Повелитель

Светлана Хромова

Повелитель

© Хромова С., 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Художественное оформление – Василий Половцев

Издан в авторской редакции

В книге присутствуют упоминания социальных сетей (Instagram, Facebook) относящихся к компании Meta, признанной в России экстремистской и чья деятельность в России запрещена.

Светлана Хромова окончила Литературный институт имени А. М. Горького, поэт прозаик. Публиковалась в ряде газет и журналов – «Литературная учеба», «Октябрь», «Москва», «Литературная газета» и др.

Автор поэтических сборников – «Непоправимый рай» и «Память воды». В 2018 году издан дебютный роман «Совместное дыхание». Ведущая авторской программы Литературного радио «Экспозиция. Поэзия и проза наших дней».

Как принято говорить, все имена вымышлены, все совпадения случайны. Но читателю не стоит сомневаться в подлинности мест, некоторых событий и, конечно же, стихов. Автор сердечно благодарит поэтов за возможность публикации их стихотворений на страницах романа: Дмитрия Гасина, Яну-Марию Курмангалину, Григория Медведева, Ольгу Нечаеву, Александра Переверзина, Елену Семёнову, Алексея Тиматкова, Андрея Чемоданова, Лету Югай.

…И был еще блаженно пуст

Тот дивный мир, где шли мы рядом.

Часть первая

1. Общее сердце

Когда Надя лежала на льду Патриаршего пруда, ей казалось, под ней плавают и шевелят хвостами невиданные рыбы, там, внизу, под ледяным заслоном вода вздыхает и продолжает жить. По льду расходились в разные стороны узорные нити трещин, и она почти всерьез ожидала – вот-вот ледяные линии оживут, соединятся в размашистый почерк и можно будет прочитать: «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина» – наперекор холодному пейзажу вокруг. Потом проявятся строчки: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» – Надя сильно бы удивилась, если бы обошлось без этих слов. Но ледяные узоры остались на своих местах, хотя кто знает – может быть, невидимая человеческому глазу рука начертала те слова там, с обратной стороны льда. Иначе почему она чувствует это проникающее сквозь лед дыхание воды и шевеление рыб?

Иногда ей казалось, Повелитель – лишь прекрасный мираж, случившийся с ней. Завтра они исчезнут, и память начнет укутывать воспоминания о нем – так поднимается слой земли, постепенно скрывая окна первого этажа старинного особняка. Сначала в комнате пропадает свет, потом земля полностью закрывает оконные проемы, и место, где жили люди, становится темным подвалом. И как знать, сохранится ли память о том, что когда-то здесь были светлые комнаты?..

Спасибо Булгакову! Благодаря ему Надя решила поступать в Литинститут. На школьной экскурсии, посвященной произведениям писателя, она впервые оказалась здесь, навсегда запомнив день, когда впервые увидела эти черные прутья ограды, за которыми ждала – ее жизнь. Ее единственно возможная жизнь. Но тогда Надежда этого еще не знала. Ее классу рассказывали про МАССОЛИТ, Дом Грибоедова, но Надя не слушала, а смотрела сквозь прутья решетки, еще не понимая, но ощущая всей стихией зарождавшейся юной страсти – она отсюда никогда не уйдет.

Выбирает ли человек свою судьбу, или жизнь каждого определяется какой-то неведомой силой? Так или иначе, но именно тогда она выбрала свою жизнь. Время, проведенное в этом доме, Литературном институте – ее драгоценный подарок. Надя всегда помнила, как ее держали эти стены, как прятал читальный зал, какое небо пролетало над Литинститутским двориком – о, это было другое, особенное небо, стоило только зайти за ограду…

После окончания учебы, каждый раз, проходя мимо, она останавливалась, глядя на желтые стены особняка и улыбаясь… Иногда заходила постоять под этим небом, потрогать деревья, посмотреть на теплые окна. Если бы в ее жизни не было Литературного института, Надя не оказалась там, где сейчас. В ее жизни не было бы его – единственного человека, любить которого она начала будто бы задолго до их встречи. Счастлива ли она? Иногда – безмерно. «Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит». О чем это? О милосердии, о страдании, о тяжести земной, о нелегком счастье человеческом. О любви. Что она знает о разделении участи? Надя даже не понимала, а чуяла ответ, простой и ясный, как утренний свет. Мир вокруг нее рос, шевелился, дышал. Теперь она точно знала – самое интересное начинается, когда счастье отступает, чтобы потом возвращаться, как океанский прилив, незаметно меняющий береговые контуры…

Могла ли Надя сказать ему, как сильно любит? Есть ли на Земле инструменты, с помощью которых она смогла бы говорить об этом? Слова, фотографии, прикосновения – казались чем-то маленьким и незначительным, но это все, что у нее было. Оставалось лишь надеяться, что Повелитель слышит ее сердце, которого больше нет – есть их общее сердце, и оно стучит и стучит.

2. Быть поэтом

Надя поднималась по лестнице в двадцать третью аудиторию, на ходу вытаскивая из-под воротника пальто длинный оранжевый шарф. Она прошла второй этаж, мимо площадки, ведущей к бледно-желтому коридору дневного отделения. Учебный день начинался здесь. Мимо доски объявлений, стеклянной витрины с книгами и публикациями преподавателей и студентов, миновав ректорат и деканат, студенты шли в нужную аудиторию, иногда замечая следящие за ними ревнивые взгляды классиков, чьи портреты висели вдоль стен. Но сейчас Наде нужно было подниматься выше. Мимо высокого окна, по серым ступеням, не держась за широкий деревянный поручень, лежащий на кованых перилах, она быстро шагала вверх. Там, на последнем этаже, на лестничной площадке находились всего три двери: слева кафедра литературного мастерства, прямо – кафедра новейшей русской литературы, справа – вход в аудиторию. Впрочем, существовала еще и четвертая, невидимая дверь – двадцать третья аудитория была проходной. Через нее, пройдя по паркету, вернее по красным ковровым дорожкам, лежащим между столов, попадали в двадцать четвертую. Это была просторная комната с большим овальным деревянным столом. Вокруг стола и вдоль стен стояли стулья с бордовыми бархатными сиденьями. Стены, обитые деревянными панелями, украшали две широкие горизонтальные вставки в виде темно-коричневой стеганой кожи. На верхней, по периметру вдоль стен, висели хрустальные светильники. Паркет на полу полностью скрывало красное ковровое покрытие. Именно здесь проходило творческое собеседование – последнее испытание после отбора в семинар и вступительных экзаменов, которое преодолевал будущий студент Литературного института. Здесь Надя познакомилась и тут же разругалась в пух и прах с ректором Николаем Сергеевичем Весиным – тот назвал строчку из ее собственного стихотворения образцом дурновкусия, она же яростно защищала свое творение. В итоге разгневанная абитуриентка, нагрубив Весину и хлопнув дверью, выскочила из аудитории. И когда шла через двор в канцелярию – забирать документы, услышала, как ей вслед с крыльца кричит методист: «Милютина, куда пошла? Ты поступила!»

Надя подошла к двери аудитории и прислушалась к голосам. Она, как обычно, опоздала на полчаса, хотя собиралась прийти вовремя, даже раньше – как-никак сегодня знакомство с новым мастером. Их прежний руководитель Сергей Валентинович Румянцев не смог работать из-за болезни. Неудивительно, в его-то возрасте. Последний год он чаще лежал в больницах, чем приходил на занятия, и в конце концов, не дожидаясь окончания учебного года, их творческий семинар передали Андрею Мстиславовичу Лялину. Известный литературовед пришел в Литинститут сравнительно недавно – на его счету был только один творческий выпуск. И сейчас, если он доведет их семинар до конца, будет незапланированный второй. Ведь ее курсу до диплома осталось всего ничего – пара весенних месяцев и следующий учебный год.