Страница 26 из 34
— Разрешите мне, господин директор, — перебила миссис Гамильтон. — Сначала как будто все шло хорошо: поздравления к Новому году, подарки на елку. Хотя уже тогда мне показалось подозрительным, как можно столько всего купить за пять центов. Но, кажется, кто-то им подарил. Я даже собиралась сходить в школу, выяснить, правда ли это. Раньше мой сын никогда меня не обманывал, я и на этот раз ему поверила. Но с тех пор, как в классе началась эта торговля, его просто не узнать! Раз попросил деньги на карандаш, а купил какие-то мелки. Потом сказал, у него потерялась ручка, я дала ему два цента, но ручка нашлась. «Значит, ты не купил ручку?» — спрашиваю. «Так ведь она нашлась!» — ответил он. «А где же деньги?» — «Они мне были нужны», — говорит он. Скажите: на что ребенку деньги?
И миссис Гамильтон заплакала.
— Я пожалела его и ничего не сказала отцу, не то бы он шкуру с него спустил. Я убеждена: он не виноват, его дружки-приятели подбивают вроде вот этого кавалера… — и показывает на Джека. — Послала я его как-то за керосином, он вернулся и говорит: керосин подорожал. Я очень удивилась, но мне в голову не могло прийти ничего плохого… — И она опять заплакала.
Директор успокаивает ее, а Джек стоит ни жив ни мертв.
— А вчера тайком взял у меня пять центов. И когда я приперла его к стенке, во всем сознался. Но теперь я не знаю, верить ему или нет. Ох, как это горько матери!.. Мы не за тем посылаем детей в школу, чтобы их воровать учили, — заключила миссис Гамильтон и сквозь слезы прокричала — Таким, как Фултон, место в исправительном заведении! Его надо изолировать от наших неиспорченных детей, иначе они возьмут с него пример. Таких учеников надо гнать из школы!
Директор хотел о чем-то спросить Джека, но она не дала ему слова сказать.
— Вы еще разговариваете с ним! — возмутилась она. — Он все равно отопрется. Мне эти штучки известны. Я не позволю своему сыну гулять во дворе! Вы не знаете, какие испорченные дети… Ох уж эти дружки!..
— Простите, но я тоже немного знаю детей, — заметил директор.
— Но я мать…
— А я воспитатель…
— Ну и что? Хорошо вам сидеть в кабинете, а я, когда сын болел, пять ночей не спала, не пила, не ела. И вот награда… Ох, как это горько матери! И все из-за друзей-приятелей!..
Наконец директору все-таки удалось спросить у Джека:
— Ты продавал марки?
— Нет, — ответил Джек.
— Ну, что я говорила? Я заранее знала, что он скажет. Посмотрите на него: невинная овечка, да и только! — И опять за свое — Выгнать! Перевести в исправительную школу!
Директору, видно, это надоело, и он отправил Джека в класс. Что было потом, Джек не знал. Слышал только из коридора голос миссис Гамильтон, потом — школьного сторожа.
На перемене только и разговоров было что об этом, но толком никто ничего не знал.
Сначала называли Джека и Гамильтона, потом Чарли и Джека, потом Бетти и Сандерса, упоминали о коньках, марках и кооперативе.
Больше всего Джек боялся, как бы в эту грязную историю не впутали Нелли.
Ребята подходили к Джеку и спрашивали:
— Ну, что там было? Зачем тебя вызывали к директору? Чего надо матери Гамильтона?
Кто-то даже сказал, будто миссис Гамильтон то ли ударила сторожа, то ли порывалась ударить.
И так всю перемену. Среди девочек, пожалуй, только Доррис догадывалась, в чем дело, а среди мальчиков — Лим. Чарли делал вид, будто его это не касается. Бетти плакала.
А Джек ломал голову, как ему быть. «Коньки мы покупали с учительницей, но стоит ли говорить об этом директору? Вдруг учительница рассердится? Что марки продавал Чарли, всем известно, но поверит ли директор и признается ли сам Чарли?»
И самое главное: вызовут ли маму в школу?
Фил сохранял спокойствие.
— Вот увидишь, ничего тебе не будет, — сказал он Джеку. — Ведь ты ни в чем не виноват.
Потом Фил о чем-то долго говорил с Лимом. И Лим высказал вслух, что он думает о Чарли.
Адамс притворился, будто у него разболелась голова.
Только ребята успокоились и начался урок рисования, как в класс вошла их учительница и сказала:
— Фултон, возьми счета и расписки и иди в канцелярию.
Вот когда Джек убедился, что портфель — очень полезная вещь. Взял его из шкафа, а в нем — все документы, и ничего не надо второпях искать.
В канцелярии первым давал показания сторож.
— Господин директор, Джек Фултон — хороший мальчик. А вот Чарли Рек из их класса, тот любит озоровать.
Директор распорядился позвать Чарли и стал просматривать счета. Оказалось, Гамильтон только два раза брал коньки, причем один раз заплатил, а другой — нет. И за все время купил в кооперативе одну тетрадь, три перышка и поздравительную открытку. А вот что он покупал перед праздником, установить трудно, так как Кларисса тогда обиделась и перестала записывать.
Вошел Чарли.
Марки? Да, он собирает марки и меняется с ребятами. Но так делают во всех школах. А альбом он больше не принесет, даже если его попросят. Продавал ли он что-нибудь Гамильтону, не помнит, но, кажется, нет.
Врет бессовестно и даже не краснеет! И еще директору в глаза смотрит.
На этом дело не кончилось. Директор просил Джека оставить у него до завтрашнего дня счета. А их с Чарли отослал в класс и вызвал Гамильтона. Тот пробыл в канцелярии до самого звонка и вернулся в класс зареванный.
На другой день к директору вызвали Чарли, Адамса и Бетти. Чарли отправили домой за матерью. Через два дня в школу вызвали и миссис Сандерс.
Столкнувшись с Джеком в коридоре, директор приветливо поздоровался с ним, а через три дня вернул портфель.
— Все в порядке, мой мальчик, — сказал он. — Ты пострадал незаслуженно, но у меня, как видишь, жизнь тоже нелегкая. Маму Гамильтона можно понять: для нее было страшным ударом узнать, что сын ее связался с нехорошей компанией. Занимайся спокойно кооперативом, но не делай ничего, не посоветовавшись с учительницей или со мной.
— Ну как? Что говорил директор? — посыпались вопросы со всех сторон, и теперь Джеку отвечать было приятно.
Ребята обрадовались. Они испугались, как бы не прикрыли кооператив: ведь к нему уже привыкли. И потом, это значило бы опозориться перед всей школой.
Джек и Сандерс, как известно, жили в одном подъезде. И Джек боялся, как бы обо всем не узнала мама. Хватит того, что он натерпелся, зачем еще и ее огорчать! Но Сандерс держал язык за зубами, наверно из опасения, как бы не выплыла история с кольцом.
Все осталось по-прежнему. Джек, как и раньше, занимался библиотекой и кооперативом. Нелли ему помогала. Только теперь документы у него были еще в большем порядке. Казалось, чего же еще желать? Но не таков Джек, чтобы останавливаться на достигнутом. И он решил опять сделать товарищам сюрприз, даже два: всем вместе сфотографироваться и сходить в цирк.
Насчет фотографирования его надоумила миссис Пеннелл. Она передала с Вилли, чтобы Джек зашел к ней по очень важному делу. И когда он пришел, сказала: каждому приятно было бы иметь фотографию класса и она берется им помочь.
Опять бедному Джеку пришлось бегать по городу, узнавать цены. Потому как фотографии бывают разные: дорогие и дешевые. И опять с помощью мистера Тэфта заниматься калькуляцией, чтобы хорошее фото обошлось подешевле. В результате подсчетов оказалось: если фотографироваться согласятся все, одна карточка большого размера стоить будет четыре цента, поменьше — три. И тогда тем, у кого нет денег, удастся выделить пять фотографий бесплатно.
Ребята принарядились и отправились с учительницей к фотографу. А миссис Гамильтон принесла еще шесть центов для тех, кто не может заплатить сам.
— На хорошее дело не жалко денег! — сказала она.
В фотографии учительницу посадили посередине, а ребята расположились вокруг кто на полу, кто на скамейке, а кто стоял в заднем ряду. Учительница хотела, чтобы с одной стороны рядом с ней сидел Джек, а с другой — Нелли. Но они смутились и встали подальше друг от друга.