На стальном ветру

- Почему? - спросил Мпоси, как будто все это было каким-то трюком.

- Потому что, если ты этого не сделаешь, ты будешь сожалеть об этом каждое мгновение своей жизни в течение следующих восьми лет.

И они сделали, как он сказал, по-своему, а потом Ной поцеловал ее и пожелал удачи и мужества встретиться лицом к лицу с тем, что ждет их впереди. К тому времени Мпоси и Ндеге уже плакали - замешательство и отрицание сменились, возможно, временно, предварительным признанием того, что они ничего не могли сделать, чтобы переубедить свою мать. Сейчас они выглядели скорее расстроенными, чем сердитыми на мир за то, что он навязал им эту ситуацию.

Чику обнаружила, что ее собственный гнев также не имел индивидуальной направленности: она не могла никого винить в этом, даже давно умершую Юнис и все еще живущую Линь Вэй за то, что они вызвали к жизни. Они не знали, каковы будут последствия. Никто не мог знать. Она даже не могла ненавидеть Арахну за то, что она такая, какая есть, - это было бы так же бесполезно, как ненавидеть змею за то, что она змея, или погоду за то, что она капризна.

- Прощай, - прошептал Ной, когда момент расставания наконец настал. - И возвращайся.

- Я сделаю все, что в моих силах.

В тот момент, когда она оказалась в шаттле, двери закрылись, стыковочные зажимы разжались, и шаттл переместился в яркую центральную шахту "Занзибара", спинномозговую пустоту, в которой когда-то находилась основная часть частично разобранного центрального привода. Чику бесшумно подобралась к одному из разгонных кресел и пристегнулась. Остальные пассажиры вели себя тихо, и у нее не нашлось для них слов.

Шаттлу было разрешено запустить двигатель еще на территории "Занзибара". За окнами окружающая шахта проносилась мимо со все возрастающей скоростью. К тому времени, когда они вышли в открытое пространство, они двигались быстро, но в неверном направлении относительно "Ледокола". Шаттл перевернулся и начал крутой разворот, вжимая Чику еще глубже в ее кресло, чем во время запуска. Несколько мгновений она наблюдала за головокружительным вращением звезд, а затем "Занзибар" снова появился в поле зрения, по-прежнему огромный, но теперь уменьшенный диаметром дуги поворота, которую только что завершил шаттл. И все же они ускорялись.

Шаттл летел сам по себе - ни Чику, ни кто-либо из ее добровольцев не были пилотами, и шаттл мог управляться сам по себе более компетентно, чем его нынешний экипаж из людей. Она вызвала трехмерную карту окружающего пространства, сосредоточенную на движущемся фокусе шаттла. Сейчас они скользили мимо "Занзибара", примерно в тридцати километрах от корпуса. Шаттл все еще ускорялся относительно "Ледокола", и Чику почувствовала облегчение, когда расстояние между двумя судами начало уменьшаться, а не увеличиваться. Она выдохнула, о чем и не подозревала, что задерживала дыхание - "Ледокол" все еще был в пределах досягаемости.

Затем внешняя граница проекционного объема была проколота векторами кораблей инспекционной группы. Они приближались очень быстро, выполняя торможение настолько, насколько это было возможно. Из восемнадцати машин первой волны двенадцать оставались на курсе на "Занзибар", в то время как шесть отошли в сторону, чтобы попытаться встретиться с "Ледоколом". Из этих шести два теперь только что скорректировали курс, двигаясь слаженной парой в попытке приблизиться к шаттлу.

Чего они надеются достичь, - подумала Чику, - кроме запугивания? Они двигались слишком быстро, чтобы причалить или зацепиться за борт, если таково было их намерение.

- Это Ной. Ты меня слышишь?

- Продолжай, - ответила она.

- Нам выдвинули общий ультиматум - отозвать все наши корабли или столкнуться с санкционированной силой, что бы это ни значило. Они хотят, чтобы ты притормозила, показала, что отказываешься от погони - полагаю, ты не собираешься внезапно менять свое мнение?

- Мы зашли слишком далеко для этого. Политически мы уже вручили им петлю, так что мы могли бы с таким же успехом довести это дело до конца.

- Это может оказаться горьким испытанием.

- Ты же не думаешь, что они на самом деле попытаются напасть на нас, не так ли? Конечно, они не стали бы обострять так сильно и так быстро?

- Если это их устраивает, и они думают, что мы этого не ожидаем - что ж, я бы не стал спорить против этого.

- Но мы бы знали, если бы они оснастили оружием целую эскадрилью шаттлов. Разве не так?

- Может, и нет. Мы довольно успешно защищаем наши собственные секреты, не так ли? - Ной мгновение помолчал, затем добавил: - У нас есть снимки инспекционных кораблей с дальнего расстояния, включая те два, что приближаются к вам. Они выглядят как обычные шаттлы - мы не видим никаких установленных на корпусе орудий или энергетических устройств... Хотя это интересно.

- Что?

- У одного из них открытый шлюз, как будто они готовятся к выходу в открытый космос.

- Только у одного?

- У нас есть четкое изображение только одного шаттла. Сейчас у воздушного шлюза находится человек в костюме, который смотрит на второй корабль, но отсюда мы не можем видеть заднюю часть второго корабля. - Голос Ноя звучал рассеянно, он задавал слишком много вопросов сразу. - Минутку, Чику, мы пытаемся принять снимки с "Ледокола" - это может дать нам нужный ракурс.

- Они движутся слишком быстро, чтобы пытаться совершить вынужденную посадку. - Она изучала схему, заставляя ее перескакивать вперед во времени. Математика рассказала историю, высеченную в камне. Она ничего не могла сделать, чтобы изменить собственный вектор шаттла, если все еще хотела встретиться с "Ледоколом". - Они собираются протаранить нас, Ной. Могли бы они иметь минимальный экипаж? Сочтут ли они расходным материалом целых два корабля?

- Конечно, нет - это было бы масштабной эскалацией.

- Сейчас они не могут сбавить скорость. Они набросятся на меня примерно через тридцать секунд!

- Сохраняйте свой вектор.

- Они разделяются, - сказала Чику удивленно и подозрительно. - Противоположные векторы - они пройдут по обе стороны от нас.

- Мне кажется, я знаю, что они задумали. Возьми на себя полностью ручное управление, Чику - у тебя оно есть?

- Д-да, - пробормотала она, дрожащими руками берясь за штурвал, ее кресло предлагало ей выбор основных управляющих входов - тягу, рулевое управление, ориентацию корпуса. - И что я, по-твоему, должна делать?

- Оставайся на курсе. Когда я скажу слово, сделай что-нибудь. Что-нибудь. Но только когда я скажу слово.

- Что происходит?

- Я объясню примерно через пятнадцать секунд. Ты готова? Соверши любой маневр уклонения, какой только сможешь, - ты не сможешь сделать ничего такого, чего шаттл не смог бы отменить. Вот оно. А теперь, Чику. Прямо сейчас.

Как будто ей нужно было повторять дважды.

Она дернула за рычаги управления. В ее действиях не было ничего экспертного или продуманного - ребенок мог бы достичь такой же утонченности. Но шаттл откликнулся, покорно повинуясь своей властной хозяйке, и за иллюминаторами звезды дергались и кувыркались, снова и снова. Прозвучал сигнал тревоги. Незащищенные предметы валялись в ящиках для хранения. Рука взметнулась вверх, словно отдавая честь, и с сокрушительной силой воткнулась обратно сбоку тела.

- Освободи управление, - сказал Ной. - Пусть шаттл сам разберется. Ты хорошо справилась.

- Спасибо. Было бы еще лучше, если бы я знала, что только что сделала.

- Мы думаем, что они натянули что-то между двумя шлюзами - трос или захватную леску, или, возможно, какую-то мономолекулярную нить, например, паутинное волокно. Вот почему они двигались парой. Нам не удалось хорошо разглядеть второй шаттл, но мы думаем, что в каждом шлюзе, вероятно, было по человеку, готовому отпустить трос, когда два корабля отдалятся друг от друга.

Шаттл исправил нанесенный ею ущерб, отключив сигналы тревоги, восстановив стабильность и вернув первоначальный вектор.