Страница 83 из 90
Перспективы разработки. Многие параметры, показательные для характеристики этих условий и включаемых ими факторов, доступны формализации и измерению, равно как и общая оценка стабильности. Последняя сводится к измерению близости (сходства) комплексов и соотнесению результатов с временем изменений. Такой подход потребует сложных и трудоемких подсчетов, а следовательно, — более интенсивного привлечения ЭВМ. В ряде случаев для раскрытия' механизмом преемственности и ее нарушений в рамках этих условий потребуется привлечение данных социальной психологии, этнографии, семиотики. Открываются новые возможности контактов с другими науками. Но главное, что открывается в такой постановке — это подступ к объективному решению основного парадокса культурного развития (проблемы смены культур) со всей доступной на нынешнем уровне науки полнотой.
Возможности применения. Предложенная здесь концепция имеет две основных возможности применения.
А. Теоретическое применение. С помощью этого механизма можно объяснять те разрывы в культурной преемственности и те культурные изменения, которые до сих пор оставались загадочными или имели плохие объяснения. Так, археологи часто сетуют на необъяснимость резкой смены погребального обряда при отсутствии смены населения. Объяснением могут оказаться и коммуникационные факторы, связанные с изменением демографической ситуации. Если это было общество, в котором молодежь стала часто уходить из общины и оседать на новом месте, у археологов нет надежды найти там точное повторение погребальных сооружений исходного очага: молодежь могла и не успеть “натренироваться” на родине в проведении похорон. Подобные объяснения могут оказаться полезными в археологии, этнологии, истории культуры.
Б. Прагматическое применение. Приводя в движение те или иные блоки выявленного механизма, можно осуществлять “мягкое” (т. е. косвенное) руководство культурой — вместо повелений или запретов просто изменять условия ее развития. Такое руководство окажется и более действенным.
Это касается не только административных мер по ведомству культуры. Так, скажем, в исправительно-трудовых лагерях (где мне довелось некоторое время провести и где существует особая субкультура) издавна сложились злостные традиции бесчеловечного обращения одной части заключенных (верхней “масти”) с другими. Никакие репрессии не исправляют положения: доминирование “воров” над “мужиками” и “чушками”, зверства и произвол воров (“беспредел”) и мучения подвластных возрождаются всё снова и снова (см. Самойлов 1993). Антрополог порекомендовал бы разрушить каналы передачи этой традиции (отделить но-вопоступающие контингенты от старых), а также систематически разрушать символическую систему кастового деления и идентификации (следить, чтобы все был одеты одинаково). Я предлагал осуществить это в лагере, и начальство вдохновилось. Но не успели. Я, к сожалению, вышел на свободу, а начальника перевели в другой лагерь. Такой эксперимент был загублен! Более радикальное решение (и на мой взгляд, оптимальное) — ликвидировать лагеря, заменив их тюрьмами с одиночным заключением на более короткие сроки. Другой пример безуспешной борьбы с подобными традициями — “дедовщина” в армии. Как представляется, изложенная концепция применима и к этой проблеме (возможные рекомендации: изменение состава панели, смена канала, передающего традицию, и т. д.).
Литература
Клейн Л.С. 1972. О приложимости идей кибернетики к построению общей теории археологии// Тезисы докладов на секциях, посвященных итогам полевых исследований 1971 г. М., Наука, 1972, с. 14–16.
Клейн Л.С. 1981. Проблема смены культур и теория коммуникации// Количественные методы в гуманитарных науках. М., издат. Московского университета, 1981, с. 18–23.
Клейнрок Л. 1970. Коммуникационные сети (стохастические потоки и задержки сообщений). Пер. с англ. М.
Моль А. 1972. Социодинамика культуры. Пер. с франц. М., Прогресс.
Рогинский В.Н. 1967. Проблемы доставки информации// Информация и кибернетика. М., Советское радио: 105125.
Самойлов Л. 1993. Перевернутый мир. Санкт-Петербург, Фарн.
Соколов Э.В. 1972. Культура и личность. Л., Наука.
Черныш В.И. 1968. Информационные процессы в обществе. М., Наука.
Beals A., Spindler G., Spindler L. 1967. Culture in-process. New York, Holt.
Boha
Boyd R., Richerson P.J. 1982. Cultural transmission and the evolution of operative behavior// Human ecology, vol. 10: 325–351.
Boyd R., Richerson P.J. 1985. Culture and the evolutionary process. Chicago, University of Chicago Press.
Schmitz H.W. 1975. Ethnographic der Kommunikation: Kommuni-kationsbegriff und Ansatzc yur Erforschung von Kommunikati-onsphanomcncn in der Volkerkunde. Hamburg, Bunke.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Публицистические очерки, которые легли в основу этой книги, носят очень личный характер, хотя, как свидетельствуют читательские отклики, представляют и общественный интерес. И очерки эти очень туго привязаны ко времени — к первым годам перестройки. До ее начала они бы просто не могли выйти в свет у нас в стране, да и позже их откровенность производила порой шоковое впечатление. А ведь некоторые предложения, содержащиеся в них, могли со временем утратить актуальность.
Первое издательство, в которое я принес рукопись и которое поначалу за нес ухватилось, после некоторого размышления отказалось издать се. “То, за что вы боретесь, — было мне сказано, — будет достигнуто гораздо быстрее, чем книга выйдет из печати”. Увы, эти надежды были напрасны и опасения несостоятельны. Перестройка оказалась куда менее торопливой, чем можно было ожидать. Все затянулось, и моя книга, к сожалению, остается актуальной во многом даже своими предложениями. Что и говорить уж о наполняющих ее констатациях!
В моих описаниях нет ни грана художественного вымысла, все в них доподлинно. Однако по причинам, изложенным в самих главах книги, я изменил фамилии основных действующих лиц, в том числе и свою. Некоторых участников изложенной коллизии я укрыл за условными обозначениями их статуса, профессии или за инициалами. Фамилии тех, кто лишь косвенно связан с сюжетом, кто проходит на заднем плане, оставил без изменений.
Конечно, это никак не полное инкогнито. Все более или менее знакомые с событиями легко узнают своих коллег и товарищей, а для всех остальных разве так уж важно, кто есть кто в этой книге? Ведь интересно прежде всего, сколь типичны изображенные здесь люди и ситуации. Важны сами факты и поставленные проблемы.
ПРЕДИСЛОВИЕ К СЛОВЕНСКОМУ ИЗДАНИЮ
В последнее десятилетие дюжина моих книг вышла в разных странах. Я посетил многие университеты Европы — Кембридж, Оксфорд, Лондон, Эдинбург, Копенгаген, Стокгольм, Вена, Западный Берлин, Мадрид и др. Я видел красивые города, читал лекции и доклады на конференциях, общался с интеллигентнейшими людьми, был поощрен энтузиазмом молодежи. Вероятно, это просто нормально, но ощущение чуда не покидало меня и остается со мною.
Потому что я провел начало 80-х в вонючей тюремной камере и в лагере ГУЛАГа, окруженном колючей проволокой, в среде истеричных и агрессивных уголовников, без надежды и будущего. И остальную часть десятилетия я был безработным, лишенным научных степеней и званий. Они вернулись только несколько лет тому назад. Я рад, что могу представить суждению словенского читателя свою книгу личных впечатлений о репрессивном тоталитарном режиме. Книга была дважды издана в России и переведена в Германии. Ряд целей был выдвинут в этой книге — гуманизация пенитенциарной системы, утверждение суда присяжных в России, расширение участия адвокатов и т. д. — они уже достигнуты, и я горжусь тем, что и моя лепта в этом есть.