Четвёртое Королевство

– Я ничего не скажу, – самоуверенно заявил стрелок.

– Боюсь, вы заблуждаетесь, – Тэйорг не среагировал на браваду, сохраняя хладнокровие. – Всем известно, что лучше не попадаться в руки специалистов Тайной канцелярии. Я же могу со стопроцентной гарантией обещать вам эту встречу.

На секунду на лице парня промелькнул страх, а затем решимость.

– Ты не дракон! Не король! За тебя я умирать не собираюсь! – с яростью прошипел пленник.

Король Четвёртого Королевства только выгнул бровь:

– А за кого готовы?

– За истинного дракона! – от этих слов глаза арестанта загорелись одержимым, безумным блеском. Он бросил взгляд за спину короля, на Рорка, и кивнул старику. Это шокировало окружающих, чем и воспользовался пленник. Он ловко выкрутился, освобождаясь из захвата стражей. Молниеносным движением развернулся и налетел на пику стоящего позади воина. Тело дернулось на копье, и смертник обвис.

Я окончательно лишилась сил и потеряла сознание.

Очнулась в своей кровати, где меня методично осматривал и что-то подсовывал под нос кимм Гой.

– Сколько можно подвергать мою королеву стрессу? – бурчал доктор. Видимо, я – персональное достижение этого дракона, сколько раз он уже меня лечил. – Её организм только достиг нужных показателей работоспособности и функционирования. А сейчас такой откат. Я наблюдаю только пятьдесят пять процентов из ста по общей шка...

– Неет, – я застонала, перебив кимма Гойя, – пощадите, только не цифры.

– Ваше Величество, вы мой самый проблемный пациент. Столько средств и сил на вас потрачено, что я не позволю спустить такую работу виверне под хвост, – нет, не достижение, скорее, я его вызов. Красная тряпка для одного дракона-доктора. – Поэтому только попробуйте мне скопытиться!

– Гой, у вас подозрительно схожий лексикон с киммой Мураной. Один толковый словарь читаете?

Кимм Гой замолчал и смутился. Вот так новость.

– Кхм... – раздалось сбоку, и я посмотрела на Тэйорга.

Нахлынули разом чувства, как будто открыли заслонку на плотине. Душа горевала, сердце плакало. Глаза тут же наполнились слезами.

Лучше бы кимм Гой меня цифрами загрузил.

Тэй, видя моё состояние, присел рядом на край кровати. Я же поспешила уткнуться лицом в его плечо и ухватилась за рукав пиджака, пытаясь не расплакаться. Он мягко высвободился и обнял. Так стало намного легче.

– Кимм Гой, благодарю. Это всё?

– Отдых и сон – лучшее лекарство в данном случае. Поэтому, Ваше Величество... – доктор протянул мне микстуру, и я послушно проглотила её.

Глаза стали закрываться.

Тэй погладил меня по голове и попытался встать, но я ухватила его за пиджак.

– Пожалуйста, – прошептала, уже уходя в сон.

Тук-тук, тук-тук – мирно билось у меня под ухом, было тепло и приятно от того, что я прижималась к твёрдой груди, а крепкие руки держали в объятиях. Он остался со мной. Не ушел, не бросил. Мы лежали в одежде на моей кровати, и я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть этот мгновение.

– Ты не спишь, – прошептал муж мне в макушку, – я чувствую.

– Я не хочу просыпаться. Стоит мне открыть глаза, и придет реальность, а она мне не нравится.

– Мы не можем прятаться тут вечность.

– Пусть не вечность, пусть еще пару минут. Или даже пять.

Тэй хмыкнул.

– Десять.

– Ты великодушен, – я вдохнула запах Тэйорга и зажмурилась, прислушиваясь. Тук-тук. Тук-тук. – Вот, у тебя есть сердце. И я его слышу.

– Тебя это удивляет?

– Мне казалось, у тебя там камень. Ты часто равнодушный, холодный, расчетливый. Пробиться к тебе невозможно, ты не пускаешь дальше своего тела... А оно стучит... И десять минут. Значит, ты не настолько безнадежен.

– Может, я забываю отключать его по утрам? А может, даже оно стучит с расчётом?

– Может... – прошептала я, а про себя добавила, что никто не запрещает мне надеяться.

Каждые десять минут когда-то заканчиваются. И пришло время впустить реальность.

Похороны.

Их много было в моей короткой истории на Илькоме, но лишь последние стали самыми тяжелыми. Казалось, меня вывернули наизнанку, опустошили. Теперь боль и страх, которые сопровождали мое пробуждение в этом мире, казались незначительными. А вот эта боль была настоящей.

И сложнее, страшнее всего была встреча с родителями Ивы. Не сами похороны, нет. А встреча с людьми, которые доверили мне свою единственную, выстраданную дочь, а я ее не уберегла.

Когда встретилась с киммом Суро и киммой Коллин в одной из гостиных замка, поняла, почему Ива была такой чистой и светлой душой, или, как говорили на Илькоме, искрой. Они были замечательные. Ни слова упрёка или обвинения. Нас связали Ива и общее горе. Мы обнимались и плакали...

Декада траура прошла мутным мазком, как будто ребенок опрокинул палитру с красками и смешал все их в один неопределенный блеклый цвет.

Я не покидала своих покоев. Распустила фрейлин. Отказывалась принимать посетителей, даже Рорка и его учеников. Кимма Гоя принимала исключительно из необходимости: он давал мне микстуру, от которой я сразу засыпала и не видела снов. Несколько раз в день заглядывал Тэй.

К концу траура его спокойное лицо приобрело хмурые морщинки между бровей.

– Прекрати хмуриться, тебе не идёт, – провела по переносице мужа указательным пальцем, стараясь стереть свидетельство переживаний, – со мной всё в порядке.

Тэй перестал хмуриться, но лишь для того, чтобы вопросительно выгнуть бровь.

– Охрана спокойно несёт свою службу, им не надо нестись следом в очередной моей попытке себя развлечь... Я доставляю меньше хлопот, находясь в своей спальне, – я обвела комнату рукой. – Понимаешь?

Тэй кивнул.

Он сидел на краешке моей кровати, где я послушно дожидалась вечерней дозы снотворного от Гоя.

Это стало своеобразным ритуалом. Перед сном ко мне заглядывал Тэйорг, мы перебрасывались парой фраз, но больше молчали. С ним было уютно даже молчать. Потом приходил доктор, осматривал и выдавал снотворное. Я закрывала глаза, забываясь.

–...Ваше Величество, это перерастает в зависимость..., – услышала я шепот Гоя, засыпая.

Солнечный свет бил по глазам. Я проморгалась .

Детская площадка для самых маленьких с яркими комплексами и специальным покрытием, любовно укрытая тенью от близ стоящих изумрудных деревьев, казалась такой реальной, что я не удержалась, шагнула в тень и потрогала штангу качели.

Металл откликнулся гладкой поверхностью и холодом.

Кто-то дернул за штанину джинс , и я обернулась.

На меня смотрела девчушка двух - трех лет, еще не растерявшая очаровательную пухлость младенчества.

– Ты класивая , – выдала девчушка, сияя голубыми глазами . – Т ебя как зовут?

– Спасибо. Рая.

– А меня Лола. Давай иглать , – не отпуская штанину, девочка потащила меня к карусельке . – С адись, я буду тебя катать.

– А у тебя получит ся ? Я тяжелая .

– А я сильная. Садись, – скомандовала девочка, для убедительности тряхнув рыжими кудрями.

– Хорошо , – я села так, чтобы девочка не видела , как одна моя нога осталась на земле. Когда она упёрлась в штангу , легонько помогла ей ногой , и карусель медленно закружилась.

– Вот! – п обедно заключила девчушка, продолжая толкать карусель . – А ты не велила. Я сильная, я длакон !

– Аврора!

От этого голоса и имени я вздрогнула . Девочка тоже.

Повернулась. Передо мной была Любушка . В горле встал ком, захотелось кинуться обнимать и целовать, но тело не слушалось.

Люба, хмурясь, смотрела на девчушку.

– Аврора, ты опять от меня убежала.

– Это не я , – у лыбнулась девочка, доставая из-за пазухи зеленого платья розового дракона с золотыми крыльями. – Это Ива . О на улетела, чтобы найти Лаю, – и указала на меня драконом, – она холошая .