Страница 4 из 15
– Не… – дёрнул худеньким плечиком Тихон. Он старательно отворачивался от Лёши, боялся засмеяться, уж так нелепо выглядел на детском личике атрибут взрослости – усы, словно он шерсти пучок где ухватил, утёрся, да она под носом и прилипла.
– И ведьму не забоишься?
– Какую ещё? – мальчик насторожился, втянул голову в плечи, с трудом подавив желание кинуть взгляд в сторону леса, поднял с земли веточку, принялся ломать её руками, а у кромки леса почудилось движение, будто пробежал кто, притаился в кустах.
– Страшную старушенцию, что на пустоши в избушке живёт.
– С воронами? – Тихон с трудом перевёл взгляд с тёмных кустов на костёр, бросил в огонь обломки веточки. Рыжее пламя весело фыркнуло, посмеявшись над страхами мальца, отскочил в траву красный уголёк.
– Может и с ними… – старшие мальчишки забавлялись, пугая малыша страшилками, они-то знали эти сказки наизусть ещё с детства, сами сколько раз дорогу на пустошь пытались найти. Да разуверились. Вроде и существует поверье, и пустошь увидеть можно, сплавляясь вниз по реке, а вот лесом найти её не удавалось ещё никому, и стала Воронья пустошь всего лишь детской страшилкой, рассказывали которую исключительно шёпотом и обязательно тёмной ночью.
– Не… не забоюсь, – подумав, решил малец, украдкой подмигнув пламени.
– И что ж, один отправишься? – усмехнулся Стёпка – городской мальчишка, отправленный родителями на лето к бабушке в деревню. Он трусил и ревностно поглядывал на увечного сынишку кузнеца, неужто сдюжит? Один да на Пустошь?!
– И пойду! – решительно тряхнул вихрастой головой Тихон, зашарил рукой по траве в поисках костыля, нашёл, сноровисто поднялся на ноги. – Ну? Где дорога?
– Обожди! – беззлобно рассмеялся Семён, усаживая меньшого братишку на землю, – До света погоди, торопыга…
Тихон лишь кивнул. Глубоко задумался о чём-то, глядя вдаль – и боязно, и интересно. Так интересно, что дух захватывает, и сердечко заходится радостным бегом. Вот оно, самое настоящее приключение! Никому не удаётся на Пустошь выйти? Это мы ещё поглядим, авось ему-то и покорится стёжка-дорожка, выведет к искомой горе. С самого детства чувствовал в себе Тихон некую обособленность. И не с увечьем она связана, вовсе нет, просто неинтересно ему было в компании сверстников, он больше мечтал, всё думал о чём-то, грезил несбыточным. Он и в кузне-то, во все глаза за отцом наблюдая, не грубым кузнечным делом интересовался, а ювелирным больше, рисовал углём на дощечках диковинные узоры, таскал отцу, мол, давай вот так сделаем, или так украсим. Отец отмахивался: «Пустое!», мальчик пожимал плечами, но расстраиваться не спешил. Вот подрастёт, овладеет мастерством, сам будет красоту ковать!
Едва тронул верхушки деревьев серый утренний свет, проступили из темноты очертания деревьев, Тихон поднялся на ноги, тряхнул задремавшего Сёму за плечо.
– Сём! Я готов!
– Тьфу пропасть! – беззлобно ругнулся Семён. – Спи давай, ходок! Побрехали и будет!
Тихон оказался настойчивым.
– Сём, коли дорогу не покажешь, сам пойду!
– Волки в лесу. Как обороняться будешь? – досадуя на приставучего братишку, обозлился Семён.
– Ну братка…, – тянул Тихон. – Не тронут меня волки. Отродясь их тут не было…
Проснулись мальчишки, Алексей, зевая, подмигнул Семёну.
– Да отведи ты его, пусть идёт, ежели смелый такой.
Семён понял задумку друга. Была в лесу тропка одна. Если не сворачивать, идти строго по ней, сделаешь петлю по лесу и вернёшься в исходное место, выйдешь почти к поляне, облюбованной не одним поколеньем мальчишек. Он кивнул, положил руку брату на плечо, повёл его к лесу.
Тихон с отчаянием глянул на мальчишек, а ну как сложится его поход! Ему стало даже не страшно, нет, по-настоящему до икоты жутко, но отступиться – значит прослыть трусом и глупцом, в деревне молва любой слух распространяет в считанные секунды. Он закусил губу, стараясь ничем не выдать страх, пошёл вслед за братом, стараясь не отставать…
И вот тропа.
– Ну что, братка, – усмехнулся Семён. – Не забоялся?
– Не… – Тихон икнул от страха, стыдливо опустил глаза. Отступиться бы… Он лихорадочно искал повод, глядел на брата с надеждой. Ну как возьмёт за плечо, рассмеётся, скажет, что пошутил.
– Тогда иди. Никуда с тропы не сворачивай, заплутаешь…
Вдребезги разбилась надежда. Мальчик обречённо кивнул, пошёл по тропинке, остановился, с отчаянием обернулся на брата, вдруг остановит – вздохнул. Что ж, он сам настоял, надо идти. Пожалуй, Тихон был единственным, кто ещё не знал о хитрой тропе, возвращающей путника в начало пути, наверное, с каждым малышом проделывали старшие парни невинный розыгрыш. Запугивали, заинтересовывали и подводили к тропе. Часу не проходило, как незадачливый малец выходил на ту же самую поляну. Когда-то в путь-дорогу на поиски Пустоши отправлялись и Егор с Семёном, но они шли вместе, им не было так страшно, как Тихону сейчас. И почему-то ни один не задумался о том, что Пустошь, если верить деревенским сказкам, найти невозможно, так откуда же взялась тогда протоптанная тропка?
Его не отпустили одного, следом, стараясь двигаться как можно тише, скользили, прячась за деревьями, две тени. Алексей и Семён. Им не нужно было видеть мальчишку, достаточно слышать, он, по неопытности, производил слишком много шума. Маленький, тщедушный – он ломился по лесу будто медведь. Парни, топая сзади, посмеивались.
Вдруг Семён остановился, замер, прислушиваясь, вскинул руку, призывая друга к тишине.
– Ты чего? – не понял Алексей.
– Ты слышишь его? – спросил Семён. Тихо было в лесу. Тихо-тихо. Как бывает перед грозой. И тишину эту не нарушал ни единый посторонний звук.
Парни, не сговариваясь, побежали по тропинке. Тихона не было. Вот здесь он шёл, трава примята, вот здесь был – отпечаток костыля хорошо пропечатался на земле, вбив в ямку кустики травы, а вот здесь никто не проходил давненько. Паутина, натянутая деятельным паучком, целёхонька, а пацан непременно повредил бы её, пробираясь вперёд. Но куда же он делся? Куда?
4
Разбуженная телефонным звонком, Лиза с трудом оторвала голову от подушки. Кто бы это ни был, стоит сказать ему спасибо, любитель ранних звонков вырвал девушку из очередного кошмара. Яркого кошмара, реалистичного до такой степени, что даже сейчас, проснувшись, Лиза всё ещё чувствует запах мокрой земли и пронизывающий холод. С трудом отделив реальность от сна, Лиза потянулась к прикроватной тумбочке, нашарила телефон, поднесла к уху.
– Ну и кому я понадобилась с утра пораньше? – ворчливо поинтересовалась она, пытаясь сфокусировать взгляд на настенных часах.
– Окстись, Лизон, какое утро? – так приветствовать её мог только начальник. Он же родной дядя, брат матери. – Уже давно рабочий день начался.
– Я в отгулах, – зябко кутаясь в одеяло, простонала Лиза. Понимала, неспроста звонит начальник, ох, неспроста. Похоже на работу вызвать её собрался. Работала Лиза в крупной клининговой компании, занимающейся помимо обычных услуг оформлением праздников и корпоративов. Лиза числилась руководителем отдела организации, то есть практически вся деятельность компании была в её ведомстве.
– Лиз, я всё понимаю… Горе, похороны, в себя надо прийти… – посерьёзнел директор, – Но работа есть работа. Без тебя сегодня никак. Поступил очень крупный заказ. Дочка олигарха местного замуж собралась, всё надо по высшему разряду организовать. А для начала пожелания выслушать и разобраться в них. Поверь мне, Лизонька, это только тебе под силу. Люди большие, с претензией… сама понимаешь. Не Макса же на них натравливать, замордует же бедных на второй минуте своими шуточками.
– Да уж, Макс тот ещё шутник… Хорошо, буду через час. – Лиза смирилась. Что ж, так, наверное, даже лучше, находиться дома одной невыносимо, мысли не отпускают, снова и снова перед мысленным взором возникает страшный взгляд матери Артёма, снова вспоминаются её слова, её ненависть. Страшно. Жутко до дрожи. Ни дай бог когда-нибудь пережить это снова. Смерть близкого человека, похороны, несправедливые обвинения. Или справедливые?