Герой Эсмерельдена

— Постойте! — выкрикнул озадаченный авантюрист, который и привёл инквизиторов к городу. Он был последним из тех, кто отправился к поместью Аластора. Остальных убили на месте в то же мгновение, как они упомянули о дочери мага. — Мы ведь договорились, разве нет?

— О чём это ты? — уже собравшись было отдать распоряжение, чтобы Анику привели и отдали Викарию, Теннара остановилась.

— Как это уйдёте? Вы ведь обещали мне, что если я приведу вас к городу, то вы расправитесь с этой ведьмой!

Линн промолчала, даже не обратив внимания на выходки проводника.

— Что всё это значит? — задала свой вопрос хозяйка авантюристов.

— Да, я с ними заодно. Не ожидала? Да, вот именно! — роняя слюни, продолжил выкрикивать искатель приключений со внешностью столь же приятной, как спелая слива, истоптанная сапогами. — Они обещали мне всё золото Аластора! Но я рассказал им всё, что ты сделала с нами, потребовав ещё и твоей головы! И вот — я здесь! А значит и голове твоей незачем дальше утруждать плечи! — авантюрист рассмеялся, увидев гнев в глазах своей госпожи, и махнул рукой в сторону шпиля башни. — Выходите, братья! Они излечат нас! Вам нужна девчонка? Она там, в башне! А теперь — убейте эту злобную сучку!

Это было последним, что произнёс авантюрист в этой жизни. Сталь клинка викария блеснула в солнечном свете и в один момент впилась прямо в череп предателя, с лёгкостью разрубив тот наполовину, застряв в стыке костей. Вместо слов и звуков изо рта искателя приключений хлынула кровь.

— Святая инквизиция никогда не будет заодно с грязью, — легко и непринуждённо произнесла девушка в серебристой мантии, выпустив рукоять меча — тот, застряв в рассечённой голове, поспешил упасть вместе с телом поверженного. — Не смей позорить святых воинов подобными заявлениями.

Вместе с магом в серой мантии, в страхе невольно подпрыгнула и Теннара. Но она, в свою очередь — невысоко, да и не подавая виду. — Глупец, — прошипела она себе под нос. Ему пообещали золото, исцеление, и её голову. Одновременно. Кто вообще способен поверить в подобное? Да и исцелить их уже не сможет даже она! Яд слишком сильно проник в ткани их тел. Он уже давно стал их частью, и единственное исцеление, на которое они могут рассчитывать — смерть.

— Значит, она в башне, — жутковато склонив голову набок, девушка на мгновение отключилась, витая в собственных мыслях. Затем столь же резко и неестественно, она вернулась в изначальное положение. — Конечно, было бы удобнее, приведи она девчонку прямо сюда. Но это всё, что нам было необходимо выяснить, — Линн обернулась к своему отряду и те в тот же миг пали ниц. — Убейте здесь всех. И приведите мне дочь Аластора. Живой.

***

— В атаку! — вскрикнула Теннара. И вместе с её криком, зазвучали другие.

Подобно голодным крысам, заприметившим мясо, искатели приключений полезли из всех щелей. Они выпрыгивали на улицу из окон домов, из темноты переулков, и даже с соломенных крыш лачуг, что стояли по ту сторону стен, позади инквизиторов — то были те оборванцы, которых видели Сайбер с Аникой на подступах к городу. Подогреваемые вкусом собственной смерти на языке, они бросились в атаку на святых воинов, дабы спасти единственную, кто мог продлить их жить ещё на один день.

Инквизиторы, не нарушая строя, тут же двинулись вперёд, пройдя через ворота, к которым уже мчалась целая орава авантюристов. Расклад сил выглядел не то, чтобы равным. Двенадцать служителей церкви, во главе с викарием, против двух сотен оборванцев Теннары, которая со злобной улыбкой принялась наблюдать за развитием событий, в которых самолично принимать участие не спешила.

Раздался первый лязг стали. Ржавая заточка одного из бродяг, которую и мечом-то назвать было сложно — столкнулась с добротным клинком инквизитора, шедшего с правого фланга их сил. И тут же, уже спустя мгновение после этого, улицу пронзил рваный крик, вырывающийся из рассечённого горла. Парировав атаку искателя приключений, инквизитор тем же движением, с заметной лёгкостью, вывел того не только из строя, но и из жизни. Первая жертва сражения безвольно упала на землю, тщетно пытаясь удержать хлещущую из ужасной раны, горячую кровь.

Последовал ещё один звук удара. А затем ещё и ещё — бой вступил в апогей, где каждый стремился нанести свой удар со всеми доступными силами и мастерством. Правда, к этому стремились лишь рабы ведьмы. Инквизиторы же в свою очередь — попросту шли вперёд, умело уворачиваясь от мечей, дубин и кинжалов, после чего тут же, одним ударом, отвечали противникам стремительной смертью. Штурмовой отряд инквизиторов был одним из тех немногих, в которых не было магов. Им они были совсем не нужны. Каждый из воинов, попадающий в этот отряд, прежде чем получить балахон — обязан был собственноручно одолеть сразу пятерых умелых врагов, не получив при этом ни единой царапины. Таков был отбор в ряды личного отряда викария Линн — единственного волшебника в этой группе.

Сам же командир инквизиции остался на своём месте. Девушка даже не обернулась на вакханалию боя. Она просто молча смотрела, как к ней приближалась толпа самых падших подручных Теннары из всех, которые только водились в Лиггсбри — тех, которые жили в лачугах по ту сторону стен. Их было не так уж и много, человек пятьдесят, но этого факта хватало, чтобы каждый из них уже начал представлять в своих мыслях, как они разорвут на части глупую святошу сразу же, как только до неё доберутся. А может быть и не только. Всё же, столь юных дев они в последнее время видели нечасто, а уж чтобы пробовать — вообще было годы назад.

И она, девушка в серебряной мантии, всё это видела. Читала в их глазах безумие, жажду крови и похоть, безудержным водоворотом охватывающую мысли всё больших бродяг. Тем не менее, она не бежала. Вообще не двигалась, в то время как до их столкновения осталось лишь метров двадцать.

— Да они же порвут тебя, деточка, — ухмылялась Теннара, наблюдая за девушкой из самого дальнего ряда, где не хватало только бутылки с вином, да чего-нибудь пожевать, для полного расслабления в процессе просмотра.

— Вы не достойны называться людьми, — наконец, Линн произнесла хоть что-то, чем тут же вызвала у нападающих порцию истеричного хохота. Она закрыла глаза и подняла пред собой ладонь, которой сделала несколько медленных, плавных пасов, словно нанося краски невидимой кистью на воображаемый холст. И с каждым мазком в её пальцах появлялось всё больше тусклых, оранжевых искр, напоминающих разгорающиеся угли. — Сгорите, — вместе с последним словом, уже на расстоянии в пять шагов от ближайшего авантюриста, в ладони викария разгорелось настоящее пламя. Его она ловко бросила в небо, над головами врагов.

— Что ты задумала? — продолжила наблюдение владычица Лиггсбри.

Пламя остановилось в воздухе, словно пойманное самой Линн за невидимый хвост, который она сжимала в руке, в пяти метрах над уровнем ближайшей макушки одно из бродяг. Кто-то из них даже обратил на это внимание, в то время как остальные продолжили бег, сопровождаемый безумными криками и улюлюканьем. Викарий открыла глаза, в последний раз посмотрев на их образы — грязные, изуродованные болезнями и пьянством, и перехватив «хвост» уже в обе руки, тут же дёрнула его вниз. Изначально совсем маленький, огненный шар становился всё больше, по мере своего падения, разгораясь сильнее и ярче. Когда же он достиг истоптанной дороги, ведущей к воротам — он стал подобен скале по размерам, и рухнув среди опьянённых рабов — создал подобающий взрыв.

Огромный огненный гриб устремился в небо и едва не задел облака. И это было не всё — ухватив и его своими ментальными пальцами, Линн растянула его по бокам, разведя руки в стороны, подобно парящей птице. Огонь поглотил всё. Бродяг, их лачуги, и малую часть окрестных лесов. Достиг даже подступов гор, с которых недавно спускался герой. Вспышка безжалостного огня ослепила всех и каждого, кто на него смотрел, разумеется, избегая вниманием инквизиторов, стоявших к воротам спиной. По величине своей, взрыв был равен доброй трети самого Лиггсбри, и только старые стены, обзаведясь ещё парочкой лишних трещин — позволили ближайшим строениям избежать пламени. К лязгу металла добавились крики. Как тех, кто горел посреди эпицентра ужасного заклинания, так и тех, кто практически утерял зрение в следствии самой вспышки.