Серебряный цветок

Она обвела притихших мужчин предупреждающим взглядом, но увидев, что спорить с ней никто больше не собирается, вздохнула:.

— Ладно, спите, пока есть возможность. Аэн, могу я рассчитывать, что целители нас разбудят через пару часов?

— Конечно, — кивнул мужчина, — И насчёт Кьяра... Когда все пели Песнь, он отдал практически всю магию, которая у него была, чтобы поднять барьер. Так что, не так уж он и бесполезен, как ты считаешь.

Последнее целитель бросил Эмиэлю, глянув на него с неприкрытым осуждением. Аэн понимал, что в мужчине говорили вбитые с детства негласные законы Дома Ран: кто сильнее — тот и прав, кто может победить — тот и достоин, остальные — ничего из себя не представляют. Но он всё равно не считал, такие оценки чьей бы то ни было жизни уместными, особенно в отряде. Иначе из них всех достойными жить были только сам Эмиэль, Ная и, может быть, ещё Иран.

— Почему ты отправила их вдвоём? — когда Аэн отошёл, Эмиэль снова обратился к Нае, следя взглядом за Ираном, который помогал другому целителю.

— Я знаю, что ты был прав, — вздохнула Ная, проследив его взгляд, — но каждый должен быть на своём месте — там от него будет больше всего пользы. Чувства зачастую сильнее магии. Иран бы всё время отвлекался, думая о брате. Шанс того, что его бы убили при таком раскладе был выше, а здесь он на своём привычном месте и делает всё, что может: в бою побеждает тот, кто сражается.

Эмиэль кивнул: только тот, кто целиком и полностью сосредоточен на бое, может победить — это и для него было прописной истиной, это он мог понять.

Над Домом Лияр по-прежнему шёл бой. Гремели взрывы магической энергии. Кричала виверна. Слышались приказы. Но отряду Наи нужно было восстановить силы. Они все понимали, что впереди их ждало ещё не одно сражение...

Глава 19. Между сражениями

Наю с мужчинами разбудил звук сигнального рога Дома Лияр.

— Что случилось? — предводительница выбралась из-под Кьяра и встала, чтобы пойти узнать, что происходит.

— Подожди, не ходи одна, — Ариен поднялся следом за ней.

Они осторожно выглянули на улицу: не считая того, что всё вокруг было в беспорядке и залито слизью, никаких признаков новых проблем видно не было. Ная с Ариеном прошли немного вглубь Дома, осматриваясь и прислушиваясь.

На площади, частями или целиком, лежали туши кваллов и иссушенные тела тёмных эльфов, на зданиях вокруг висели щупальца, под ногами противно хлюпали лужи полупрозрачной слизи разных оттенков. Периодически куски кваллов падали со стен, грозясь обмазать проходивших мимо эльфов. Кто-то уже занимался опознанием мёртвых, кто-то сгребал в кучи валяющиеся везде бесформанными массами ошметки тварей. Живых кваллов нигде видно не было.

Часть окон была выбита попавшими в них ударами или трупами отброшенных магическими зарядами тварей. Лавки, бочки, столы... — практически всё, что стояло на улицах, было или разбито или опрокинуто. Такого погрома Ная не видела в Доме даже после Праздника изобилия, когда за несколько часов в Таэмране выпивали столько настойки, сколько за год во всех тавернах вместе взятых не выпивали.

В целом картина была мерзкая — целый перевернутый вверх дном Дом, обмазанный слизью и завешанный двух-трех метровыми голубыми и малиновыми щупальцами. Ная сморщилась и мысленно застонала, понимая, что убирать дохлых кваллов заставят в первую очередь магов огня.

Насмотревшись на всё это и более-менее составив себе картину того, что сейчас происходило в городе, Ная окликнула одну из проходящих мимо женщин:

— Что происходит, к чему сигнал?

— На территории Дома всех перебили. Приказ: восстановить силы и собирать отряды по трое для вылазок в город. Чем ты вообще занималась? — упрекнула предводительницу женщина.

— Спала, — честно ответила Ная.

Женщина в ответ бросила на неё ещё один презрительно-негодующий взгляд и быстро ушла. Когда она исчезла из виду, еле сдерживающийся до этого Ариен рассмеялся в голос.

— Клянусь, если бы я так не любила твой смех, ударила бы! — с наигранным недовольством фыркнула Ная.

Но на самом деле, она и сама изо всех сил пыталась не засмеяться — выставить себя такой дурочкой, ещё надо было постараться.

Однако после её неосторожной фразы веселье на лице Ариена резко сменилось выражением полного внимания — он испытывающе смотрел на свою предводительницу, в его тёмных глазах мешалась надежда и настороженность.

— Ну, что? Нечего делать такое лицо, будто не знаешь... — Ная и сама поняла, что проговорилась и произнесла вслух то, что стоило бы оставить при себе. По крайней мере, так считало подавляющее большинство тёмных эльфов... Но прислушиваясь к себе, Ная понимала, что даже поймай она себя на этой фразе, всё равно бы сказала, потому что это было правдой, которую она не собиралась скрывать от Ариена. А остальные со своим мнением могли провалиться в дебри измерений: её жизнь — не их дело.

— А моя госпожа любит только мой смех? — Ариен продолжал вглядываться в её лицо, осторожно задавая вопрос, который едва ли кто-то из тёмных эльфов стал бы озвучивать всерьёз. Но даже понимая, что это лишнее, он всё равно не смог сдержаться, догадываясь, что его госпожа скорее всего даст ему ответ. Мужчине по какой-то причине хотелось услышать от неё тёплые, почти запретные слова, хотелось, чтобы она действительно сказала то, что он и так знал. Но одно дело просто знать, что тебя любят и совсем другое — услышать, как тебе это говорят в лицо.

— Нет, Ариен, не только... Пойдём... — Ная легонько подтолкнула его обратно к зданию охраны, она понимала, что он надеялся услышать, и не собиралась ему врать, но на сегодня она уже и так сказала достаточно: придёт время и она признается ему так, как он хочет, но не сейчас.

***

— У Ариена такое лицо, будто он только что благословение Богов получил. Неужели снаружи всё настолько хорошо? — хохотнул Асин, когда мужчина с предводительницей вернулись к остальному отряду.

Ная обернулась, чтобы посмотреть на шедшего всё это время за ней Ариена, и вздохнула, мысленно поражаясь, как он до сих пор не сиял в своей обычной манере. У неё уже даже глаза почти перестали слезиться в такие моменты.

Но она его понимала. Слово «любовь» было не из их мира. Не то, чтобы этого чувства не было среди тёмных эльфов, но вслух о нём никто не говорил: любовь делает уязвимым и толкает на безумства. Ная не боялась ни того, ни другого.

— В Доме всех перебили. Приказ: формировать отряды и идти в город. Иран, Шиин, насколько вы в состоянии сражаться? — предводительница перешла к делу, отвлекая остальных от неуместно счастливого Ариена: объяснять, почему он чуть не светится посреди охваченного смертью и сражениями города, она никому не собиралась.

— Я могу, — отозвался Шиин, потягиваясь.

— Я тоже, — Иран отошёл от целителей, чтобы присоединиться к своему отряду, — когда выступаем?

— Схожу переоденусь в доспех и выступаем. Полуголой опять сражаться не очень хочется, — усмехнулась Ная, дергая прожжённые дырки на своей одежде, — у вас не больше получаса, готовьтесь пока.

Прежде чем уйти Ная бросила ещё один взгляд на Шину, сидевшую около Аэна, занимавшегося очередным переломом. Она не доверяла таким женщинам. Она вообще не доверяла женщинам, если уж на то пошло. Аэн имел в Доме Сиэль более высокий статус чем она. Что ей от него понадобилось, Ная не понимала, но надеялась, что её опасения напрасны. Если бы оказалось, что Шина хотела на ком-то отыграться за то, что у самой магических способностей с ухо летучей мыши, и выбрала для этого Аэна, Ная её на месте убила бы, как и обещала.

Предводительница недовольно хмыкнула, словно подтверждая свои мысли и вышла из здания охраны. Ариен, как всегда чутко улавливающий её настроение, тоже взглянул на Шину, вздохнул и последовал за своей госпожой.

— Думаешь, ей от него что-то нужно? — спросил он, когда они с Наей отошли от здания на достаточное расстояние.