Лексикон

– Значит, путешествуешь? – Ласке показалось, что она поймала собеседника на лжи. – Наверное, кочуешь с каким-нибудь племенем?

– Нет, я, как бы это сказать – сам по себе…

– Тогда почему ты до сих пор жив?! – резко спросила девушка. – Люди снегов имеют привычку обращать чужаков в рабство! А если они окажутся хорошими воинами, тем хуже – их смерть будет долгой и страшной… По этим законам живут все племена Снежной Страны!

– В общем, ты права, так и есть, – кивнул Озорник. – Но со мной особый случай… Меня они считают не человеком, а кем-то вроде духа.

– Да ну? С чего бы это? – недоверчиво усмехнулась девушка.

Озорник снял капюшон и откинул со лба спутанные волосы. Ласка невольно отшатнулась: левый глаз его был угольно-черным, без белка и радужки; и там, в бездонной глубине, фосфоресцировал бледно-зелёным огнём непонятный знак: то ли буква, то ли иероглиф…

– Стекляшка, – Озорник тряхнул головой, и спутанные волосы вновь закрыли жуткое зрелище. – Но на неподготовленных производит весьма угнетающее впечатление. Чего уж говорить о суеверных дикарях…

– Теперь я вижу: ты своё прозвище получил недаром… – протянула девушка. Озорник рассмеялся.

– Есть такое дело! Ладно, надо бы заняться транспортом.

«Каким транспортом?» – удивилась Ласка. Озорник поднял «летучую мышь», шагнул вглубь пещеры – и то, что прежде казалось девушке бесформенным нагромождением камней, внезапно обрело черты. Машина была донельзя странной: тёмное дерево, стянутое медными полосами, полированная сталь, кожаное, похожее на конское, седло – и великолепные витые рога горного тура, приспособленные в качестве руля… Стояло это чудо на трёх широких полозьях. Озорник завозился возле машины, позвякивая металлом.

– Котёл приходится сливать всякий раз, как только топка гаснет – иначе замёрзшая вода мигом разорвёт бак, – пояснил он. – Внизу есть краник. Кстати, из-за этой особенности жители Снежной Страны считали мою машину живой… И очень потешались над странным зверем, который не может пописать без посторонней помощи.

– На чём она работает?! И как ездит – вон то колесо с лопатками, оно что, загребает снег?! А как ты собираешься заливать туда воду?! – вопросы Ласки посыпались, словно из рога изобилия. Озорник шутливо поднял руки.

– Постой, не так быстро! Работает на любом топливе… Паровой котёл открывается – вот так, видишь? Я могу набить его снегом или кусками льда, растопить их – а потом достаточно захлопнуть крышку и завернуть вентили. Что касается лопаточного колеса – да, это и есть движитель, ты совершенно права… Знаешь, я изумлён. Чтобы девушка так интересовалась устройством машин…

– Можешь не гадать, – буркнула Ласка. – Мой отец был главным инженером Крепости; от него я и научилась всему, что знаю.

– Был?

– Он погиб во время последней войны… Тогда ордынцы стояли у самых стен, и если бы не папа – их кавалерия прорвалась бы через перевал в Уральское Атаманство…

– Понимаю… И сочувствую, – собеседник склонил голову.

В пещере воцарилась тишина.

– Смотри-ка, метель стихает, – нарушил молчание Озорник. – Можно потихоньку раскочегаривать двигатель. Дело небыстрое; к тому времени, думаю, ветер малость уляжется.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – Ласке хотелось изучить чудную машину, но Озорник понял её по-своему.

– Почему бы и нет, – новый знакомец порылся в грузовом отсеке небывалого механизма и передал Ласке небольшую лопату. – Ты могла бы расчистить проход.

Метель, действительно, вскоре прекратилась. Редкие снежинки всё ещё падали с неба, но дали очистились. Девушка, закинув винтовку за спину, бесстрашно вскарабкалась на высокий обломок скалы – и разглядела на горизонте столбы дыма и пара, тянущиеся к лиловому вечернему небу. «Крепость… Далеко же меня завезли собачки! Вряд ли я добралась бы обратно в пургу, даже если бы знала точное направление!».

Внизу Озорник выкатил из пещеры своего механического коня. Из двух коротких, скошенных назад труб валил густой дым. Фонарь – «летучая мышь» был теперь укреплен на развилке руля; его свет заставлял снег сверкать и искриться.

– Могу себе представить, как себя чувствуют жители Снежной Страны, когда ты подъезжаешь к их стойбищу! – задорно крикнула Ласка.

– О да, это незабываемое зрелище! – усмехнулся Озорник. – Из чумов выскакивает всё племя, женщины визжат от страха, мужчины хватаются за оружие… И вот, наконец, вперёд выходит шаман. Если удаётся с ним поладить – считай, дело в шляпе. Я представляюсь духом, посланным в помощь его народу, и намекаю, что радушный приём принесёт племени удачу…

– Да ты, мил человек, авантюрист! – фыркнула девушка.

– Ну почему же… Мне ведь не так уж много надо – остаться в живых, получить кров и пищу, приготовить топливо для моей лошадки… И я за всё честно расплачиваюсь.

– Чем же это?

– Когда как… Даю полезные советы, лечу хворых, чиню всякие вещи – я довольно ловок в этом…

– Неужели на тебя ни разу не осмеливались напасть? – поинтересовалась Ласка, спустившись с утёса.

– Ни разу… Должно быть, я очень везучий! – усмехнулся собеседник.

– Понятно… И куда ты теперь?

– Отвезу тебя в Крепость, а там видно будет… – Озорник достал из-за пазухи чёрную тряпицу и повязал голову, прикрыв своё жуткое око. – Знаешь, у меня к тебе будет просьба: не рассказывай никому про мой глаз, хорошо? Не люблю, когда люди обсуждают это… Давай, устраивайся сзади. Будешь подсказывать направление.

Чудной механизм разгонялся медленно. Сначала он еле полз, пыхтя и выбрасывая облачка пара – но постепенно движение становилось всё быстрее и быстрее. Чёрные утёсы и синие барханы сугробов величаво уплывали назад. Минут через десять их скорость уже не уступила бы самой быстрой собачей упряжке. Колючие искры снега жалили щёки Ласки. Машина Озорника и впрямь напоминала диковинного зверя: двигатель пыхтел и постукивал – равномерно, словно сердце. Упругое кожаное седло было тёплым: очевидно, одна из паровых магистралей хитроумного механизма использовалась для его подогрева. Крепость приближалась. Быстро темнело, но девушка не сомневалась, что часовые заметили их: яркая точка керосинового фонаря в снежной пустыне должна быть видна издали. Ожидания не подвели её: вспыхнувшие прожектора заключили бегущий по снегам аппарат в перекрестие лучей.

– Ты бы помахала им, что ли, – с беспокойством заметил Озорник. – А то ещё дадут по нам залп… Так, на всякий случай.

– Ну, это вряд ли! – хмыкнула Ласка, но всё же последовала совету спутника и поприветствовала невидимых часовых. Один из прожекторов замигал: теперь девушка была уверена, что её опознали.

***

– Давайте всё же внесём ясность, полковник, – улыбнулся Озорник. – Кто я – гость или пленник?

Полковник Шолт-Норт вздохнул.

– Поймите меня правильно, господин, гм, Озорник… Уральское Атаманство – страна небольшая. А по ту сторону хребта – Орда, Поволжский директорат и ещё с полдюжины не слишком-то дружественных государств… Единственная причина, по которой мы ещё не стали добычей алчных соседей – это Крепость. Здесь, на перевале, мы можем сдерживать их армии сколь угодно долго: крепостные пушки – гарант суверенитета моей страны… Увы, гарант практически единственный. А я, будучи комендантом, обязан обеспечивать неприкосновенность этих стен, любыми доступными методами… Особенно теперь, когда мы со дня на день ожидаем вторжения.

– Что ж… – понимающе склонил голову Озорник. – На вашем месте я и сам бы с подозрением отнёсся к искателю приключений, путешествующему на странной машине по просторам Сиберии… Вот сейчас вы наверняка задаётесь вопросом: а не шпион ли этот малый? Да и само нападение на патрульный отряд…

– Ну, подобное здесь не редкость, – усмехнулся полковник. – Дикари, к сожалению, понимают только один язык – язык силы. Стычки случаются по нескольку раз за год… Даже «мирные» племена, те, что ведут с нами торговлю, время от времени посылают воинов испытать на прочность наши ряды… Как правило, патрулям хватает пары добрых ружейных залпов, чтобы отбить охоту к подобным эскападам… На некоторое время. Однако вы правы: если без обиняков, ваша личность представляется мне весьма странной и загадочной. Учёный, изобретатель, путешественник… И то, с каким упорством вы не желаете назвать своё подлинное имя… Нет-нет, я не настаиваю! Но это весьма необычно, понимаете? И поэтому настораживает…