Вспоминая голубую Землю

- Что бы ни случилось, помощь уже в пути. Мне жаль, что вас втянули в это.

- Мы сделали то, о чем нас просили, - ответил Дос Сантос. - Вот и все.

- Удачи, капитан.

- И вам того же, мистер Экинья.

Дос Сантос отключился. Джеффри несколько мгновений молчал, желая, чтобы ему не пришлось говорить то, что, несомненно, было у всех на уме. - Мы не можем оставить его там, - тихо сказал он. - Но в то же время мы не можем подвергать опасности "Куэйнор". У нас также есть обязанность заботиться о выживших "Киньети".

- Если они преодолеют ближний подход, им нечего будет бояться, - сказала Аретуза. - Мира сама сказала: власти уже будут предупреждены о нападении, и они действительно очень скоро отправятся в путь. Через несколько часов, может быть, меньше, этот объем пространства будет заполнен правоохранительными органами и спасательными службами.

- Я не меньше вас беспокоюсь о вашей безопасности, - сказал Джеффри.

- Если бы я хотела оказаться в коконе, я бы никогда не покинула Тиамаат, - ответила старая акваженцина. - В любом случае, у нас есть преимущество перед "Киньети" - у нас все еще есть мощность и рулевое управление. Мира, я хочу, чтобы ты провела нас внутрь, к воздушному шлюзу, который мы изначально договорились использовать, но таким образом, чтобы свести к минимуму наше воздействие на те антипиратские позиции, которые, как мы подозреваем, все еще могут функционировать. Ты можешь это сделать?

- Я... - руки Гилберт заплясали по клавиатурам. - Я думаю, что да. Возможно. Выдержит ли это корабль, я не знаю. Мы будем нагружать его по максимуму, чтобы он соответствовал вращению среды обитания.

- Они закладывают в эти вещи запас прочности, - ответила Аретуза.

- И я учла это, - сказала Гилберт.

- Дай-ка я взгляну на это, - сказала Юнис. - Возможно, я смогу помочь.

- Ты серьезно? - спросил Джеффри.

- Полностью. Дай мне привилегию активного чинга. Мне нужно управлять твоим телом.

- Нет, - сказал он еще до того, как начал обдумывать последствия ее просьбы.

- Тебе ничего не стоит воплотиться в голема, когда у тебя подходящее настроение. Ты также не стал бы возражать, если бы другой человек захотел управлять твоим телом в качестве теплокровного прокси. Почему моя просьба так глубоко оскорбляет тебя?

Он собирался сказать: - Потому что ты мертва, а ты была моей бабушкой, - но вовремя остановил себя. Конструкт представлял собой набор саморазвивающихся данных, не более того. Он воплощал в себе знания и определенные полезные навыки. То, что это просто проявилось в теле и голосе его покойного родственника, было совершенно несущественно.

Так он сказал себе.

- Я не знаю, справится ли Юнис с управлением этой штукой лучше, чем кто-либо из нас, - сказал он остальным. - То, что она думает, что может сделать, и то, что она действительно может сделать, - это не одно и то же.

- Я летала на таких кораблях еще до того, как ты стал отблеском в глазах своей матери, - сказала Юнис. - Авионика, интерфейсы... Они такие же древние и старомодные, как и я.

- Если она сможет это сделать... - сказала Джумаи.

- Мы должны использовать все доступные ресурсы, - согласилась Аретуза. - Мира, если тебе не нравится то, что происходит, ты можешь в любое время лишить Джеффри права командования, не так ли?

Гилберт изобразила на моряцком эквиваленте пожатие плечами. - Более или менее.

- Я приму последствия. Джеффри, я не могу заставить тебя сделать это, но у тебя есть мое согласие летать на "Куэйноре". Если Юнис сможет помочь с этим, тем лучше.

- Ты должен это сделать, - сказала Юнис. Ее тон стал язвительным. - Ты впустил слонов в свою голову, внучек. Конечно, ты можешь сделать исключение для меня.

- Дай мне управление, - сказал он, хрустнув костяшками пальцев, растопырив их, расслабив мышцы плеч, как будто готовился к часовому полету на "Сессне". - Юнис, я впускаю тебя. Ты знаешь, что я могу вышвырнуть тебя в любой момент, так что не злоупотребляй гостеприимством.

- Как будто я когда-нибудь это сделаю.

Он произнес редко отдаваемую команду, ту, которая передавала полный добровольный контроль над его собственным телом другому разуму. В этом не было ничего магического; это была просто инверсия обычных чинг-протоколов: нервные импульсы шли скорее в одну сторону, чем в другую, сенсорный поток покидал его голову, а не входил в нее.

И все же это было странно для него. Люди постоянно занимались подобными вещами, сдавая свои тела в качестве теплокровных прокси. У него самого никогда не было причин превращаться в теплокровного, но если бы этого требовала ситуация и не было другого выбора, он предположил, что принял бы это соглашение без жалоб. Но наоборот: быть теплокровным? Никогда за миллион лет.

И вот им управляла бабушка.

Сначала она украла его глаза. В промежутке между одним мгновением и следующим они смотрели не туда, куда хотел он, а туда, куда ей нужно было видеть - и ее восприятие визуальной информации было настолько эффективным, что казалось, будто у него начался своего рода судорожный припадок зрительного нерва, его глазные яблоки дергались из стороны в сторону на манер быстрого сна. Затем она взялась за его руки. Они начали работать с раскладными клавиатурами, набирая команды в бортовом оборудовании "Куэйнора". На мгновение ему показалось, что его руки затянуты в заколдованные перчатки, которые заставляют пальцы танцевать.

Потом она украла его голос. Это все еще было похоже на него: она могла заставить его говорить, но не могла изменить основные свойства его гортани.

- У меня есть подходящее решение. Оно несовершенно и все равно подвергнет нас контрмерам Зимнего дворца. Если бы мы попытались точно согласоваться с его вращением, то разошлись бы через шестьдесят секунд. Это компромисс, который приведет нас к стыковочному узлу и сведет к минимуму вероятность катастрофического ущерба. Я возьму на себя управление на протяжении всего пути и внесу все необходимые коррективы по ходу дела. Есть ли у меня разрешение?

- Тебе это нужно? - спросила Гилберт.

- Я подумала, что лучше сначала спросить, дитя мое.

- Сделай это, - сказала Аретуза.

Ускорение включилось без предупреждения, без смягчающего перехода от невесомости. К своему ужасу и изумлению, Джеффри понял, что слышит шум двигателей даже в вакууме. Они работали с таким напряжением, что что-то от их мощности, какой-то фантом незатухающей вибрации, распространялось по корпусу корабля, несмотря на все промежуточные слои изоляции и противоударной защиты. Это звучало как оползень или давка, и это заставляло его очень, очень нервничать. Начали мигать красные лампочки, зазвучали сигналы главного предупреждения. "Куэйнор" выражал возмущенное несогласие с наказанием, которому он теперь подвергался.

Он хорошо служил своим хозяевам-людям. Зачем они проходили через это?

- Он держится, - объявила Юнис через горло Джеффри. - Но это было самое легкое.

"Куэйнор" должен был подойти по изогнутой траектории, чтобы соответствовать вращению Зимнего дворца или даже приблизиться к нему. В "Сессне" для этого не потребовалось бы ничего, кроме скромного использования ручки управления и руля направления. Но искривление означало ускорение, а в вакууме этого можно было достичь только за счет тяги, направленной под углом к мгновенному вектору корабля. Магнитоплазменные двигатели не могли использоваться, и поэтому "Куэйнор" был вынужден использовать вспомогательное рулевое управление и маневровые ракеты, доведенные до предела своих возможностей. При такой нагрузке возможность прогиба была весьма реальной опасностью. Джеффри не нуждался ни в датчиках, ни в сигналах главного предупреждения, чтобы понять это. Он чувствовал это по тому, как его кости наталкивались на ремни, по скрипам и стонам, доносившимся из окружения.

Когда что-то лязгнуло о корпус, он предположил, что это возобновление атаки Зимнего дворца, но нет: это была всего лишь крупица обломков от "Киньети". Последовали новые залпы с барабанным боем, а затем они прошли через самую гущу событий. Ускорение и тяга рулевого управления усиливались и ослабевали резкими рывками по мере того, как Юнис совершенствовала свое решение для захода на посадку. Теперь они были совсем близко, менее чем в дюжине километров от станции, и степень ее повреждения - или его отсутствия - становилась гораздо яснее. Часть антипиратских устройств, возможно, каждое пятое, оказалась невредимой. Они медленно появлялись в поле зрения, а затем снова медленно исчезали из виду, как домики на чертовом колесе.