Кризис

Об этом думать было легче, чем о раненых, отправленных на «Хэйг». После того как МТНО совершил посадку и личный состав прошел под их руководством проверку оборудования, после подачи рапорта о проведенной операции, после переоснащения и тестов на боеготовность им оставались только занятия в спортивном зале.

Значит, можно было отправиться в мобильный госпиталь, где разместили 121 — ю роту. То, что от нее осталось.

Охотники за Головами располагались на отдельной, огороженной палубе. Будь он чуть поумнее, Инглиш держался бы подальше от этого места.

Благодаря офицерским нашивкам капитан без труда миновал дневальных и попал на палубу, отведенную для головорезов.

Для персонала госпиталя внушительнее фигуры десантников в полном боевом снаряжении, наверное, выглядели устрашающе. Жесткий скафандр Инглиша поблескивал свежими заплатами, новые электронные модули были вмонтированы в закопченные корпуса вместо сгоревших. Шлем тоже заменили. На нем не было имени, Инглиш просто вставил туда персональные файлы и микросхемы приборов электронного слежения.

Он никак не мог решить, кто больше выиграл: Дельта Один, с удобством разместившийся в новеньком корпусе, или ставший анонимом Дельта Два. Рядом с фармацевтиком к запястью был подвешен пистолет. Единственный предмет снаряжения, который не пришлось чинить после этого жаркого субботнего денька.

Невесть откуда выскочила женщина-доктор, отгородив Инглиша и Сойера от кислородной палатки, где с лоснящимся от мазей лицом, весь в бинтах, подключенный к сложной жизнеподдерживающей установке лежал Ковач.

Не поднимая визора, Инглиш принялся тестировать свой новый шлем. Для начала он выдал изображение на наружный экран — так, чтобы было видно доктору. И перед ней загорелась предостерегающая надпись: ПРЕДУПРЕЖДАЮ: Я НАХОЖУСЬ ПРИ ВЫПОЛНЕНИИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ ЗАДАЧИ И НАДЕЛЕН СООТВЕТСТВУЮЩИМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ.

Он видел, как женщина гневно жестикулирует, шевеля губами. Слушать ее не хотелось, поэтому капитан, не включая звука, просто протянул руку в перчатке, схватил ее за плечо и отшвырнул в сторону.

Какого черта она путается под ногами, когда пропали без вести Мэннинг и Клиари?!

Когда случается такое, человек способен на все.

— Сойер, разберись пока с ней, хорошо?

А доктор все не сдавалась. Она снова выросла на пути капитана, этаким ангелом-хранителем во плоти. Вернее, Инглиш, борясь с искушением ее пристрелить, внушал себе, что перед ним ангел-хранитель Ковача.

— Сэр… Тоби, делай то, что собирался.

— Хорошо.

Дрожащей рукой в перчатке Инглиш откинул край материи. И включил звук на полную мощность. Тут же в наушниках раздался предупредительный сигнал — нарушение лечебного режима. Вот уж чего ему совсем не хотелось, так это уменьшить шансы Ковача на выживание.

Похоже, майор лежал без сознания. Инглиш отошел чуть в сторону, поднял визор и заговорил:

— Ник, мне нужен коммуникатор — помнишь, такой черный? Где он? Ник, ты слышишь меня?

Чудовищно распухшие веки Ковача дрогнули. Инглишу показалось, что под ними беспокойно забегали глаза. Потом чуть шевельнулись пальцы. И тут майор издал звук, который невозможно забыть.

Нельзя стыдиться животной боли, прорывающейся наружу, несмотря на все ваши усилия. Но Ковач не стонал. Нет, он пытался что-то сказать.

Инглиш наклонился над раненым так низко, что его обдало запахом гноя, обгорелого мяса, кала и черт знает чего еще. Зрелище было невыносимым, хотелось закрыть глаза, и невозможно было закрыть их.

— Вспомни, Ник, — уговаривал он, — такая черная коробочка. — В переговорном устройстве раздался голос Сойера: — Тоби, эта штука уже у меня. Не мучай его. Доктор говорит, ты занесешь туда микробы, и организм с ними не справится.

Ну что же: семь бед — один ответ. Главное, что коммуникатор у них. Инглиш отошел от палатки, стараясь соблюдать указания доктора: «Не дотрагивайся ни до чего, болван!»

Доктор злобно швырнула черный коммуникатор в его раскрытые ладони, всем видом показывая, что ее совершенно не интересует эта чертова штука.

Для медперсонала игрушки, которыми забавляются военные, ничего не значат.

— Он поправится, доктор? — спросил Инглиш.

— Смотря что под этим подразумевать, — ответила женщина, сердито наморщив лоб. — Будет ли он годен к военной службе? Не уверена. Если только когда-нибудь, очень не скоро. Но совсем здоровым он уже не станет никогда. Надеюсь, никому из вас в ближайшем будущем не понадобится такая операция. На Охотников за Головами мы истратили почти весь запас трансплантируемых органов, поставляемых камикадзе.

— Это что, угроза? — мягко спросил Инглиш через переговорную трубку, при этом так поляризуя забрало, чтобы оно стало плоским и черным.

— Нет… капитан. Это — предупреждение. У нас заканчивается плазма, синтетическая кожа и органы для трансплантации. Скоро их не останется совсем, если только кто-то из ваших друзей не погибнет, избежав при этом мощного микроволнового излучения, и органы его сохранят свои функции. Так что не усложняйте нам жизнь. Мы еще пригодимся. Уяснили, капитан?

— А не пошла бы ты в задницу? — любезно поинтересовался Инглиш, помахав рукой, как бы указывая направление — при других обстоятельствах он просто съездил бы доктору по физиономии.

— Позвольте заметить вам, сэр, вы сами на это напросились.

— Если бы только на это, — бросил Инглиш на ходу, покидая палату. Спустя некоторое время капитан и его ординарец уже подходили к палубе, где размещался разведотдел. — Давай попробуем выяснить, кто настраивал коммуникатор на трансляцию сообщений от Ника.

— Дружище, ты что — мысли мои читаешь?

— Взгляни-ка на эту штуку.

Перебрасываясь репликами, они шли по бесконечным переходам и служебным помещениям. Местному персоналу не часто приходилось видеть спецназовцев в скафандрах. Но люди из Электронной Разведки пользовались полной свободой передвижения. Только теперь Тоби Инглиш понял, сколько привилегий дает принадлежность к СЕРПА.

Благодаря могущественной СЕРПА, стоявшей за ним, он сам не заметил, как попал на командный пункт, на котором размещались ТК. Оставайся здесь Клиари, все было бы в порядке. Коммандос как-нибудь сами добрались бы до головорезов Ника…

И тут наконец он понял, что, не отправься туда Клиари и Мэннинг с оружием ближней поддержки, никто из подразделения Ковача не остался бы в живых. От этой мысли у него даже в глазах потемнело, и он едва не налетел на пульт.

Пропавшие без вести… Черт!

Сойер уже собрался было снять шлем, но Инглиш остановил его. Простому смертному командный пункт показался бы восьмым чудом света. Однако коммандос, сутки за сутками проводящих на станции электронного слежения, этим не удивишь. Но, бесспорно, это самый лучший командный пункт на Флоте.

Они слонялись по помещению минут пять, пока кто-то удосужился спросить, что им нужно.

— Вот эту штуку я нашел у моего друга. — Инглиш показал коммуникатор. — Мы хотим знать, как она у него оказалась и кто получал радиосигналы. СЕРПА нужен немедленный ответ от всех технических служб.

Это их расшевелило. Все-таки в штабных учреждениях Флота дураков не держат.

Кто-то принес микрочип.

— Вот, сэр. Здесь использовался код СЕРПА. Существует только один экземпляр. — Тусклые глаза говорящего старались рассмотреть лицо Инглиша, скрытое забралом. «Напрасно стараешься, приятель, — подумал капитан, — ни черта ты не сможешь вынюхать. Ни кто я такой, ни что я ищу. Не твоего ума это дело».

— Как насчет того, чтобы посидеть в офицерском клубе? — предложил Инглиш Сойеру по двустороннему переговорному устройству. — Пошлем кое-кому весточку через эту штуку и посмотрим, что будет дальше.

— Если это тот, кого ты подозреваешь, захочешь ли ты мирно распить с ним рюмку-другую?

— Нет. Но сегодня нам нужно побыть в людном месте, хотя бы часть вечера. Суббота как-никак. А война в самом разгаре — всякое может случиться.

Убийство Гранта из АСР было делом нешуточным. Лучше не обсуждать его с включенной аппаратурой. Слишком много существует способов восстанавливать стертые фрагменты записи. Восьмая Шаровая Команда, подразделение Гранта, в этом деле собаку съела. Они сами составляли технические руководства на эту тему.