Квинт Серторий. Политическая биография

Нурсия, родной город Сертория, была небольшим пунктом на Салариевой дороге в Сабинских горах, входившим в состав трибы Квирина[93]. Она оставила не слишком заметный след в римской истории. По сообщению Ливия, наряду с Реате, Амитерном и городами Умбрии Нурсия обещала Публию Корнелию Сципиону воинов для экспедиции в Африку (XXVIII, 45, 19). Разрушитель Коринфа Луций Муммий Ахейский подарил ей часть захваченной им в Греции добычи (CIL, IX, 4540). Во время Перузинской войны город подвергся репрессиям со стороны Октавиана, изгнавшего его жителей из родных мест за сочувствие республиканцам (Suet. Aug., 12). Нурсия, наконец, была родиной матери Веспасиана [Suet. Vesp., 1, 3).

Имя Сертория, по-видимому, этрусского происхождения; оно встречается в надписях и сабинских, и этрусских городов[94]. О его семье Плутарх отзывается как о «видной» у себя на родине (ουκ' ασημοτατον — Plut. Sert., 2). Об отце Сертория, помимо его принадлежности к местной верхушке, можно еще сказать, что он относился к всадническому сословию — иначе его сын не смог бы стать военным трибуном и квестором, должности которых были доступны лишь всадникам[95]. Что касается матери будущего полководца, Рее, то иногда ее имя связывают с названием сабинского города Реате[96]; полагают также, что оно является измененной формой имени Rahia (м. p. Rahius), которое встречается в надписях Норбы, Минтурн, Венузии[97]. Надо думать, по местным меркам она также была достаточно знатного рода. Все это создавало Серторию неплохие стартовые возможности для карьеры на муниципальном уровне. Но для Рима он был homo novus.

Мальчик рано лишился отца и воспитывался матерью, «которую, — как пишет Плутарх, — кажется, любил очень сильно». Повзрослев, он занялся изучением права и риторики и вскоре стал выступать как судебный оратор (Plut. Sert., 2). На этом поприще Серторий добился определенного успеха и впоследствии как оратор даже снискал похвалу Цицерона — правда, весьма двусмысленную: «Из всех таких ораторов или, лучше сказать, крикунов, которых я знал, я считаю самым умным и легким на язык из нашего сословия Квинта Сертория, из всадников — Гая Гаргония»[98] (Brut., 180. — Пер. И. П. Стрельниковой). Вероятно, при всех способностях молодому человеку не хватало профессиональной выучки[99]. Но в Нурсии таких ценителей, как в Риме, надо думать, не было, а потому неудивительно, что он добился некоторого влияния среди сограждан (Plut. Sert., 2).

Вскоре, однако, Серторию пришлось сменить тогу на военный плащ — шла война с кимврами и тевтонами. Он поступил под командование Квинта Сервилия Цепиона (Plut. Sert., 3, 1), консула 106 г., чьи полномочия были продлены и на следующий год. Высказывалось предположение, что нурсиец состоял при нем контуберналом и стал его клиентом[100]. Источники хранят на сей счет полное молчание, но в целом эта гипотеза кажется правдоподобной. Для продолжения карьеры молодой человек нуждался в покровителе, поскольку считался знатным в Нурсии, но никак не в Риме. Для него, homo novus, служба под командованием известного полководца была наилучшим путем к политической карьере[101]. Родовитый, влиятельный, прославленный победами над лузитанами (Eutr., IV, 27, 5) Цепион представлял собой подходящую фигуру в качестве патрона.

6 октября 105 г. войско Цепиона была наголову разгромлено кимврами, тевтонами и их галльскими союзниками в битве при Араузионе на р. Родан, которая стала одной из самых тяжелых катастроф в истории римской армии. Серторий был ранен в бою и потерял коня, но сумел, преодолев сильное течение, переплыть Родан и сохранить панцирь и щит (Plut. Sert., 3, 1). Этот эпизод, вероятно, хорошо запомнился его современникам и потомкам, поскольку еще в IV в. н. э. он служил хрестоматийным примером доблести (Amm. Marc., XXIV, 6, 7). Но награды за нее Серторий, судя по всему, не получил — за участие в неудачных кампаниях в Риме награждали редко[102].

Если верна гипотеза о том, что нурсиец стал клиентом Цепиона, то катастрофа при Араузионе имела для него одно неприятное последствие: его предполагаемый покровитель был осужден как виновник поражения (Цепион не хотел согласовывать свои действия с менее знатным консулом Гнеем Маллием Максимом, если тот ему не подчинится). Его также подозревали в причастности к разграблению разбойниками сокровищ толозского храма, доставку которых он должен был обеспечить из Толозы в Массилию (Oros., V, 15, 25; Strabo, IV, 1, 13; Iust., XXXII, 3, 10). Цепиону пришлось отправиться в изгнание, в котором он и умер (Cic. Brut., 135; Pro Balbo, 28; Liv., ep. 67).

После этих событий командование перешло к герою Югуртинской войны Гаю Марию, который был избран консулом на 104 г. и занимал эту должность 5 лет подряд (!). После тщательной подготовки армии и серии маневров он вступил в 102 г. в сражение с тевтонами при Аквах Секстиевых. В первый день боя войска Мария нанесли серьезный урон их союзникам галлам-амбронам. Несмотря на успех, римляне провели ночь в тревожном ожидании (Plut. Mar., 20, 1–3). Вероятно, именно тогда и совершил Серторий свой второй из известных нам подвигов. Переодевшись в галльское платье и выучив самые ходовые выражения языка амбронов, он пробрался в их лагерь, добыл там ценные сведения о противнике и благополучно вернулся к своим. «На этот раз Серторий был удостоен награды, — пишет Плутарх, — а так как во время дальнейших военных действий он проявлял разум и отвагу, то приобрел славу и стал пользоваться доверием полководца» (Plut. Sert., 3,2. — Здесь и далее этот источник цит. в пер. А. П. Каждана). Более об участии нурсийца в войне с кимврами и тевтонами ничего неизвестно.

Казалось бы, у Сертория появился новый покровитель — Марий — взамен опального Цепиона. Однако, как показали события 87 г. (см. ниже), отношения между ними оставляли желать лучшего. Нужно учитывать, что после разгрома движения Сатурнина влияние Мария упало, а связи с враждебной ему фамилией Цепионов Серторий, можно думать, сохранял.

Как складывалась его судьба в последующие за победой над кимврами и тевтонами два-три года, источники не сообщают. В 90-х же гг. он оказался в ранге военного трибуна под командованием консула 98 г. Тита Дидия в Испании (Plut. Sert., 3, 3; Sall. Hist., I, 88). Затишье, наступившее здесь после Нумантинской войны, закончилось, и Дидий вел жестокие бои с кельтиберами. Под Термессом (Терманцией), если верить Аппиану, он перебил 20 тыс. ареваков, чье племя считалось сильнейшим среди кельтиберов. Обитателей самого Термесса Дидий переселил с гор на равнину, запретив им строить стены, однако жителей Коленды, взятой после девятимесячной осады, продал в рабство с женами и детьми. Подобно Нуманции, город был лишен прилегающей к нему территории[103]. Занимавшихся разбоем в окрестностях Коленды кельтиберов он собрал якобы для переписи и последующего наделения земельными участками, а затем окружил войсками и перебил (Арр. Iber., 99–100). Обсеквент сообщает о разрушении Дидием непокорных городов и казни местных старейшин (Obseq., 51). Правда, и римляне несли тяжелые потери (Front., II, 10, 1).

Плутарх рассказывает лишь об одной операции с участием Сертория. Он сообщает, что одну из зим тот провел в Кастулоне — крупном городе Южной Испании, который контролировал большую часть местной горнодобывающей промышленности, являлся важным торговым центром и имел на р. Бетис нечастую для тогдашней Испании речную гавань[104]. Воины кастулонского гарнизона, где служил Серторий, по словам Плутарха, жили «в роскоши, распустились и без просыпа пьянствовали, варвары стали относиться к ним с пренебрежением». Весьма вероятно, что местные жители претерпели немало притеснений со стороны распоясавшихся солдат. Среди них и их соседей, истургийцев или гурисийцев[105], возник заговор. Ночью они напали на римлян и многих из них перебили. Однако Серторий с группой уцелевших воинов (видимо, достаточно многочисленной) сумел ускользнуть из Кастулона, а затем напал на уверенных в победе врагов, которые даже не закрыли городские ворота. Способные носить оружие мужчины были уничтожены, женщины и дети — проданы в рабство. Переодев своих солдат в одежду испанцев, Серторий двинул их на соседний город, чьи жители выступили вместе с кастулонцами. Его обитатели приняли римских воинов за своих и впустили их в город, после чего также подверглись жестокой расправе (Plut. Sert., 3, 3–5).

93

Taylor L. R. The Voting Districts of the Roman Republic. The 35 Urban and Rural Tribes. Rome, 1960. P. 274.

94

Nicolet С. L'ordre equestre à la l'époque républicaine (312–43 av. J. С). T. 2. P, 1974. P. 1022.

95

Трухина H. H. Политика и политики «золотого века» Римской республики. М., 1986. С. 22.

96

Schulten A. Sertorius. Leipzig, 1926. S. 26–27.

97

Nicolet С. L'ordre equestre… T. 2. P. 1023.

98

По всей видимости, того самого, над которым впоследствии насмехался Гораций (Epist., I, 2, 27).

99

Katz В. R. Notes on Sertorius // RhM. Bd. 126. 1983. P. 45. N. 5.

100

Ibid. P. 45, 50; Spa