Страница 13 из 87
Он проснулся с улыбкой. Боль, как и предсказывал лекарь-йотун, ушла. Пумы в палатке не было, зато прямо на полу сидел гоблин Ханчи и увлеченно грыз сушеное свиное ухо. Ханчи был его советником при штабе, а сейчас отошел в прямое подчинение к Керрушу. От любого другого Шакнар ждал бы сожаления и признания в вечной верности, но только не от гоблина. Гоблины. Они стояли за Шенк, как и все прочие народы, его составляющие, но делали это с наименьшей охотой. Шакнар полагал, что если бы этим хитроумным созданиям кто-то предоставил возможность выбора, то они бы давно сменили доспехи и оружие на канцелярские счеты и тюки с товаром. Ибо зачем сражаться, когда можно торговать? Вечные маркитанты, обозные заправилы, они тяготились войной, хотя и были вынуждены тащить лямку службы наряду с прочими. Из них получались меткие наводчики катапульт, они становились ценными советниками при штабах и лишь самые отъявленные из гоблинов записывались в команды бомбардиров-метателей. Хотя никто не мог упрекнуть вертких коротышек в трусости, остальные народы Шенка относились к ним с легчайшим оттенком презрения. Но при этом всегда прислушивались к советам ушастых консультантов. Не иначе, как знаменитый теперь план Керруша был стряпней именно Ханчи. Шакнар поймал себя на мысли, что и его, собственный, боевой порядок «Мертвая рука» также создавался при участии низкорослого начальника штаба. Они с Миррой придумали контур построения, а Ханчи довел форму до совершенства. Некромантка была его, Шакнара, надежной соратницей, Ханчи же являлся совершенно ненадежным советником. «Сделано по-гоблински». Именно так они обстряпывали свои делишки — поддерживали тех, кто в данный момент был сильнее. Но совершенно не стеснялись этого, а наоборот — гордились. Считали такую линию поведения естественной и единственно правильной.
Ханчи прожевал последний кусок сухпая и с наслаждением облизал пальцы. Заметив, что бывший начальник не спит, гоблин с живостью вскочил на ноги.
— Шакнар⁈ — с удивлением выкрикнул он, словно первый раз узрел, что в помещении кроме него находится кто-то еще. — Так ты не околел⁈
— Спасибо за заботу, ваше непотребство, — немного обиженно отозвался орк.
Ханчи, не обращая внимания на официальный титул, что прозвучал в его адрес из уст сослуживца, отмахнулся:
— Да ладно, какая забота? Я уж и забыл про тебя. Теперь с Керрушем. Сам знаешь.
— Знаю.
— Угу. Так вот, беда у нас, Шакнар. Большая беда, — Ханчи заговорщицки придвинулся к постели орка и прошептал: — Лига-то тю-тю… Сбежала.
— Как это⁈
— Очень просто. Всю ночь костры палили. Как положено. А утром мы спохватились — их нет никого. Видать, Бельтран конницу оставил огни жечь. Те на рассвете попрыгали в седла — и до свиданья нам! Хорошенькие дела, да, Шакнар? У Керруша шкура с зеленью была, так теперь желтизной пошла! За ночь основные силы Лиги маршем в аккурат до побережья добрались. Раненых в фургоны. То-то я думал — зачем им такое количество фургонов? Неужто на трофеи рассчитывают? Обставили нас, Шакнар, обшморгнали по-крупному.
— Погоди, погоди, Ханчи! — старый орк рывком сел на постели и, вдруг вспомнив о ранении, даже зажмурился в ожидании боли.
Но рана не беспокоила. Мансуэт на совесть поработал над его телом. Шакнар зашарил вокруг лежанки в поисках одежды.
— Сейчас принесут твой доспех. Я уже распорядился. Его калимдорские оружейники заштопать брали, — сказал гоблин. — Так что не ищи. Керруш отправил вслед за лигийцами «Повелителей гиен». Мы стали готовиться к выходу. И до сих пор готовимся. Слышишь?
За тонким пологом палатки громыхал собирающийся в поход лагерь. Тысячи голосов. Бряцанье утвари. Топот.
— Но нам это не поможет, — невозмутимо продолжал Ханчи. — Нургай застал только их отплытие. Немного пострелял вслед из луков. Мы и сейчас, думаю, сможем рассмотреть паруса Лиги на горизонте, если поторопимся. Керруш уже там.
— Паруса⁈ — орк до половины натянул на себя полотняную рубаху и замер, хлопая глазами из широкой прорези ворота.
— Да, Шакнар. Еще на сгоревшую верфь полюбуемся. Дотла спалили, поганцы. Я пока сам не видел, но Менги говорит — кораблей на сто была рассчитана. Что успели погрузить — с собой увезли, а остальное на костер пошло. Едем, Шакнар?
— Стой, я только разыщу Халу…
— Сама прибежит, как только поест. Я, когда зашел сюда, говорю ей — ты иди, перехвати чего-нибудь, а я тут посижу, хозяина твоего покараулю. Она уркнула согласно и убежала.
Гоблины всегда умели договариваться, так что последние слова Ханчи не удивили старого орка. Шакнар заплясал на месте, стараясь попасть ногой в голенище своего потертого сапога.
Насчет парусов Ханчи соврал. Когда Шакнар соскочил с крупа Халы на мокрый песок прибрежной дюны, он увидел перед собой лишь бескрайнюю даль моря Петронелл. И насчет желтизны шкуры Керруша тоже соврал. Главнокомандующий Шенка находился в своем обычном, болотном цвете. Его взгляд был полон затравленного отчаяния, зато аспидно-синие латы смотрелись по-прежнему грозно.
— Что скажешь, Шакнар? — почти прорычал Керруш.
Вокруг полководца собрались почти все военачальники войска — Моглор, Шонтай, несколько штабных гоблинов, младшие тролли, Менги. Позади, на песчаный обрыв с грохотом мотора въехала железная повозка Ханчи. Гоблины стремились подражать гномам в механике, эльфам — в магии, йотунам — в зельеварении, но все делали плохо, за исключением торговли и красноречия.
Первые лица Шенка ждали от бывшего лидера ответа. Шакнар посмотрел в глаза Моглора и спросил:
— Как Мирра?
— Лучше. Она справляется, — эльф крови кивнул в сторону моря. — Нургайцы привели местного рыбака. Он утверждает, что флот Лиги держал курс в отрытое море, к северным берегам Петронелла. Они бежали. Никогда не думал, что стану свидетелем такого бесчестия.
— Бесчестия? — резко переспросил Шакнар. — Ты сказал — бесчестия?
Все и так молчали, но от слов «Жизни в сапогах» почему-то стало особенно тихо. Керруш опустил большую голову к самой груди. Ему было очень тяжело выдавливать из себя слова, но он смог:
— Свиток милосердия победителей не откатился. Магия считает, что битва еще не закончена. Лига не проиграла. Шенк не победил.