Страница 40 из 98
Ночью я несколько раз подходила к Мари для контроля её состояния. Она была ещё слаба, но чувствовала себя неплохо. Вернулся нейт Брайтен, с которым мы прошлись по отделению, проверяя каждую из женщин. С нами в госпитале ночевали несколько практикантов, и лекарь с удовольствием гонял их по пройденному материалу и задавал каверзные вопросы, наслаждаясь растерянностью своих учеников.
Брайтен напомнил мне преподавателя, который вёл у нашей группы акушерство и гинекологию на четвёртом курсе. Однажды тот спросил нас, зелёных студентов, что такое плод. Тогда вся группа сыпала определениями из учебников и медицинскими терминами, но наставник забраковывал всё. А когда одногруппник с блаженной улыбкой ответил: «Плод — это счастье», преподаватель, покраснев от злости на нашу недогадливость, рявкнул: «Плод — это паразит!».
И объяснил, что ребёнок использует ресурсы материнского организма для роста и выживания, он не может существовать вне её тела, как и настоящий паразит. Сравнение грубое, но мы потом долго вспоминали этот случай.
Кстати, двойняшек Мари я тоже навестила. Они чувствовали себя прекрасно и мирно спали, прильнув к материнской груди. Здание, в котором находились младенцы, было соединено с основным крытым коридорчиком. Обычно после родов, если всё прошло хорошо, женщину держали три дня, а в это время за детьми присматривали няньки. За это госпиталю платили родственники. Если денег не было, то малыша либо приносили матери, либо сдавали семье, где за ними ухаживали бабки и тётки.
В детском отделении нельзя было заметить даже практикантов. За новорожденными смотрели исключительно женщины, они покидали отделение только затем, чтобы отнести малышей на кормление. И тогда у меня появилась отличная идея — если нейт Лейн против того, чтобы Делла находилась на территории госпиталя и училась вместе со всеми, пускай примёт её, как одну из нянечек. Рабочие руки всегда нужны, а уж в этом у неё опыта хватало. Я замечала, с какой нежностью она обмывала и пеленала новорожденных, при этом в её движениях чувствовалась уверенность.
Лейн со скрипом согласился, только предупредил, что денег за работу она не получит. Ну я и не сомневалась в его крохоборстве.
За прошедшие дни я перезнакомилась с персоналом детского отделения и быстро нашла с ними общий язык. Надо ведь присматривать сотрудников, это всё часть моего коварного плана.
Руководила няньками нейра Матильда или тётушка Моти — добродушная женщина в годах, вырастившая пятерых детей. Новость о скором открытии нового госпиталя воодушевила её, и Моти начала бодро перечислять, что она изменила бы и усовершенствовала в уходе за младенцами.
— Я давно хотела перемен, — говорила Матильда. — Гильдия превратилась в болото, характер нейта Лейна стал ещё невыносимей, а лекари думают только о том, как набить карманы. А к нам, женщинам, здесь относятся, как ко второму сорту, хотя мы такую важную работу выполняем! Неплохо вы, Эллен, встряхнули старого скрягу. Чую, это только начало!
Ох, чувствую, нейт Лейн меня просто убьёт, ведь Моти твёрдо вознамерилась покинуть его, как только ворота нового госпиталя распахнутся.
Когда всё успокоилось, а городские часы пробили полночь, я прилегла в кабинете нейта Брайтена, который любезно уступил мне его перед уходом. Мне удалось сомкнуть глаза лишь на несколько часов, потому что к утру привезли ещё одну роженицу. Хоть у неё это был уже шестой ребёнок, и всё закончилось быстро, уснуть мне уже не удалось.