два), первая планета в звездной системе Ипсилон Андромеды), отличается условиями крайне близкими к условиям Земли, но имеет два спутника.