Нестандартный ход

Чужих, холодных и непонятных.

Как их хозяин.

Глава 8

«Ты умеешь слушать. Это опасное оружие,

потому что против него трудно устоять.

Чувствовать, что тебя слушают, —

— это почти самое лучше, что есть на свете».

Грегори Дэвид Робертс «Шантарам»

Сценарий не сдвинулся и спустя месяц. Дипломная была сдана руководителю в окончательном варианте, практика засчитана, и теперь оставалась только подготовка, шедшая полным ходом — оккупированный ею диван был сплошь завален учебниками и распечатками. День сурка — это теперь про Элизу. Помимо расщепления зубами гранита науки, в нем присутствовали стабильные прогулки по вечерам по шикарному периметру комплекса, просмотры фильмов и сериалов до глубокой ночи, пробуждение в обед, а также минимальное общение с хозяином квартиры. И увеличивающаяся тяжесть в груди, ставшая давящей ношей.

Ева предупреждала, что у них во дворе ошиваются подозрительные парни, которые дежурят в машине. Лилит говорила, что ей тоже несколько раз казалось, что за ней следят, а в универе Самвел буквально не отводил от неё взгляда, будто ждал любого действия, которое сможет привести его к пропавшей Элизе. Папа, дядя, Левон и парочка мужчин из близких родственников нанесли визит «вежливости» отцу сталкера, тот божился, что давит на сына, как может, понимая, что так нельзя, и его действия смахивают на преступление. Но, очевидно, Сэмик окончательно двинулся, возомнив себя задетым альфа-самцом. И этот патруль у её дома — тому доказательство. Вот, что бывает, когда у людей неограниченные возможности финансового поля. Безнаказанность и вседозволенность — его составляющие. Такие избалованные дети свой капризный характер проносят через всю жизнь и даже в зрелые годы добиваются целей через истерики и психозы. Не получил конфетку мирно — возьмет её иными гнусными методами. И родители для него не авторитет…

Лидия, домработница сорока лет, просившая называть себя без отчества, приходила два раза в неделю, занимаясь своими обязанностями на протяжении шести часов. Делала тотальную уборку, стирала, сушила, гладила и развешивала вещи Романа, а также стабильно приносила с собой продукты, исходя из предпочтений самой девушки. Ресторанной еды больше не было. Да и Разумовский дома с того единственного раза не ел. Возвращался неизменно поздно, уходил — рано, даже не завтракая. Видимо, первый вечер был исключением, своеобразной данью уважения к гостье, а дальше мужчина продолжал существовать по привычному графику. Чему Элиза была рада, ибо пересекаться с ним особого желания не имела.

Девушке было вполне достаточно траектории гостиная-ванная-кухня. Ни в одну из других комнат она так ни разу и не осмелилась войти или полюбопытствовать, что там. Даже вещи свои так и хранила в сумке, отказавшись пользоваться его шкафами. Что ей туда развешивать? Смену домашнего комплекта и нижнего белья?

Чего уж греха таить, вид из панорамного окна на город и реку её покорил. Она часто зависала на пейзажах под различными оттенками солнечных лучей, а ночью — и вовсе могла часами вглядываться в пестрые огоньки, помигивающие повсеместно. И в эти моменты ощущала себя частью мироздания на уровне ничтожной песчинки, судьба которой в глобальном смысле не имеет никакой значимости. Это опьяняет, вся грязь земли кажется пустой и далекой. Незаслуживающей внимания и анализа. Но неминуемо наступал рассвет, принося с собой осознание, что Элиза — конкретная личность со своими установками и задачами, к которым нужно идти трудом, потом и даже кровью.

Люди, ежедневно из данной точки наблюдающие эту красоту, больше не ценят её, воспринимая частью интерьера. А девушка вбирает в себя каждый день, зная, что, быть может, завтра уже вернется домой. И будет скучать исключительно по этой животрепещущей картине. Определенно точно, есть преимущество в жилье премиум-класса за сотни миллионов рублей в Раменках.

Да, Элиза гуглила. Да, Элиза ужасалась. Да, Элиза и восхищалась тоже.

Но не в полной мере, поскольку…это всё же клетка для неё.

Пребывание в чужой квартире становилось неприемлемым. Вскоре должны начаться экзамены и защита дипломной. И чем ближе эти события, тем больше она приходит к выводу, что весь период заточения был зря, раз Самвел так до сих пор и не отказался от своей одержимости, продолжая дежурить у их подъезда, несмотря на давление со стороны целой группы взрослых мужчин. И ведь не докажешь, ничего не сделаешь этим ребятам, что караулят на улице. Не разгонишь. Полнейший абсурд. И не находится тех самых рычагов, с помощью которых неадекватного сталкера возможно приструнить. А ведь ей обещали…разобраться быстрее…

С этими мыслями девушка внезапно уснула, наблюдая за водной гладью в обрамлении вечернего солнца. Вот так прямо на полу у окна. Из бережных объятий Морфея её выдернуло касание. Моментально распахнув веки, Элиза непонимающе заморгала, ощутив на себе одеяло. Которого никак не могло на ней быть.

— Всё-таки разбудил.

Вздрогнула, резко подняв глаза и встречаясь со спокойным извиняющимся взглядом Романа.

— Который час? — получилось сипло.

— Почти девять.

— Да? — удивилась, приподнявшись. — Рано для твоего прихода.

— Есть такое. В районе бизнес-центра произошло какое-то крупное ЧП. Электричества не будет до завтрашнего обеда.

— Ясно. Иначе вас, трудоголиков, домой не выгнать.

Разумовский тихо усмехнулся и направился к выходу. А Элиза села, потянулась с наслаждением и зевнула. Ровно к тому моменту, как она собиралась встать, мужчина вернулся, позвякивая двумя бокалами.

— Вообще, собирался пить один. Но, раз уж проснулась, составишь мне компанию? — только сейчас она обратила внимание на его неформальный вид в домашней одежде, а также босые ступни. — Или ты не дружишь с алкоголем?

— Мы с ним…хм…старые добрые друзья. Но если это вино, я дружить не буду.

— Вот как? — полумрак не позволял ей распознать выражение лица собеседника, но показалось, что он развеселился, а это что-то новенькое.

— Да. Вино — бабское пойло. В нём нет градуса. Как раз для леди и утонченных дам. Сорри, я не в теме.

— И какой градус ты предпочитаешь? — уже не сдерживая смешка.

— У тебя такого не будет, Роман Аристархович. Мы с детства с братьями и сестрами соревнуемся в выдержке по дедушкиной тутовой семидесятиградусной самогонке. Ну, кроме Евы, конечно. Так что, я согласна на всё, кроме вина.

— Впечатлен. Сейчас.

Он действительно ретировался и уже через минуту возвратился явно с другой бутылкой и бокалами «old-fashioned» цилиндрической формы с утолщенным дном и широким горлом. Так и не включил свет, опустился на распластанное одеяло и принялся раскупоривать алкоголь.

Элиза не поверила своим глазам и коротко рассмеялась, прочитав надпись:

— Ром?

— Он самый. Ром. Да, тутовой самогонки не имеется, прошу простить великодушно. Надеюсь, шестнадцать лет выдержки в Доминиканских бочках компенсируют это вопиющее упущение с моей стороны.

— И сигары к нему есть?

— А для сигар ты еще маленькая.

— Я уже для всего не маленькая абсолютно по всем законодательствам мира.

— Как давно? — подхватывает непринужденную словесную дуэль.

— Полтора года уже. Хорош прикидываться, ты видел моё резюме. Человек, который на память перечисляет статьи УК РФ, не мог забыть мой возраст за два с половиной месяца.

— Не мог, — слегка иронично кивнул без намека на покаяние, передавая ей напиток, — но сигар я тебе всё равно не дам.

— Подумаешь… — отмахнулась небрежно. — А закуски нам не нужны к рому? — поинтересовалась, очень медленно крутанув бокал и наблюдая, как жидкость неспешной волной сползает по стенкам.

— Предпочитаю ничем не разбавлять и не перебивать вкус. Попробуй. Там и так яркий аромат фруктов и специй. Не опьянеешь, не бойся.

— Я не пьянею, в принципе. Гены и стаж. По всем параметрам — неправильная девочка, — сделала глоток, прокатала по языку и выдохнула, — тягучий и терпкий. Прикольно.