Лексикон

Со временем произошло нечто странное. Девушка могла поклясться, что с момента, как Озорник воспользовался своей силой, прошло не более минуты – но за столь короткий промежуток облака просто не успели бы собраться в исполинскую, иссиня-черную тучу, застившую небо над головой. Он снова что-то сделал со временем, догадалась она; каким-то образом заставил его течь быстрее – там, наверху… А буря меж тем разыгралась не на шутку. Струи ливня вымочили людей до нитки, превратили землю под ногами в густую грязь. Она налипала на обода колёс электрической машины, марала одежду и обувь – и всё-таки, несмотря на это, дело теперь пошло веселее. Сосредоточившись на тяжелой работе, люди позабыли свой страх. Маленький отряд снова двинулся в путь. Ласка отметила, что матросы стараются держаться подальше от Осокина: шагах в трёх от него пролегала, казалось, невидимая, но ясно ощутимая граница, за которую никто не смел заступить… Кроме Уильяма Стерлинга.

***

«Гордость Нового Йорка», надрывно жужжа единственным пропеллером, ползла меж облаков. Поначалу, оказавшись в гондоле маленького дирижаблика, Джек решил было, что владелец этого чуда обладает тонким, истинно альбионским чувством юмора, раз дал такое название этой рухляди. Но вскоре он вынужден был пересмотреть своё мнение: мистер Уайт представлял собой плоть от плоти Нового Йорка. Будучи столь же наивно-гордым и провинциально-практичным, он вполне серьёзно считал своего Пегаса если и не лучшим из лучших, то, по крайней мере, вполне достойным конкурентом имперской авиации. Как бы там ни было, этот уродец – несуразный, скрипучий и размалеванный в кричащие цвета, оказался для их маленькой компании единственным средством передвижения. Минное поле всё ещё дрейфовало по Гудзону; ждать, покуда специально посланная лодочная флотилия вытралит это безобразие, не было времени. «Немезис» ремонтировалась: Мак Дули лишь недоуменно приподнял бровь, услыхав очередную просьбу-приказ. Нет, это никак невозможно, идет проверка и ремонт основных магистралей, джентльмены, это минимум неделя… Собственных воздушных судов на Манхэттенской базе не было – вот и пришлось скрепя сердце подняться на борт этого недоразумения.

Мюррей осторожно прислонился к стенке. Она была парусиновой, туго натянутой на легкий деревянный каркас, сиденья же и вовсе представляли собой подобия плетеных гамаков: хозяин дирижабля экономил на каждой мелочи, стремясь увеличить грузоподъемность. В гондоле их было семеро. Владелец, он же капитан и пилот, мистер Джереми Уайт, стоял у штурвала. Фальконе и Мюррей не без труда удерживали в равновесии гору тюков – увидев количество груза, который им предстояло взять, капитан едва не пошел на попятную. Слева от Джека расположился Имеющий Зуб: неандерталец сидел, широко расставив ноги и уперев в рейки пола приклад здоровенного штуцера, габаритами под стать своему владельцу. Поверх ствола на бронзовых кронштейнах была укреплена подзорная труба – Джек знал, что подобным оружием иногда пользуются альпийские горцы, чтобы сделать точный выстрел на далекое расстояние. Рядом, друг напротив друга, устроились новые знакомцы Мюррея – Бен и Гарри. Поставив меж собой туго набитый вещевой мешок, они использовали его в качестве импровизированного ломберного столика, азартно шлепая засаленными картами. Идея привлечь экс-каторжан в качестве участников экспедиции родилась внезапно – и оказалась весьма удачной: именно они навели масонов на мистера Уайта и его дирижабль, а главное – познакомили с последним из участников нынешней экспедиции. Фамилия его была Пинкер. «Лучшего траппера в Новом Йорке не найдёте, сэр, сколько ни ищите! Этот парень настоящий дьявол во всём, что касается охоты, следов и всего такого прочего… Он неделями пропадает в этих клятых лесах – и добывает порой тварей, каких и в аду не встретишь!» Внешность мистера Пинкера вполне соответствовала его репутации – сухопарый и жилистый, с гривой седых волос, прихваченных на затылке кожаным шнуром, и морщинистым загорелым ликом. Однако назвать его стариком просто не поворачивался язык: светлые, будто выгоревшие на солнце до прозрачной голубизны глаза его были глазами стрелка, не знающего промаха. Оружием ему также служил штуцер, лишь немного уступающий в размерах винтовке неандертальца.

– Вам уже доводилось бывать в верховьях Гудзона, мистер Пинкер? – спросил Сильвио. Приходилось напрягать голос, чтобы разговаривать: двигатель стучал очень громко.

– Ага.

Фальконе некоторое время ждал продолжения, но Пинкер, очевидно, посчитал свой ответ исчерпывающим. «Ну да, конечно, этот джентльмен должен поддерживать своё реноме – образ сурового и немногословного парня… Весьма романтично!» – насмешливо подумал Джек.

Таранный удар ветра обрушился на маленький воздушный кораблик внезапно. Ещё мгновение назад всё было замечательно – и вот уже Фальконе сброшен с гамака и завален тюками со снаряжением, Бен и Гарри вопят от ужаса, а он, Мюррей, изо всех сил цепляется за шпангоуты, чувствуя спиной туго натянувшуюся ткань и молясь о том, чтобы видавший виды брезент не разошелся под его весом... Гондолу перекосило – словно некий великан там, снаружи, схватил дирижаблик и теперь пытался его выкрутить, как прачка – бельё… Всё трещало по швам, в нос бил мерзкий запашок блаугаза – очевидно, произошла разгерметизация баллона.

– Господи, отец наш всемилостивый! – орал капитан, вцепившись в штурвал. – Сохрани и помилуй!

– Что это, мистер Уайт?! – крикнул Джек. – Что случилось?!

Капитан на миг обернулся, глаза его были величиной с чайное блюдце.

– Светопреставление!!! Держитесь, сэр, ради всего святого, держи…

Очередной порыв ветра врезался в борт, бросив Мюррея на противоположную стенку – при этом журналист сбил с ног выкарабкавшегося из-под тюков Сильвио. Имеющий Зуб раскорячился, словно клещ, мертвой хваткой вцепившись в детали каркаса; Пинкер поступил таким же образом. Гарри и Бена швыряло по гондоле во всех возможных направлениях.

– Господи!!! Неужели это всё оттого, что мы осмелились играть в карты на небесах?! – вопил Бен. – Прости нас и помилуй, несчастных грешников!

– В жизни не возьму больше в руки эти богомерзкие картинки!!! – вторил ему Гарри. – Не зря преподобный Бампл говорил…

Что говорил преподобный Бампл, присутствующие так и не узнали: незадачливые экс-каторжане с сухим треском стукнулись лбами и вырубились.

– Джек! Посмотрите сюда! – Фальконе уцепился за латунный обод иллюминатора; по лицу его струилась кровь из рассеченной брови, но старый масон не обращал на это внимания. Мюррей, с трудом удерживая равновесие, подобрался к наставнику и глянул сквозь стекло. Ярчайшая вспышка на несколько мгновений ослепила его: исполинская молния прошла меж двух облаков. От грохота, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Тучи накатывали друг на друга, словно океанские волны в шторм, вспухали горами свинцовой тьмы, рвались на части – и в какой-то момент Джек, наконец, увидел. Страшный, абсолютно нечеловеческий, подавляющий своими размерами даже с такого расстояния, в небесах вращался Знак – лучезарный дракон, кусающий собственный хвост, свернутый и перекрученный немыслимым образом...

– Он жив!!! – выкрикнул Сильвио; странная смесь ужаса и торжества проступила на его лице. – Вы понимаете, что это значит, а?! Он жив, «Немезис» расстреляла пустышку!!!

«Значит, и Лэсси тоже жива! По крайней мере, можно надеяться… О господи, о чем я думаю – мы же сейчас погибнем!»

Новый порыв ветра закрутил «Гордость Нового Йорка» волчком. Желудок подступил к горлу, на какой-то миг в иллюминаторе промелькнула бешено вращающаяся земля – иссеченная ливнем полоска Гудзона, плещущие на ветру ветви древовидных папоротников, а в следующий миг Джека отбросило к противоположной стенке. Посадку нельзя было назвать особенно мягкой; впрочем, учитывая обстоятельства, это был не самый худший из возможных вариантов. Едва не распоров брюхо о верхушки деревьев, дирижабль снизился над речным руслом, ударился о воду гондолой – раз и другой, прочертил длинную полосу в береговом иле, щедро собирая на себя грязь и плети плауна – и, наконец, замер среди низкорослой корявой растительности. Потрескивал, сминаясь, пробитый в нескольких местах баллон.