Страница 177 из 196
— Это честно?!
— Это честно. Рыбак мог бы вообще баклана убить и зажарить. А он его ещё рыбкой кормит… Да, использует. А разве коров, овец, лошадей, собак и прочих домашних животных мы не так же используем?..
— Вопрос спорный!
— Вопрос бесспорный! И не зли меня, Андреас! Лучше про путешественников!
— Давай про путешественников…
— Отлично! Так вот, сейчас я назову тебе самого знаменитого путешественника! Запомни это имя! Это имя заслуживает, чтобы его помнили вечно!
— И что за имя?
— Это английский рыцарь… — Катерина специально стала делать паузы, в промежутках которых отбивала пальцами подобие барабанной дроби, — Из города Сент-Олбанс… по имени… ДЖОН МАНДЕВИЛЬ!!![1]
— И что? — скептически уточнил я, — Он круче Марко Поло?
— Многократно! — Катерина задрала нос, — Марко Поло, это всего лишь слабая тень от сапог великого Джона Мандевиля! Вот так вот!
— Ладно… — уныло сказал я, — Я уже понял, что в ваше время, всю землю ваши путешественники облазили… Ничего неизвестного! Куда бы ни поехал, везде уже до тебя кто-то побывал. Даже, как-то скучно. Захотел на край света, за тридевять земель — пожалуйста! Вот тебе карты, вот тебе компас, вот тебе описание маршрута… Каких-то два-три года, и ты на краю света. Плюнул за край, и можно возвращаться обратно. Скучно… Но, скажи, хотя бы, есть ли там, на краю света, удивительные люди?.. В моё время рассказывали, что там, в далёком Китае, а может, чуть дальше, есть люди с пёсьими головами… Это правда?..
— Неправда! — решительно ответила Катерина, — Категорически заявляю: ложь! Да, там есть люди с жёлтой кожей, с синей кожей, с зелёной кожей, есть люди без голов, у которых глаза, рот, нос и уши расположены прямо на груди, есть племя сциоподов, то есть, одноногих людей от рождения. Это карлики, и у них посреди туловища всего одна нога, с широкой ступнёй, на которой они не ходят, а прыгают. Много всего есть дивного! Кроме людей с пёсьими головами. Потому что они вовсе не в Китае, или его окрестностях! Люди с пёсьими головами живут в Мармарике!
— А где это?
— Это северная часть Африки, можно сказать, побережье Средиземного моря.
— Нет!!!
— Да. И не вздумай спорить! Даже в мыслях не держи, Андреас! Потому что есть настоящий святой из этого племени псоглавцев. И его имя — святой Христофор Ликийский.
— Святой?! И с настоящей собачьей головой?!
— Да. Я, как-нибудь позже, покажу тебе его изображение. Это дикий великан, необузданной силы, с пёсьей головой! Но он уверовал в Христа и принял мученическую смерть…
— А чуть подробнее?
— Ну-у… Первоначально его имя было Репрев. Его захватили в плен, когда римляне воевали в Мармарике. Как раз с этим племенем псоглавцев. Позже, он согласился стать римским воином в особой когорте мармаритов. Известно, что если кто-то служил определённое число лет в римском войске, он получал римское гражданство. Так Репрев стал гражданином Рима. И он стал исповедовать христианство. Однажды он пришёл к святому отшельнику и спросил его, как он может лучше всего послужить Христу? Тот отвёл его к бурной реке и предложил, чтобы тот переносил путешественников через реку. С его ростом и силой, дескать, это самое лучшее, что можно придумать. И Репрев покорно согласился.
Каждый день он отважно бросался в бурные воды реки, ворочавшей огромные каменные глыбы, с путешественниками на спине, и бережно переносил каждого на другую сторону, довольствуясь за свой труд самыми малыми дарами, а то и бесплатно. И вот, однажды к реке подошёл маленький мальчик и попросил перенести его на другую сторону. Репрев тут же вскочил и подставил свои могучие плечи. Потом встал и шагнул в бурлящие воды. Но, что это?.. С каждым шагом, идти ему становилось всё тяжелее и тяжелее, потому что сам мальчик стал неимоверно тяжёл. К середине пути Репрев совсем выдохся и даже стал опасаться, что они оба утонут. Но нет, мальчик вдруг опять полегчал и они, хоть и с трудом, добрели до противоположного берега, где Репрев со стоном рухнул на землю.
— Вот видишь, — грустно улыбнулся ему мальчик, — Как тяжела была ноша? А ведь я и тысячной доли тебе не открыл. Потому что я — Христос, а тяжесть эта — это тяготы мира.
Что было делать Репреву? Только встать на колени и склонить голову. А потом Христос крестил Репрева водами той самой, бурной реки, и дал ему новое имя — Христофор, что собственно и означает: носящий Христа.
К тому времени усилились гонения на христиан. С ещё большим пылом, после происшествия на реке, бывший Репрев, а ныне Христофор, стал обличать преследователей христиан. Дошли слухи об этом и до императора Деция. Грозный император послал двести воинов, чтобы схватить великана и привести к нему.
Двести воинов неожиданно выскочили на берег и окружили Христофора, наставив на него оружие. Христофор усмехнулся и… шагнул в реку. И спокойно перешёл её вброд. Уселся на другом берегу и принялся ждать. Но ни один из воинов не рискнул сделать и шагу в воды реки, по которой катились каменные глыбы! Тогда Христофор снова встал и пошёл обратно, добровольно отдавая себя в руки воинов…
Далёк оказался путь до Рима. И много чудес случилось в пути. Когда путникам недоставало еды, в руках Христофора расцветали и давали сочные плоды сухие ветви смоквы и множились хлебы, воткнутая в землю ветка прорастала деревом и много, много другого!
— Я тоже так… — начал было я и осёкся под гневным взглядом, — Хм!.. Я тоже так хотел бы… — я краем глаза бросил взгляд на Эльке, — Хм!.. Продолжай…
— Поражённые чудесами, все двести воинов, во время пути, уверовали в Христа! — поджав губы, продолжала Катерина, — Что, конечно, совсем не порадовало Деция. Тот призадумался, и решил действовать не силой, но хитростью. И отправил к Христофору двух блудниц, Каллиникию и Акилину, с тем, чтобы они своими ласками и жарким телом склонили Христофора к язычеству. Блудницы отправились в темницу, а когда вышли оттуда… то объявили себя христианками!
Ну, тут уж Деций впал в буйство. Как можно?! Чтобы и воины и блудницы и вообще, почему эти христиане не желают стать язычниками, как им повелевает он, Деций?! В общем, казнили и женщин, и воинов. Всех. А Христофора, по приказу Деция, бросили в раскалённый медный ящик. Но Христофор остался невредим! И тогда уже, от бессилия, Деций приказал отсечь ему мечом голову… Ту самую, пёсью голову, с тех самых, могучих плеч, носивших на себе самого Христа!
— Н-да… — я заметил, как по мокрым дорожкам на щеках Эльке катились две огромные слезинки, — А вот…
— Тревога! — раздался вдруг снаружи крик Ульриха, — К бою!!!
Мы столкнулись с Эльке головами, оба пытаясь выглянуть в окошко. Но сейчас было не до этого! Я попросту оттолкнул девушку на подушки. Что там?!
Не меньше трёх десятков вооружённых людей бежали в нашу сторону по пологому склону холма. Наверное, так и было задумано. Чтобы не остановиться в пути, не передумать, что бы ни случилось с их товарищами. Они бежали, яростно размахивая короткими копьями, секирами, мечами и прочим оружием. А выше, там, откуда они бежали…
— Гони!!! — заорал я не своим голосом, — Гони!!!
Не знаю, кучер ли так погнал лошадей, или сами лошади погнали, испугавшись моего голоса, но карету дёрнуло так, что мы все покатились на сиденья.
— Бабах!!! — рявкнуло с вершины холма.
— Бабах!!! — громыхнуло чуть ли не прямо за каретой, и по карете сыпанул град песка и мелких камешков.
— Пушка?! — слегка побелела Катерина.
— Пушка! — зло ответил я, с трудом выпутываясь из складок женских платьев, — Пушка, мать их так перетак! Шарик! Ты где?!
Я наконец-то выпутался и распахнул дверцу. Вот он, мой Шарик! Цел и невредим, скачет вровень с каретой. И я, не раздумывая, прыгнул в седло.
Должен сказать, это разные вещи: запрыгнуть из кареты в седло, когда карета еле тащится и когда она летит со скоростью стрелы. Но мне было не до этого. Я просто прыгнул и очутился в седле. И тут же осадил Шарика, да так, что он чуть на собственный зад не сел, настолько задние ноги подогнулись. Один взгляд на побоище… ну, да, побоище. Нельзя же это в самом деле битвой назвать? Крестоносцы слаженно уничтожали нападающих, без каких-то вариантов для мерзавцев. Ну, что ж… Я там не слишком-то и нужен! Шарик! А ну, пошли наверх! Познакомимся с этими… артиллеристами, мать-мать-мать! И я потянул на себя рукоять меча.