Ледяное небо Криона

Когда прозрачная крышка опустилась над Максом, он готов был поклясться: это — крышка гроба. Затем ящик начал стремительно наполняться дурно пахнущей жидкостью, жутко холодной, хуже, чем вода в океане, когда искупался с головой, утянутый на дно зубастым чудищем. Раствор покрыл щёки, рот, ноздри. Макс сколько мог задерживал дыхание, но потом всё же рефлекторно сделал вдох, подавился, захлебнулся… И потерял сознание.

Пробуждение было адским.

Тело скрутило дикая судорога. Кто-то резко вздёрнул его, поставив на ноги. Макса начало рвать, изо рта и из носа полилась премезкая жижа, одновременно расслабился кишечник. Едва только пришёл в себя, уняв рвотные позывы и кашель, тело ощутило вдруг леденящую стужу. Он снова на Крионе — голышом в снежной пустыне у логова Сталс?

Чьи-то руки толкнули вперёд, сверху полилась восхитительно горячая вода, смывшая и криораствор, и холод, затем тёплый воздух высушил тело.

Глаза, наконец, обрели способность видеть.

Низенький смуглый и круглолиций мужчина протянул пакет с бельём, синий кимбинезон и ботинки.

— Шашкуш-даригуш? Денеб?

Макс отрицательно покрутил головой и решительно заявил: Аорн! Разобрав, что коротышка общается через переводчик, висящий на шее, добавил по-аорнски: лейтенант военно-космических сил Борюш Аюш, первая эскадрилья первого крыла коммандера Вишевой.

Имя Вишенки произвело неожиданное впечатление. Мужчинка залопотал нечто, непонятное даже переводчику, и куда-то бросился со всех ног.

Не въезжая толком, что происходит, Макс наслаждался видом людей. Мужчины и женщины, разного возраста, расы и роста, они занимались саркофагами и извлекали из них тела других эмигрантов, покинувших оккупированный Крион. Ругались и зубоскалили на разных языках, точно не роботы, те себя подобным образом не ведут.

Одевшись и обувшись, землянин несколько раз прошёлся по отсеку, заваленному опорожнёнными криоконтейнерами. Сила тяжести была мизерной. Не больше пятнадцати-двадцати процентов земной. Какая-то станция в космосе или спутник планеты.

Коротыш очень быстро вернулся в сопровождении пары субъектов высокого роста и с синеватой кожей, делавшей их похожими на зомби. Те решительно увлекли Макса за собой и втолкнули в небольшую комнатку с белыми стенами и парой стульев посередине — друг против друга.

Вскоре нарисовался ещё один синий субъект начальственного вида, иерархия очевидна даже у зомби.

— Денеб или Аорн? — спросил он, не здороваясь.

— Аорн. Лейтенант Борюш. Пилот атмосферного истребителя марки Берсерк.

— Слушай, как тебя… Лейтенант Борюш героически погиб, расстреляв весь боезапас, а затем покинул самолёт, чтоб ему хватило топлива вернуться на базу.

Синий тоже болтал через автопереводчик, не зная аорнского.

— Твоя правда. Отчасти. Тащился пешком двенадцать суток по времени Криона. Один, в снежной пустыне. Поверь, крайне неприятное занятие.

— Не верю.

— Так у вас наверняка есть устройство, позволяющее узнать — честен ли я.

— Есть. Оно показывает, что ты веришь всему, что произносишь. То есть не пытаешься меня дурить. Но не определяет, соответствует ли сказанное действительности. Может, ты невольный шпион алишей, с внедрёнными в сознание ложными воспоминаниями?

— В таком случае зашли запрос на Аорн. Моё фото, биометрию. Вишева, надеюсь, она там, подтвердит. Кстати, далеко от нас система Угрея?

— Не особо.

Синий назвал расстояние, в переводе на земные мерки — полтора парсека. Всё равно, что сгонять в ближайшую булочную за углом.

— Если адмирал-коммандер Вишева отсутствует? Кто может ещё подтвердить твою личность на Аорне?

Ого… Её повысили! Не это главное, погибших не повышают. Жива! В пересчёте на земные звёздочки, мадам — генерал-лейтенант ВКС. Роман с лейтенантом — мезальянс.

— В лицо меня узнает любой журналист, лет восемь-девять назад по их исчислению освещавший подписание мирного договора между Коалицией и Союзом. Сообщи им, объявился Борюш-Макс, обязательно укажите и имя, и псевдоним, выступал от имени Союза, но убедил в итоге всех — и консула Содружества, и представителей Герума.

— Что-то слышал о том прецеденте… но без подробностей, — протянул синий. — Персонально назовёшь кого-то, кроме адмирал-коммандера?

Макс задумался. Всё же столько лет прошло… Бавший президент запросто может быть в опале. Хейша и «Лубянка» — военные, не исключено, отправлены куда-то в интересах обороны.

— Кринуш! Продюсер из Панкии, очень известная личность. Уверен, этот проныра живёт и здравствует, ему всё нипочём.

— Другое дело. Я даже видел какой-то его фильм. Правда, половины не понял. Вы на Аорне — странные.

Слава медийных личностей зачастую превосходит известность политиков, учёных и прочих куда более важных для человечества персон. Максим помнил анекдот, докатившийся из социалистических времён. «На уроке в московской школе в 2050 году у пятиклассника спросили, кто такой Леонид Брежнев, на что ученик ответил: какой-то секретарь, живший в эпоху Аллы Пугачёвой».

Упоминание Кринуша в довесок к Вишевой возымело волшебное действие. Синерожий начальник велел выделить Максу «особую» камеру. То есть — одиночку. С правом покидать её и шляться по коридорам космической станции, висевшей достаточно далеко от звёздных систем. Кроме, конечно, запрещённых мест, посещаемых только персоналом.

В камере, вытянувшись на койке, землянин прикинул, что его коллекция инопланетных тюрем, где довелось побывать, выглядит вполне солидно даже по сравнению с послужным списком матёрого рецидивиста. Изоляторы Союза, ссылка на автобазе, подземный бункер ВВС Союза — та же тюрьма, скрашенная присутствием Хейши, затем частная тюрьма Сталс-Литус, камера госбезопасности в Эхесе, тюрьма-шахта в Сахамисе… Ничего не пропустил? Времени предаваться воспоминаниям было достаточно.

Шаланда алишей тянулась через космос много месяцев по земному исчислению, и так уже столько ушло в никуда…

Он не ожидал, что ответ придёт уже через несколько дней. В самой неожиданной форме.

— Всё же нашёл меня? Больше не сбежишь, выпрыгнув с парашютом?

Макса будто катапульта подбросила на койке. Из-за малой силы тяжести треснулся головой о потолок, стал на ноги, бросился вперёд, желая обнять как можно крепче… и притормозил на полпути.

Адмирал-коммандер имела самый нестроевой вид — с округлившимся животиком.

— Ты беременна! И ты сохранила ребёнка!