Безжалостные обещания

— Я не хочу войны, — повторяю я. — Но, очевидно, пришло время мне утвердить свое место среди вас, и да, мое место над вами. Поэтому я говорю это сейчас, еще раз.

Мой взгляд перебегает на Левина, а затем обратно на Колина. И когда я говорю, я говорю искренне, не колеблясь:

— Имя того, кто несет за это ответственность. Или я убью вас всех.

СОФИЯ

Мне нужна Ана.

Это потребовало некоторых усилий с моей стороны, но я придумала, как взломать пароль iPad, чтобы я могла подключить его и отправить текстовое сообщение. Я знаю, что увижу Катерину на этой неделе, но она подавлена всем, что случилось с ее семьей. Кроме того, я знаю, что есть только один человек, которому я действительно могу доверить свой секрет.

Моя лучшая подруга.

Когда Ана входит, она бросает на меня один взгляд и идет прямо ко мне, притягивая меня в объятия, она проводит рукой по моей спине, крепко сжимая меня.

— Лука знает, что я здесь? — Тихо бормочет она, обнимая меня, и я качаю головой.

— Нет. Я придумала, как написать тебе сама.

— Тогда давай поговорим в ванной, — говорит Ана мне на ухо. — Там ведь нет камер, верно?

— Боже, я чертовски надеюсь, что нет.

Вот так мы оказываемся в огромной ванной комнате рядом с моей комнатой, сидим на теплом кафеле, прислонившись спинами к джакузи. Это кажется странно острым, поскольку меня столько раз тошнило здесь с тех пор, как я поняла, что, должно быть, беременна. Я откидываю голову назад, искоса поглядывая на свою подругу.

— Что-то не так, не так ли?

— Да. — смеюсь я. — Что-то действительно чертовски не так.

— Лука? — Ана протягивает руку и просовывает свои пальцы между моими. — Он делает тебе больно?

— Не совсем так. Я имею в виду, что с ним нелегко жить, это точно. Но он не такой… не бьет меня или что-то в этом роде, если ты это имеешь в виду. — Я не могу начать рассказывать ей об играх разума, в которые он играет со мной в постели, потому что тогда мне пришлось бы объяснять, что иногда мне это нравится, что меня одновременно отталкивает и возбуждает то, как мы ссоримся друг с другом, и что ничто в моей жизни никогда не смущало меня так сильно, как Лука, когда так делает.

— Тогда что? — Спрашивает Ана, глядя на меня с неподдельным беспокойством, написанным на каждом дюйме ее лица, и от этого мне хочется рассыпаться в прах. Я чувствовала себя одинокой, как мне кажется, уже очень давно, и, видя, что моя подруга готова выслушать, помочь мне, если сможет, сидя здесь, в маленьком теплом убежище моей ванной, я чувствую, что могу поделиться с кем-нибудь своим секретом.

Я могу, по крайней мере, сказать ей.

— Я беременна. — Слова произносятся шепотом, повисая в пространстве между нами, и у Аны буквально отвисает челюсть, когда она смотрит на меня.

— О боже, София. — Ана прижимает руку ко рту. — Что ты собираешься делать? Лука знает?

— Нет! И ты ничего не скажешь ему. Он… — Я делаю паузу, снова чувствуя тошноту.

— Я бы никогда, — обещает Ана. — Ты же это знаешь. Но почему у тебя такой испуганный вид? Конечно, Лука был бы счастлив… это возможный наследник для него. Разве не этого хотят все эти мачо из мафии? Сыновей, чтобы доказать, что они мужественны и могут передать все это дерьмо дальше? — Она машет рукой вокруг, указывая на пентхаус и богатство Луки.

Я качаю головой, прикусывая нижнюю губу.

— В контракте, который он заставил меня подписать, был пункт о том, что я не могу забеременеть. Если я это сделаю, то должна немедленно прервать беременность или потерять все. Защиту Луки, мои права как его жены, все. Если я этого не сделаю, тогда контракт между нами недействителен. Соглашение о сохранении мне жизни недействительно.

На лице Аны такой ужас, какого я еще никогда не видел.

— О, София, — шепчет она. — Почему?

— Я не знаю, — говорю я несчастно, качая головой. — Я этого тоже не понимаю.

— Почему ты согласилась на это?

— На самом деле у меня не было особого выбора. Но я также не планировала с ним спать, помнишь? Я заставила его согласиться оставить меня девственницей. Но потом вмешался Росси и убедился, что нам придется это сделать. И после этого…

— Вы, ребята, снова это сделали? — Глаза Аны становятся еще круглее. — София, обычно я бы поздравила тебя с тем, что ты наконец-то переспала с кем-то и получила от этого удовольствие, но это…что изменилось? Ты был так уверена…

— Я не знаю, — признаюсь я. — Тот нападение… и Лука, услышав об этом, примчавшийся прямиком домой с мальчишника Франко. Я была так травмирована и напугана, а Лука просто примчался, как какой-то рыцарь на белом коне. Я знаю… я знала, что он кто угодно, только не рыцарь. Но я забыла всего на минуту. На самом деле, много минут, — признаю я, и мое лицо краснеет. — Их было очень много.

— И это был единственный раз?

— Нет, — говорю я, мое лицо пылает еще сильнее. — Но это та ночь, когда мы не пользовались презервативом. И был еще один раз, когда мы этого не сделали, но… я знаю, что это было в ту ночь. Я просто не думала…

— Боже, София. — Ана качает головой. — Что ты собираешься делать?

— Я не знаю. — Я снова прикусываю губу, стараясь не заплакать. — Мне нужен выход. Я пыталась пойти к отцу Донахью, и он собирался помочь мне, но потом меня похитили из церкви. И теперь Лука держит меня еще крепче, в большей безопасности, я больше не собираюсь убегать. Но если я начну показывать… — Тогда слезы наворачиваются у меня на глаза, прежде чем я успеваю их остановить. — Я должна что-то сделать, Ана. Я должна спасти своего ребенка.

Ана просто наблюдает за мной, ее глаза широко раскрыты и печальны, и по выражению ее лица я вижу, что она в такой же растерянности, как и я.

— Я не знаю, что тебе сказать, София. Лука узнает, что я приходила навестить тебя, и, может быть, он разозлится, а может быть, и нет. С ним ничего нельзя сказать наверняка. Но я видела, какую охрану он установил вокруг этого места и внутри него, и я не знаю, как ты вообще сможешь снова уйти. Он крепко держит тебя в клетке. — Она прикусывает губу. — Мне жаль девочка. Я даже не знаю, что о нем сейчас думать. Я думала, он делал это, чтобы защитить тебя, но теперь… я не могу поверить, что он заставил тебя пообещать это.

— У меня есть идеи, — шепчу я. — Я придумала это сегодня утром. Но мне понадобится твоя помощь. И я не хочу просить тебя подвергать себя опасности ради меня…

Ана фыркает.

— София, Лука уже просил меня сделать именно это.

— Что? — Я смотрю на нее в замешательстве. — Что ты имеешь в виду?

— Лука попросил меня внедриться в Братву, — категорично говорит Ана. — Он хочет, чтобы я переспала с кем-нибудь из бригадиров и посмотреть, смогу ли я что-нибудь из них вытянуть Обычная Мата Хари. — Она пожимает плечами. — Он сказал, что это для того, чтобы помочь тебе. Чтобы выяснить, чего хочет Виктор, чтобы он мог понять, как заключить мир. Пока не случилось чего-нибудь похуже.

— Случится что-то похуже, если я не найду выход.

— Я думаю, Лука действительно заботится о тебе, — колеблется Ана. — Но…

— Теперь не имеет значения, что он чувствует ко мне, — настаиваю я. — Все, что имеет значение, это защита моего ребенка. Он зол. Ты это видела. Он больше женат на мафии, чем когда-либо будет женат на мне. Неужели ты думаешь, что он выберет нашего ребенка и меня вместо того, ради чего он работал всю свою жизнь? Я даже не знаю, почему он настаивал на этом пункте, но на то должна быть причина.

— Итак, что я могу сделать? — Ана смотрит на меня, ее губы кривятся от беспокойства. — Я уже подвергаюсь опасности. Так что, София, если я смогу помочь, я это сделаю. Ты же знаешь, я бы сделала для тебя все, что угодно. И я всегда буду предана тебе больше, чем кому-либо другому.

— Я знаю. — Я сжимаю ее руку. — Ты моя лучшая подруга. Когда я размещала это объявление о поиске соседа по комнате, я никогда не думала, что найду кого-то, с кем буду так близка. Ты нечто большее…ты сестра, которой у меня никогда не было.