Страница 2 из 15
– Какая же ты… чёрствая! – ядовито упрекнула девушку мать Артёма. – Хоть бы слезинку проронила, пусть напоказ, притворилась бы, но не стояла с безразличной миной. Из-за тебя он погиб, из-за тебя! К тебе ехал, торопился! А ты… Ты погубила моего мальчика и никогда я тебе этого не прощу! Слышишь?! Никогда!
Лиза не проронила ни слова, даже глаз на несостоявшуюся свекровь не подняла, только побледнела сильно, ссутулилась, да закусила до крови губу. Рядом стоял Антон, поддерживал, обнимая за плечи, не давал рассыпаться хрупкими, промороженными осколками…
Девушка плохо помнила похороны – всё как во сне, будто происходят они вовсе не в её жизни, в чужой, а она лишь смотрит не очень удачную театральную постановку. С таких уйти хочется, не досмотрев, да неудобно привлекать к себе внимание окружающих. И всё вокруг казалось противоестественным в этом жутком спектакле, ненастоящим, казалось, что встанет сейчас Тёмка, подмигнёт лукаво, спросит: «Что, рыжик, грустно тебе? Не печалься, вот он я. Живой и здоровый. А это… Что это? Декорации…». Не поднялся, нет. Упали на крышку гроба первые комья земли, мать Артёма решительно оттеснила Лизу подальше от разрытой могилы. Что ж, так, наверное, лучше. Есть кого винить и на кого злиться, а значит, от горя своего чуть отвлечётся. Так легче.
Только в машине, пристегнув машинально ремень безопасности, Лиза подняла глаза на Тошку, застывшего на водительском месте.
– Ты как, Лиз? – участливо спросил он, погладив сестру по щеке. – Домой?
– Да, – с усилием шепнула девушка. – Домой.
– Я… знаешь что… – Антон замялся. – Я сегодня у тебя с ночевкой останусь. К вечеру грозу обещали.
Застывшая душа шевельнулась, страх жаркой волной затопил разрозненные осколки, Лиза шумно втянула воздух, кивнула поспешно, ладонями обхватила себя за плечи. Антон выдохнул, заметив, как отступило отупляющее безразличие к жизни. Пусть страх послужил отправной точкой, какая разница, главное – сестра начала оживать.
Интернет не обманул, ближе к вечеру действительно разразилась гроза.
Пока бушевала за окном непогода, Лиза сидела, забившись в уголок между камином и диваном, закутавшись в пушистый плед с головой. Вздрагивали худенькие плечи, время от времени девушка испуганно вскрикивала, и всё время, пока гроза не закончилась, держал сестру за руки Антон. Живое человеческое тепло разгоняло теснившиеся тени, помогало удержаться, не сойти с ума от потусторонней жути. Тёплый бок камина, яркий огонь, потрескивание поленьев и родной человек, не размыкающий рук… Только так спасалась Лиза от грозы, от сумрака, караулящего её в сполохе молний, от раскатов грома, похожих на карканье старого ворона – неизменного вестника беды.
Весной и летом, когда непредсказуемая погода внезапно может разразиться нежданной грозой, Лиза старалась не выбираться из дома, даже работала большей частью на удалённом доступе, ведь если гроза застанет её на улице… страшно подумать, что будет тогда…
Бронтофобия – вынес вердикт врач детской клинической больницы, куда доставили крошечную Лизу, потерявшую сознание во время грозы. И как мама ни доказывала, что реакция младенца на грозу вовсе не похожа на паническую атаку, доктор не верил. Ему не довелось наблюдать, как смотрела малышка безумными глазами в стену, как кричала от ужаса, прогоняла кого-то невидимого, размахивая пухлыми кулачками. Мама, опасаясь, что дочь упекут в психиатрическую клинику, больше не обращалась к врачам, она-то знала – не расстройство психики у Лизаветы, она просто особенная, её девочка, она способна видеть то, что недоступно другим.
– Тошка… – Лиза стояла у окна и, обхватив руками плечи, с тоской глядела в темноту. Шуршал по стеклу затихающий дождь, ронял тяжёлые капли на широкие листья старого клёна, он будто оплакивал вместе с Лизой её потерю, сочувствовал, вздыхал за окном, нашёптывал недоступные человеческому уху слова.
– Звала? – Антон протянул сестре чашку с кофе, пытливо заглянул в глаза. – Тебя что-то тревожит, Лиза?
– Тревожит… Еще как! Ничего, что мы с похорон приехали? – Лиза застыла с чашкой в руке, будто гадая, стоит ли делиться невесёлыми мыслями с братом. – Тош… У меня за спиной целое кладбище.
– Не понял… Сестрёнка, ну что за глупости? – он обнял её, успокаивая.
Лиза безучастно смотрела в окно, она всё для себя решила, сделала выводы. Сегодня, буквально сейчас, сразу после грозы вдруг пришло понимание, словно встал на место недостающий фрагмент мозаики. Девушка мотнула головой, предупреждая уговоры брата, дёрнула плечом, скидывая его руку, ответила ровным бесцветным голосом:
– Первый мой жених не вернулся из армии, его застрелили дезертиры, а ведь Серёжа в отпуск собирался, ко мне. Мы с ним тайком от родителей расписаться хотели, сговорились заявление в загс подавать… Второй жених – Руслан – погиб при пожаре, спасая людей из огня. Тоже накануне подачи заявления. Теперь вот Тёмка… Что это, Антон? Что со мной не так?
– Лизка, ну что ты несёшь?! – испугался Антон, сообразив вдруг, что истина в словах сестры имеется. – Простое совпадение. Так бывает…
– Ну какое совпадение?! Трое, Тош! Представляешь? Трое! У меня скоро в привычку войдёт, любимых мужчин хоронить. Мне всего двадцать пять, а уже три потери, дальше что будет, не подскажешь?! А я знаю! Снова влюблюсь, снова буду о свадьбе мечтать, а потом… Вместо свадьбы похороны случатся! Вот как всё будет!
– Всё это совпадение, Лиз, не более того. – Антон задумался. Надо срочно выдвинуть контраргумент, да вот что сказать, когда сестра во всём права? – Руся – герой, всё время рвался спасать кого-то, со смертью в прятки играл, где уж ему мимо пожара пройти, кинулся, очертя голову, не соображая, что делает. Да и откуда ему… он же не был спасателем. Он и до встречи с тобой тридцать три раза погибнуть мог, сама рассказывала, то за котёнком на дерево, то за собакой в колодец… В армии тоже всякое случается, а Тёмка… ты же сама говорила, что с подобной манерой езды, он когда-нибудь доездится. Да и мне ли не знать? Сам с ним не ездил никогда. Тёмыч мой друг, мне искренне жаль, что так всё сложилось, но, сестрёнка, тебе не стоит терзать себя. Ты в его гибели не виновата, что бы там ни говорили его родители… Ты, знаешь ли, не давила на педаль газа, когда он на красный свет рванул. Тебя вообще рядом не было. – Антон помедлил, а потом спросил с затаённым ужасом в голосе, – Скажи мне лучше, Лизонька, что ОНИ… сказали тебе сегодня?
– Сказали… сказали… – Лиза зажмурилась, со стоном прижала к пульсирующим болью вискам ладони. Воспоминания перед внутренним взором возникали спонтанно, она будто карты из колоды выдёргивала. Одну за одной, и всё они беду предвещали. – Ник… Никита… Кольцо… Дорога, ливень. Скользко… Дальний свет фар навстречу… Визг тормозов… Ой, какой визг… уши закладывает! Дальше… Овраг и… – Широко распахнув глаза, Лиза всем корпусом повернулась к брату. – Тошка! Срочно маме звони, Ник в опасности!
– Что? Что сказать? – подхватывая со стола телефон, выдохнул Антон. Он привык верить сестре на слово, ни секунды не сомневался.
– Скажи, чтобы не принимала его предложение. Иначе он… Он погибнет. Так же как мой отец, так же, как твой. Так же как Серёжа, Русик, Тёмка… Что это, Тошка? – Она подняла на брата полные слёз глаза. – Я ведь только сейчас подумала, что мама тоже, как и я, теряет любимых. И бабушка… Это проклятье, да?
Антон не слушал, он что-то кричал в трубку, объясняя матери, почему ни в коем случае нельзя принимать предложение Ника.
Своих отцов ни брат, ни сестра не знали. Оба погибли ещё до рождения детей. Отец Антона за три недели до свадьбы был командирован в Среднюю Азию, всего-то на несколько дней, и надо ж было так нелепо погибнуть. За пару часов до вылета домой его укусила ядовитая змея. Сыворотку ввели, но последовала аллергическая реакция, анафилактический шок развился почти мгновенно. Смерть. Глупая, нелепая… Невеста его была на пятом месяце.
Лизин отец работал телохранителем при важном человеке, погиб от пули, успев закрыть собой начальника. А за несколько минут до нападения, он строил планы на будущее, собираясь, вернувшись из командировки, вести в загс любимую женщину и усыновить в дальнейшем её сынишку. Он даже предположить не мог, что домой никогда уже не вернётся.