Любовь сапфиров

Глава 17. Надежда

Каус Фациес.

Я смотрел в лицо Айн Капла и удивлялся. Умудрённый опытом сапфир, который был другом моего отца пошёл на измену. Пусть он выбрал сторону брата, но он присягал на верность, являясь главной совета империи, и это вдвойне удручало. Уже не злило. Я радовался, что нашёл безопасный способ проникнуть туда, где брат прятал мою любимую.

— Дай мне метку Раса! — я требовал от него пропуск в измерения Фарда.

— Нет, Каус. Не собираюсь предавать своего императора.

— Тебя деймос попутал, старик! Какой же он император?

Я смеясь, захватил его руку, чтобы считать энергетический код. Забрал то, в чём нуждался и произнёс, глядя ему в глаза сапфировым взглядом, навсегда впечатывая приказ в его внутреннюю суть:

— Ты изгнан из сектора. Навсегда! Уйдёшь после того, как сообщишь Архернару обо всех причастных к измене.

Можно не сомневаться — присяга сделает за меня всё остальное. Айн Капл теперь изгой. И когда приказ вступит в силу, старый сапфир никогда более не вспомнит об Альфераце. Предательство должно быть наказано. Меня не волновало, что Айн был когда-то сподвижником отца и прикрывал спину брата, но и убивать его не хотел. Волей судьбы он облегчил мне доступ на Хамаль, и это его спасло от Вазата.

Проводил взглядом предателя и повернулся к другу, чтобы отдать дальнейшие распоряжения:

— Узнай, кто ещё замешан и поступи с ними также.

— Сделаю Каус.

Больше времени ждать не было. Я не знал, что с ней происходит, поэтому каждая минута пребывания вдали от неё была подобна смерти. Энергетический пропуск позволит мне попасть на Хамаль.

Я перестроился на враждебное измерение, и в считанные секунды оказался на террасе дворца. Увидел тонкую фигурку своей девочки, стоящую под дождём прямо на краю пропасти. Она раскрыла руки и сделала шаг… вниз… уходя в яму! Я не верил глазам! Внутри меня что-то сразу оборвалось, и понадобился один рывок, чтобы я поймал её на руки и прижал к себе.

— Еня! Ты что? Не смей!

— Каус! Любимый… — она едва улыбнулась мне, глядя на меня глазами полными слёз. — Ты снова пришёл… Но… как…

— Я не мог не прийти, любимая.

Я начал покрывать нежными поцелуями её лицо, нос, губы, глаза, мечтая осушить эту горькую влагу.

— Что ты удумала, глупая? Куда ты собралась? — ласково журил её за поступок, крепко, но с нежностью прижимая к себе своё сокровище, возвращаясь на террасу и согревая своим теплом. Она продрогла, озябла, вымокла. Надо срочно уходить на Солнце. Я понимал, что теперь буду как дикий зверь стоять на страже её спокойствия. На страже её измерения, чтобы сохранить ей жизнь и нашу любовь.

— Каус, — она горько всхлипывала, обдавая меня неприкрытой скорбью. — Дифда, да?

— Ничего, моя хорошая.

— И Шахривар, да?

— Енечка, всё будет хорошо…

— И Растабан с линерами, да?

— Мы справимся…

— Ты не обидишь Егора и моих людей? Нет же?

— Нет, любимая… Нет… Никогда…

— Хорошо, — она уткнулась мне в грудь, тяжело всхлипывая, дрожа от нервного напряжения.

Я молчал, еле сдерживаясь, чтобы не уничтожить всё вокруг нас от её чувств и эмоций, что захлёстывали меня. Столько горя было в её энергетике. Столько безысходности, сожаления, вины… Закрыл глаза, прижимая её головку к себе, гладя её по волосам, пытаясь успокоиться и передать ей свою уверенность и тепло. Мы переживём это. Знаю точно. Всё у нас наладится, чего бы мне это не стоило.

— А Бетельгейзе?

— Милая, не думай об этом, — я не знал, что сказать, чтобы не вызвать в ней новые страдания, но мечтал избавить её от них.

Мир держался на последнем издыхании. Уже больше половины населения мы потеряли в равном бою со сподвижниками Раса. То же самое происходило и с Шератаном. Это была война с равными силами, в которой может не быть победивших.

— Я ждала тебя… Там, на Дифде, звала… — Я слышал в её голосе оправдания. — Гемма. Она сказала, что ты наигрался и бросил меня. А она… пришла убрать за тобой… игрушку… А потом… Потом оказалось, что это ложь…

Едва не заскрипел зубами, когда понял, что виновата в происходящем моя сестра. Я крепче прижал к себе девочку, представляя, как сверну шею неугомонной сапфирке. Она заблокировала и исказила энергетические поля, закрыв мне доступ к Евгении, и тем самым вызвала весь этот непрекращаемый кошмар.

— Почему ты не переместилась ко мне после?

— Сначала всё забыла… Она что-то сделала… А потом, — моя девочка снова расплакалась. — Не с-смогла… Я больше не умею перемещаться.

— Глупости! Всё ты умеешь. Я заберу тебя с собой, мы разберёмся с этим позже.

— Я не могу…

— Можешь. Мы со всем справимся.

— Я тебя очень люблю, Каус. Я вспомнила свои чувства к тебе, даже не помня ничего… Даже, когда думала, что не нужна тебе…

— Я тоже тебя люблю. Больше жизни, — и накрыл её мягкие, солёные от слёз губы своими, заметив подобие лёгкой улыбки.

Это воодушевило, я настроился на перемещение, как вдруг почувствовал мощную ударную волну, похожую на торнадо, вырывающую Евгению у меня из рук. И отпустил её, чтобы не разорвать живое тело на две части, чтобы через мгновение увидеть разъярённого Рас Фарда, прижимающую её к себе.

Глаза моего брата полыхали тьмой. Он сам был весь в чёрном, чётко читаемом дымчатом ореоле своей ауры. Сапфир словно поглотил Евгению своей безумной одержимостью, не желая её отпускать.

— Куда это вы собрались? — злющий, как сам деймос, он настолько крепко сжимал Еню, что та глухо застонала от боли.

— Отпусти её! — я двинулся ему на встречу, сжимая от ярости кулаки. Убью его там же!

— Стой где стоишь, иначе я сверну ей шею, — раздалось глухое рычание брата.

— Это будет проявление твоей любви к ней?

— Она не достанется никому. Только и всего.

— Рас… — я резко сменил тон в голосе. — Давай договоримся. Отпусти её… Она то причём? Тебе не она нужна, ведь так?

Я чётко осознавал, что должен сделать всё возможное для её спасения. Всё, что угодно. Отдать власть, силу, даже умереть, если понадобится, лишь бы он её отпустил.

— Не-е-ет, Каус. ОНА мне нужна. Ты мне не нужен. И ей тоже.

— Позволь ей самой решить с кем остаться.

— Ещё чего. Всё уже итак решено!

— Кем это?

— Мной.

Казалось Рас сошёл с ума. В это можно было бы поверить, но известно, что сапфиры никогда не теряют рассудок. Мой брат просто убедился в своей неприкосновенности и величии после Вазата. Чёрная энергия измерения сделала своё дело, наполнив его душу тьмой.

— Тогда докажи свою любовь. Отпусти её. Давай, как тогда, на Растабане. До первой победы. Она останется с победителем, — я начал нести чушь, зная, что пока не сдохну, не сдамся и заметил, как чернота начала спадать.

— Скажи Каус, — раздался жёсткий хохот Раса, — а тебе понравились ощущения после гибели Шахривара?

— Да пошёл ты, — тихо сказал ему в ответ.

— Остро было, не находишь? Ещё немного, и ты испытаешь вдвойне неприятные чувства. Бетельгейзе скоро лопнет как воздушный шарик, — он продолжал смеяться.

— Это мы ещё посмотрим… — Мне не нравилось, что он уводит тему, требующую немедленного решения в сторону. — Отпусти Евгению.

— Она не хочет. Правда, малышка?