Страница 18 из 98
В своём мире приходилось неоднократно проводить удаление миом — и отдельно, и вместе с маткой. Как открытым доступом, так и лапароскопически. Я полагала, что у Диди нарушилось кровоснабжение миоматозного узла и, грубо говоря, он начал отмирать. Боли отдалённо напоминали схватки, но всё же отличались. И Диди говорила, что кровотечения всё-таки были — а это характерно для миом. Либо кровотечения, либо полное их отсутствие, как при беременности.
Брайтен слушал меня, хмуря лохматые брови.
— А вы быстро сориентировались! Я понял вас, нейра.
Потом кликнул рослых ребят — они, как двое из ларца, выросли на пороге с глуповатыми улыбками, чтобы загрузить на каталку сопротивляющуюся «роженицу». Я успокаивала её, как могла, но внутри у меня не было привычной уверенности, с которой я оперировала в мире с развитой медициной. Да уж, тут нет ни лапароскопии, здесь не знают переливания крови. Но для меня это очередной вызов, экзамен, который надо сдать на высший балл.
Оперировали женщин в соседнем помещении с широким окном и столом посередине. Внутри было относительно чисто.
— Я умру, да? — спросила Диди, и её подбородок затрясся.
— Не говорите глупости, всё будет хорошо. Выйдете отсюда как новенькая, — попыталась подбодрить я. Меня же подбадривал Пискун, и воинственные реплики пушистого фамильяра заставили если не улыбнуться, то немного воспрянуть духом.
Четверых практикантов я попросила остановиться подальше, чтобы не носить инфекцию. Ойзенберг, к моему огромному сожалению, запёрся следом:
— Я буду следить за вашими манипуляциями, нейра Эллен, — предупредил таким желчным голосом, что у меня от его звука заболела печень. — А потом выставлю балл, можете не сомневаться. И лучше вам применить все свои магические навыки, потому что при опухолях такого размера обычные средства не помогают. Такие больные умирают от кровопотери.
Вот молодец какой. Нашёл, чем поддержать, а то мало тут Диди трясётся и подвывает от страха. Я едва сдержалась, чтобы не огрызнуться. Игнор — лучшее лекарство.
— Сегодня я побуду вашим ассистентом, — заявил Брайтен, разминая пальцы. Поддержка здоровяка-лекаря добавила ещё одну каплю в чашу моей уверенности. — На счёт Ойзенберга не переживайте, каждое его слово — что пук в лужу. Никто всерьёз не воспринимает. Он только и может, что пугать практикантов и несчастных женщин.
К операции мы подготовились быстро и настолько тщательно, насколько это возможно. Спирт, перчатки, настойки трав, обезболивающее и снотворное для пациентки. Операционное поле побрить, помыть — всё как надо.
Со мной был неизменный лекарский чемоданчик с пространственным расширением, медицинская одежда и перчатки. Практиканты при виде их уже не хихикали, успели привыкнуть к странностям столичной магички, а ещё соревновались за право подавать инструменты. Победил уже знакомый мне Дэрин, его назначил сам нейт Брайтен. Йен, тоже оказавшийся в этой компашке, проводил товарища ревнивым взглядом.
Я вдохнула поглубже и поудобней перехватила скальпель. Ну, поехали!
Внезапно я дёрнулась, так и не сделав разрез. Меня прошиб холодный пот, руки мелко задрожали. Проклятье, да что же такое творится? Неужели это всё страх? Но ведь справлялись как-то хирурги и акушеры прошлых лет, когда под рукой не было не то, что современных операционных, но и горячей воды? А Рогозов вообще сам себе аппендикс удалил во время экспедиции в Антарктиду! Ему что, легко было?
Поэтому не дрейфить!
— Даже я чувствую, как у тебя сердце колотится, — подал голос Пискун. — Да у тебя самый настоящий стресс, Эл.
— Сама знаю… ой, что такое?
Я ощутила, как в теле забурлила магия, и потоки её начали стекаться к рукам. Неужели это делает браслет-артефакт? Или всё-таки Пискун магичит?
— Это не я, честное пионерское! — взвизгнул тиин. — Я же говорил, что стресс помогает активировать скрытые способности и пробудить магию.
— Очень вовремя, я даже не знаю, что мне с ним делать, и что он умеет!
Паника! Паника захлестнула меня. Трудно сосредоточиться, когда тело дёргает, как будто сквозь него проходят разряды тока, а перед глазами мелькают цветные вспышки. И всё же я неимоверными усилиями воли взяла себя в руки. Коснулась натянутой на животе кожи остриём скальпеля и сделала первый надрез.
— Вы делаете горизонтальный разрез? — удивлённо спросил Брайтен.
Из истории медицины я знала, что раньше при операциях на матке применяли вертикальный, иногда боковой разрез. Это позволяло быстро достать ребёнка, когда ситуация становилась критической. О жизни матери, ясное дело, уже не думали. Только с течением времени стало очевидно преимущество горизонтального разреза, хотя врачи очень долго не хотели его признавать.
В нашем мире это случилось в начале девятнадцатого века, а время, в которое я попала, примерно ему и соответствует. Ах, сколько открытий чудных ещё предстоит увидеть этому миру! И микроскоп, и антибиотики, хотя препараты с похожим действием я уже находила в арсенале магички Эллен.
Хотелось бы сюда электронож. Как же прогресс разбаловал нас, современных врачей! Электроножи снижали кровопотерю, в итоге операционное поле оставалось относительно чистым, а не залитым кровью. Непрерывный ток разогревал ткани и приводил к быстрому их разъединению, при этом термические повреждения были минимальны. Да, у этого метода свои недостатки, но иногда он был весьма полезен.
В своё время я занималась лечением миом как консервативными методами, так и хирургическими. Повидала всякое и опыт у меня был, оставалось применить его к случаю Диди.
Сейчас я была намерена произвести удаление матки вместе с миомой, это было самым оптимальным вариантом, исключающим рецидив и гибель от кровопотери, а ещё снижающим вероятность инфицирования.
Все свои мысли я высказывала нейту Брайтену, который слушал внимательно, то и дело кивая.
— Удивительно, как можно было перепутать с беременностью?
— А вы думаете, у неё было время ходить по лекарям? С семерыми-то детьми и мужем? — хмыкнула я. — Ну растет живот и растёт. С кем не бывает.
Ох как жизненно. Женщины частенько забывают о своём здоровье и спохватываются, когда начинают сыпаться зубы или тело скрючивает от боли.
— Операции на матке часто заканчиваются смертью, слишком много сосудов. Слишком высок риск заражения, — вещал Брайтен. Хорошо, что Диди спала и всего этого не слышала! — Вы сейчас пошли на риск, нейра. Ойзенберг будет капать на мозг Лейну, пока тот вас не выгонит.