Страница 39 из 51
Вот только на всех присутствующих это оказало скорее негативный эффект. Павел Александрович, Воронцов, Валге и Бестужев слегка поморщились, ибо носили в ауре пусть не слишком большие, но отпечатки работы с Тьмой, Тенью и прочими дисциплинами, противоположными магии Православной Церкви — маги такого калибра всегда были личностями довольно разносторонними… Патрушев же вообще открыто скривился, а от его ауры пошёл лёгкий дымок — настоящего ущерба могучему чародею подобное нанести не могло, но приятного было мало. Примерно как в резких звуках крайне нелюбимой музыки…
— И теряли львиную долю могущества, с таким трудом достигнутого, откатываясь на два, а иногда и на три ранга назад, — кисло возразил граф Патрушев. — И прекратите, вашего же Бога ради, уже устраивать праведную иллюминацию! Мне, знаете ли, некомфортно!
— Да, дорогой друг, мы поняли вашу мысль, — поддержал чародея Бестужев. — И продолжать перепалку не будем. Притушите свой пламенный пыл, право слово, все равно его никто из нас не оценит по достоинству. Приберегите его для тех, кому сие действительно будет нужно.
— Верю, однажды найдут мои слова тропку в сердца ваши, — вздохнул бывший Шуйский, ныне носивший фамилию Белозерский и обладавший весьма немалым чином в священном синоде чародей. — Но, видимо, этот день ещё не пришел.
Павлу Александровичу было действительно интересно, было ли это искусной игрой получившего всё полагавшееся первенцу Главы боярского Рода образование или церковник действительно верил в то, что говорил? Спрашивать прямо не решался даже он, ибо во первых, подобное запросто могло оскорбить весьма ценного союзника, а во вторых — ответ был бы одинаковым при любом раскладе, и понять не лгут ли ему в данном конкретном случае возможности не имелось даже у Второго Императора.
Впрочем, как бы там ни было, но одно было верно — ради того, что бы представитель Русской Православной Церкви прекратил вещать согласны бывали заткнуться все. Желание вступать в богословские диспуты с сим чародеем у них отпало ещё в первые дни знакомства, даже весьма острый на язык Бестужев вынужден был признать поражение на данном поприще.
Пять весьма могущественных чародеев, наделенных огромной властью и возможностями, находились в высоком и роскошном шатре, разбитом прямо среди голого поля, разделяющего пространство между двумя воздушными флотилиями противоборствующих сторон, и ожидали прихода представителей нолдийцев.
Генеральное сражение, которого так ждали обе стороны и все сторонние наблюдатели Сибирского Конфликта, пока не произошло. Обе стороны долго и старательно к нему готовились — нолдийцы, окопавшиеся в обороне и вынужденные сражаться на четыре фронта, ибо в войне участвовали не только Александровская, но и Китежградская, а также ещё две других губернии, генерал-губернаторы которых были сторонниками Второго Императора (а глава Китеж-градской ещё и, помимо прочего, был Магом Заклятий, третьим по силе в Роду Романовых после самого Павла Александровича и Его Императорского Величества) и хоть там дела обстояли не столь радужно, как на их направлении, но и там рогатых пришельцев из иного мира изрядно потеснили.
Положение установилось почти безнадежное для так лихо начавших вторженцев. Большое наступление людей, что вот-вот могло начаться, обернулось бы для Российской Империи громадной кровью, огромными потерями в обученных солдатах, с которыми ещё можно было смириться, ибо бабы новых нарожают, да и вообще долго ли новых гречкосеев в войска призвать да вымуштровать… Но помимо них погибли бы и большинство боевых магов, неприемлемое количество дорогостоящей и сложной в изготовлении магической техники вроде воздушных судов, артиллерии, пилотируемых големов… Что, собственно, обескровило бы сибиряков надежно и надолго. Приходи да бери тёпленькими… На что, вероятно, и рассчитывал Император, собираясь под предлогом критического ослабления губернской аристократии и громадными потерями в Имперской Страже насадить в этих весьма хлебных краях своих сторонников. А уж желающих прибрать к рукам столь лакомые куски у него нашлось бы громадное количество. И насколько знал Павел Александрович, «кузену Никки» весьма активно помогала в разработке подобных планов британская резидентура, главой которой в Петрограде была Архимаг Вивиан Эшдаун. А заодно и фавориткой Императора…
Вот только для самих нолдийцев это была бы уже верная смерть. Вложившие все силы и ресурсы, оставшиеся у них после бегства из родного мира, что по сведениями, добытым у пленников, уже почти погиб от магической катастрофы планетарных масштабов, в создание армии, строительство оборонных рубежей и подготовку к войне рогачи прогадали, не поняв, что заглянули на огонёк к самой могущественной сверхдержаве планеты, которой хватило сил их победить, не призвав и десятой доли своих истинных сил. И не понимать этого руководители вторженцев не могли — в наличии у них мозгов и здравого смысла за время войны успели убедиться все.
И именно поэтому уже неделю как полностью готовые к началу решительного наступления многосоттысячные армады Империи стояли на своих позициях, изрядно нервируя врага. А вчера было выслано с парламентерами предложение о личной встрече — как раз в разбитом на этом самом поле шатре. Лидеры нолдийцев спускаться не спешили, справедливо опасаясь ловушки и потому могучим магам приходилось терпеливо ждать, пока те не убедятся в отсутствии заранее заготовленной магической ловушки…
— Идут, — наконец негромко бросил Второй Император.
Впрочем, мог и не говорить. Все присутствующие разом ощутили появление нескольких весьма могущественных аур, ничуть не уступавших их собственным. Так как лишних людей, даже в виде прислуги, здесь и сейчас не имелось, гордым нолдийцам пришлось входить в помещение безо всякого сопровождения, лично откидывая полог и чуть пригибая рогатые головы на входе.
Внутрь зашли четверо. Трое обладателей пяти рогов, что являлось внешним признаком одарённого, равного по силе восьмому рангу в человеческой иерархии, закованных в изукрашенные узорами и драгоценными камнями сверкающих доспехах, и одна облаченная куда более скромно трёхрогая чародейка, чей уровень сил дотягивал примерно до уровня Младшего Магистра.
Доспехи вошедшей первыми троицы, несмотря на свою некоторую аляповатость, вычурность и цветастость, были, тем не менее, настоящими шедеврами артефакторики, способными защитить своих обладателей от подавляющего большинства опасностей, существовавших в этом жестоком и кровавом мире, наполненном чудовищами, магическими аномалиями и враждующими чародеями… А так же показывали изрядное недоверие и настороженность, испытываемую явившимися сюда посланцами нолдийцев к хозяевам шатра. Впрочем, будь иначе, Павел Александрович изрядно удивился бы.
— Ассаур Риткар, Ройдо Уграт и Видрав Гоэтий, — представила своих, очевидно, начальников трехрогая чародейка. — Аллари народа нолдийцев… В вашей культуре это что-то вроде Глав Родов, примерно равных по статусу и могуществу присутствующим здесь чародеям.
Знакомство продлилось около двух минут. Холодная любезность, без фальшивых улыбок и тем более заверений в дружбе и взаимном уважении — если второе присутствующие друг к другу и могли испытывать, пусть и весьма натянуто, то о первом и речи не шло. Нолдийцы своей недоверчивости и неприязни не скрывали, но вели себя достаточно вежливо, что бы не заставить присутствующих чародеев людского рода задуматься — а не проще ли им здесь же рога попробовать поотшибать, чем договариваться? Да, гости явно пришли сюда, готовые к подобной попытке, но трое против шестерых было весьма выгодным раскладом для сибиряков…
Илнэс Иссарион, эннери народа нолдийцев, обладающую всего-то тремя рогами, никто из присутствующих в раскладе не учитывал. В случае возможной стычки девятерых одаренных восьмого ранга один Младший Магистр — величина исчезающе малая…
— Вы пригласили нас на переговоры, хуннусы, и мы пришли, — заявил тот, что звался Ройдо Угратом после взаимного знакомства и кратких приветствий. — Говорите, мы слушаем.